Ма была матерью Сомми, повитухой по имени Вендрель. У нее самой был слабенький дар, а еще талант травницы и немного книжных знаний. Повитуха, прибежавшая следом за детьми, с трудом скрывала страх, поскольку знала о вещах, подобных этому посоху, больше, чем обычные люди.
– Это магический посох, – выдохнула она, коротко кивнув в качестве приветствия. – И он засел глубоко в камне.
– Однако никаких магов рядом нет? – спросил Колрин. Затем подумал с минуту и уточнил: – Ни новых, внезапно выросших, деревьев поблизости? Ни бесхозной лошади странного окраса? Ни какого-никакого чужака в деревнях?
– Ни дерева, ни лошади, ни чужаков, – ответила Вендрель. – Только посох в камне. Так ты пойдешь?
– Да, – сказал Колрин.
– А нам с вами можно? – спросила Сомми, и Хельн эхом повторил вопрос.
Колрин поднял глаза к небу, разглядывая облака и пытаясь прикинуть, как скоро сядет солнце. Вспомнил, в какой фазе нынче луна: оказалось, что сейчас новолуние. Подумал, какие звезды господствуют на небосклоне этой ночью и какое влияние оказывают они на подлунный мир. Ничто в небесах не говорило ни о явной угрозе, ни о зловещих предзнаменованиях.
– Скорее всего, это безопасно, по крайней мере до заката, – задумчиво протянул он. Затем посмотрел на Вендрель. – Но опасность все же есть. Как сказал Фроссель:
Волшебник без посохаможет остаться волшебником,Но посох без волшебникастанет голодной бездной,Ждущей, что ее наполнят.– А кто такой… – начал Хельн.
– …Фроссель? – закончила Сомми.
– Фроссель был магом, летописцем и поэтом, – ответил Колрин.
И двинулся в путь, не спеша, щадя больную ногу, так что Вендрель без труда могла идти рядом, в то время как дети носились вокруг, то и дело убегая вперед и возвращаясь назад, словно собаки, вынюхивающие разные запахи, но при этом старающиеся не упускать хозяина из виду.
– Наверное, стоит дать вам одну из его книг. У него их много. Бегите, я хочу поговорить с Вендрель.
Дети слаженно кивнули и понеслись вперед.
– Что значит «бездна, ждущая, что ее наполнят»? – тихо спросила Вендрель.
– Посох мага, брошенный ли, или утерянный, привлекает к себе много того, чему не место в нашем смертном мире, под лучами солнца, – объяснил Колрин.
– Как Ранначины? – уточнила Вендрель.
– Да, но это далеко не самое плохое, – заметил Колрин. – Бывают вещи похуже. Много хуже. К тому же посох – если это действительно магический посох – привлечет сюда магов всех мастей, даже из самого далекого далека. Хотя есть небольшая надежда, что камень заглушит его зов. Полагаю, именно за этим кто-то и засунул его туда, пытаясь спрятать.
– Камень заглушит зов? Наш Пограничный Столб?
Колрин искоса взглянул на нее, продолжая ковылять вперед своей забавной, неуклюжей походкой. Удивление скользнуло по его лицу, словно облачко, на секунду закрывшее солнце.
– Так тебе неведома природа вашего камня?
– Я знаю только то, что он очень стар, – ответила Вендрель, пожав плечами. – Ведь мой дар связан с людьми и другими живыми существами, а не с древними булыжниками и тому подобным хламом. Я всегда считала, что Пограничный Столб – это просто камень. Хотя есть ведь еще эта странная рябина, растущая рядом с ним… иногда мне кажется, что она наблюдает за мной, словно это не простое дерево…
– Так и есть, – подтвердил Колрин. – Однако ее природа мне также неизвестна. Не стоит раскрывать подобные тайны без крайней на то нужды. А что до Пограничного Столба… в нем действительно есть сила, но она спит, и спит крепко. Я подозреваю, что это один из древних бродячих камней, которые много веков назад спустились с далеких гор и остались здесь, выполняя миссию, суть которой давным-давно забыта. Эти каменные воины служили Древним, народу воздуха, тем, что ушли, но никогда не исчезали насовсем.
Вендрель вздрогнула. Когда она была всего лишь молоденькой подручной повитухи, во время родов случилось ужасное. В тот момент, когда младенец и мать умерли, ее посетило ощущение присутствия чего-то враждебного, холодного, словно бы притянутого двумя смертями. Повитуха, бывшая ее наставницей, быстро шепнула, что это один из Древних и, если они не будут шевелиться и разговаривать, вреда им не причинят. Однако повитухе пришлось заговорить, чтобы предупредить об опасности Вендрель. Она тут же онемела, и прошел целый год, прежде чем она смогла сказать хоть слово. Но былая звучность голоса к ней, первой певунье на все три деревни, так никогда и не вернулась.
– Даже сильнейшие маги крайне неохотно связываются с такими камнями, – продолжал Колрин. – Я удивлен… нет… Я просто поражен, как это камень позволил хоть что-то в себя воткнуть, не говоря уже о посохе мага.
– Позволил? – недоверчиво переспросила Вендрель.
– Думаю, на своей земле этот камень мог бы выстоять против самоˊй Главной Волшебницы, – пояснил Колрин. – К тому же они с рябиной, похоже, чем-то связаны или, по крайней мере, камень позволил ей расти рядом… а ведь она не намного моложе него! И уж точно старше любого дерева в близлежащем лесу, даже гигантских секвой и Великого Дуба. Обычно рябины столько не живут.
Больше Вендрель вопросов не задавала, лишь хмурилась в задумчивом молчании. Они всё шли и шли, миновав по дороге одну из речушек, впадающих в Ундрану. На удивление тяжелые, подбитые гвоздями ботинки Колрина прогрохотали по доскам старого балочного моста; им вторил мягкий шелест сандалий Вендрель и почти неразличимое шлепанье босых ног детей.
Вскоре они вышли из леса и двинулись по утоптанной тропе, идущей вдоль западной стены, ограждающей общинное поле Гамеля. Селяне вернулись к жатве, ведь сбор урожая просто так не отложишь, разве что смерть на пятки наступает. Поле было усеяно снопами ячменя, за уборку которых отвечали дети, – из тех, что постарше. Но на том краю поля, где маячили Пограничный Столб с приятельницей-рябиной, окруженные деревцами и кустами рощицы, как венценосная чета толпой золотушных бродяг, не было ни намека на работу.
– Отсюда я пойду один, а вам лучше бы не подходить ближе, – предупредил Колрин Вендрель и детей, едва они добрались до рощицы. Теперь-то он почувствовал присутствие рядом магии. В пальцах возникло покалывание и легкий зуд, словно сотни мошек разом вонзили жала в его плоть, и незащищенной шеей он ощутил холодное и в то же время влажное дуновение, хотя, судя по неподвижным снопам, на соседнем ячменном поле никакого ветра не было.
Он снова посмотрел на солнце и заметил несколько рваных облаков – впрочем, они исчезли с небосвода еще до того, как он опустил взгляд.
– Думаю, до сумерек особо опасаться нечего. Но вам нужно успеть предупредить всех, что к Пограничному Столбу пока лучше не соваться. И по домам разойтись следует до того, как полностью стемнеет. Скотину тоже загоняйте в дом. Тщательно посыпьте солью пороги и подоконники. Разводите огонь в очагах и держите под рукой холодное железо.
– А что может…
– …случиться?
– Возможно, и ничего, – сказал Колрин, пытаясь улыбнуться, чтобы приободрить детей. Попытка не удалась, потому что дети не привыкли видеть улыбку на лице учителя, и спроси их кто, в чем дело, они наверняка сказали бы, что у него что-то болит. – Посох в камне может притягивать… разных созданий… зачастую опасных. Я останусь тут. Если что-то и появится, я сделаю все, чтобы вам не причинили вреда. А теперь идите!
Дети, отлично усвоившие, что старших надобно слушаться, тут же убежали прочь. А вот Вендрель задержалась,
