Вместе с возгласом Эша заиграла и музыка, что вызвало восторг у Джея. Хлоя еще не вышла из дома, и Тео присел на грубо сколоченную низкую лавку рядом с Эйвери.
— Всё нормально? — встрепенулась она.
— Да, я согрелся.
— Ты молодец. — Эйвери помолчала. — Каково там было? В воде.
— Жутко. Холодно. Если бы я мог думать в тот момент, то решил, что сейчас умру.
— Хорошо, этого не случилось.
— Хорошо, Джей не стал сопротивляться, похоже, ледяная вода — тот еще шок. Иначе мы бы оба пошли ко дну.
Она молчала, и Тео показалось, даже днем он видит отсветы пламени на лице Эйвери. Но вряд ли это было так.
— Мы пойдем туда снова? — Спросила она. — К охотничьим домикам.
— А ты всегда строишь планы?
Она нахмурилась, но потом легко улыбнулась и только пожала плечами.
— Наверное, всегда. И уж точно не ты будешь мне говорить, что иногда «пусть всё идет по течению».
Тео рассмеялся. Возможно, шутка была так себе, но она невольно выпустила напряжение, страх… остатки ледяной воды из легких.
— Конечно, пойдем, — еще улыбаясь, сказал Тео. — Эш ведь решил. А значит, не остановится. И он прав, вдруг мы в лесу не одни.
Эта мысль явно заставила Эйвери посерьезнеть, а Тео заметил сквозь огонь Хлою. Она смотрела на них, а потом уселась рядом с Джеем и Мэдисон, тут же с интересом вклиниваясь в разговор.
— Составлю компанию Эшу, — сказал Тео.
Эйвери только кивнула.
Мелкие камешки и ветки больно впивались в ступни, но земля приятно ласкала, и Тео не пожалел, что не стал надевать обувь. Хотя и стоило ее тоже посушить у огня. Но сначала хотелось перекинуться парой слов с Эшем, который застыл в отдалении от остальных. Он стоял, держа в руке бутылку с начатым пивом, смотрел на лес и тихонько кивал в такт музыке из колонки.
— О чем задумался?
— Черт, Тео, не подкрадывайся так!
— Прости.
— Я думал о лесе. О реке. Я думал об этом месте. — Эш сделал паузу. — Думал о призраках.
Это бывало всегда. Так или иначе, Эш всегда думал о призраках. Тео молчал, но тоже всмотрелся в темные стволы деревьев, в липнущий к корням мрак. Даже сейчас, в сумрачном свете дня. Тео нравился лес — не так, как огонь, конечно, но нравился. Он ощущал шелест листьев, скрип переговаривающихся друг с другом деревьев. Ему нравилось чувствовать под ногами прохладную мягкую землю.
Но он не забывал, что корни деревьев всегда пребывают во мраке.
— Ты видишь их, Тео? Видишь призраков?
— Ты ведь не это хочешь спросить.
— Нет, — легко согласился Эш. — Ты видишь… Мию?
Тео сам никогда не мог точно сказать, что он видит. Неясные силуэты, размытые ощущения. Родители всегда говорили, у него богатое воображение. Сам Тео кривился и заявлял, что он слишком много раз получал по голове в драках, так что может видеть что угодно. Только Эш не сомневался, что Тео видит настоящих призраков.
Но видит ли он Мию?
— Нет, — сказал Тео. И это было ложью.
Эш почуял ее. Каким-то образом он всегда ощущал вранье. И недоверчиво хмыкнул.
— Да, — сказал Тео. Но и это было неправдой.
Он задумался. По-настоящему задумался, потому что хотел всегда давать Эшу максимально правдивые ответы.
— Я не знаю, — наконец, сказал он. И это было абсолютной правдой.
Вам знакомо ощущение, когда кулаки саднят от нанесенных ударов, когда сплевываешь кровь и щеришься в ухмылке, потому что чувствуешь себя чертовски правым? Я — знаю.
А знаете ощущение, когда целуешь чьи-то разбитые губы, и на твой собственный язык попадают чужие капли крови? Мия знала.
========== Мия. Сколько стоит ложь? ==========
Дневник Мии
Я всегда делаю только то, что считаю нужным. То, что, как мне кажется, приведет к цели и нужному результату. Я давно запретила себе сомневаться — это слишком большая роскошь в нашем мире. А может, слишком большая роскошь для меня.
Если я не буду идти вперед, то мне останется только бояться.
Чего? Самой жизни, ее вечного движения, этих чертовых мельниц богов, которые легко перемалывают песчинок-людей. Чего? Одиночества, когда даже слезы не приносят ни облегчения, ни очищения. Единственная валюта в нашем мире, которая пока не обесценилась — это боль и кровь.
И пусть лучше они будут чужими.
Или… я боюсь за кого-то? За Эша с его вечным стремлением осознать непознанное, которое может завести так глубоко и далеко, что уже не выбраться. За Хлою, которая цепляется за свою рациональность и не желает признавать горечь, а потом исчезает в собственных придуманных мирах. За Джея, такого открытого миру, что этот мир может поглотить его целиком. И даже за Эйвери, милую спокойную Эйвери, которая дает каждому из нас немного спокойствия, но кто даст его ей самой?
Я так боюсь, что мне кажется, умру первой только ради того, чтобы их не потерять.
Но больше всего, конечно, я боюсь за Тео. Мой брат, готовый отдать всё, если потребуется, и потому мне хочется дать ему еще больше.
Когда я сижу одна в нашей тесной комнате поздно вечером, то не включаю свет. Забравшись на кровать, обхватываю колени, всегда кажущиеся мне слишком несуразными и острыми. Я вслушиваюсь в тишину и каждый раз чертовски боюсь, что Тео не вернется домой.
Но он приходит — приходит ко мне. И я касаюсь его кожи руками, изучаю подушечками пальцев узоры татуировок, надеюсь стереть каждый его синяк и шрам.
— Я вижу, как Эш смотрит на тебя, — сказал Тео недавно.
А я тогда застыла, не зная, что ответить. Но в голосе Тео не звучало ни злости, ни недоумения.
— Если хочешь…
— Нет! — резко ответила тогда я. — Мы с Эшем просто друзья, не придумывай чепухи.
— Хорошо.
И до сих пор не знаю, меня злит или радует, что он так быстро отступил, не стал допускать мысли, что в мире, созданном нами двоими, может быть кто-то еще.
А теперь мы снова здесь, в укрытом туманами и тайнами лесу, в домике Эша, где проводим лето. И я не могу избавиться от ощущения, что под моими пальцами не страницы дневника, который я спрячу тут подальше между досок. А само время, напитанное полнокровными снами и шепотами. Я должна их понять. Справиться со всем.
И не должна бояться.
Над входом в летний коттедж Эша висели оленьи рога. Мало кто обращал на них внимания, все уже настолько привыкли, что они там, и даже не поднимали головы. А цветные нитки, когда-то завязанные на отростках Мией и Хлоей давно потускнели от солнца и дождей.
Влагой эти леса кормились. Она наполняла
