Зевс сидел мрачным, и Гадес невольно вспомнил ту пещеру, куда заточил их Кронос. Он считал себя вправе решать всё и за всех. И запирать.
На этот раз Гадес не стал останавливать Зевса, когда он опрокинул в себя рюмку. Зевс пьяно улыбнулся:
— И ты надерешь мне задницу, если я полезу на Анубиса.
Он вздохнул, как будто пытался собраться с мыслями, потер руками виски:
— Гадес, всё катится к чертям собачьим. Я уже ни черта не владею ситуацией. Анубис передо мной убивал богов, а что я мог сделать? Или против Кроноса? Сначала скандинавы, потом ацтеки…
— Зевс, — четко сказал Гадес, — если кто и может с этим справиться, только ты. Боги не зря выбрали тебя сейчас главным.
Подняв голову, Зевс улыбнулся, но улыбка вышла очень печальной:
— Спасибо.
Он помолчал, хмыкнул:
— Гера заявила, что не приедет. Вот же сучка.
Гадес настолько опешил от такой грубости всегда вежливого Зевса, что даже не успел понять, как тот подхватил и его рюмку.
— Только перестань пить, Зевс.
— Да уж, — он поставил пустую рюмку на стол, поморщился. — Ты прав. Я слишком стар для этого дерьма. Тут же приличные туалеты?
Гадес сидел на кухне Сета и крутил в руках телефон. Амон заставил весь стол новыми тарелками и блюдами, которые никто уже не мог есть. Сет говорил, что мясо в любом случае лучше, Нефтида голосовала за овощи, Амон же заявлял, что они оба ничего не понимают.
Зевса Гадес оставил в гостиной: тому стоило проспаться, а оставлять его в клубе одного совершенно не хотелось. Только не при Кроносе.
Все разговоры внезапно затихли, и Гадес тоже поднял голову. В дверях кухни стоял Анубис, встрепанный, сонный, явно только проснувшийся. Он казался смущенным и опустил голову:
— Надеюсь, не помешал… я просто хотел…
Он запнулся, провел рукой по волосам, выдохнул:
— Есть очень хочется.
Амон вскочил со своего места так быстро, что чуть не опрокинул стул, и засиял, одаряя всех вокруг теплым потоком радостной силы.
Комментарий к 35.
Аид в этой главе четко ассоциируется у меня с Металликой, правда, без конкретных песен.
А еще наткнулась на мракоту, которая по звучанию не очень, а вот по смыслу прям да подходит Анубису - https://music.yandex.ru/album/2034287/track/18319272
========== 36. ==========
Комментарий к 36.
Песня, о которой идет речь в тексте: https://music.yandex.ru/album/296297/track/795252
Еще картинка вдохновения (хотя в тексте всё не так): https://pp.userapi.com/c623900/v623900622/f74aa/i7AAlZ4QqHk.jpg
И мой хэдканон на Луизу в какой-то степени: https://i.pinimg.com/564x/22/99/aa/2299aab8f0cf94d3276e4ccdc5ad07e6.jpg
Анубис сидит на полу, и плитки покрывает тонкий слой песка. Осирис ненавидит песок, поэтому редко бывает в этих комнатах дома, обращенных к пустынной части Дуата. Отец предпочитает усыпальницы, испещренные древними символами, где живут бывшие фараоны. Исида любит поля, полнящиеся спелыми колосьями, и реки с рыбой. Анубису уютно рядом с пустыней.
Исида хмурится:
— Лучше бы ты играл в другой части дома.
Ей не нравится любовь к песку, Анубис искренне не понимает почему. Он продолжает упрямо рисовать пальцем иероглифы, почти ощущая, как Исида начинает злиться. Она хочет, чтобы ее слушали. Анубис наслаждается тем, как начинает ее бесить.
— Иди в другую часть дома!
— Нет.
Ее сила — ласкающая и полноводная, она не причиняет боли, но требует повиновения. Он подчиняться не любит. Его сила — это темный смерч, поднимающий песок с плиток, взвивающийся к потолку, оставляющий на нем отметины.
Тонкая, почти прозрачная ушебти жмется к стене. Торопливо кланяется:
— Госпожа… господин зовет сына.
Разговоры с отцом не сулят ничего хорошего, и Анубис успевает прикинуть, не мог ли Осирис узнать о парочке разрушенных колонн, и сильно ли будет недоволен. Но Осирис говорит:
— Ты отправишься в мир людей.
Осирис не спрашивает. Он никогда не спрашивает. Но Анубис молчать не может:
— Зачем?
— Тебе тесно здесь.
— Инпу! Черт возьми! Убери эту гадость!
— Амон, ты знаешь, что черта не существует, — спокойно сказал Анубис. — Откуда здесь вообще таракан?
Амон взвыл:
— Не знаю! Может, еду оставил. Пару раз. Да какая разница, убей его!
Тараканов Амон ненавидел. Как-то признался, что они подозрительно шевелят усиками, а если их раздавить, еще и противно хрустят… при этом Амон выглядел так, будто его сейчас стошнит. Поэтому Анубис решил не рисковать и торопливо щелкнул пальцами, растворяя ка, сущность бедного насекомого. Только когда от него осталось облачко тени, Амон вернулся за обеденный стол.
— Тебе надо избавиться от еды, — сказал Анубис. — Если мама увидит, что ты развел на ее кухне тараканов, она не посмотрит, что ты глава пантеона. Погонит полотенцем до самого Мемфиса.
— Мемфис сейчас слишком бескультурный город, — проворчал Амон. — Что я буду постить в Инстаграм?
— Себя.
Амон, конечно, сделал вид, что оскорбился. Но потом заметил очередную тарелку с едой, которая тоже не влезла в холодильник, и огляделся как-то растерянно. Посмотрел на Анубиса:
— Может, ты еще что-нибудь съешь?
Анубис наклонился ближе к Амону и доверительно сказал:
— Если я лопну, и тебе придется оттирать мои внутренности от стен, поверь, в этом мало приятного.
Анубис плохо помнил те дни, которые он проспал. Они сливались в единое полотно, и он не мог с уверенностью сказать, что было реальным, а что — только снами. Зато всю ночь он не сомкнул глаз, выспавшись на пару дней вперед, и был рад Амону, который, как и всегда, вскочил с первыми лучами солнца.
Вчера он пытался впихнуть в Анубиса еду, пока тот не взвыл, что больше не может. Энтузиазм Амона вообще пугал: за ночь Анубис успел и в холодильник залезть, и оценить масштабы. Он знал, что готовка всегда успокаивала солнечного бога, но никогда за тысячи лет не видел, чтобы тот так разворачивался. Можно, конечно, считать, что раньше просто способы приготовления еды были посложнее… но Анубис знал, дело не в этом.
Он умудрился залезть в мусорное ведро и увидеть выброшенный вишневый пирог. Тут стало совсем не по себе: он не помнил, как отказывался, но наверняка так оно и было.
Анубис не любил видеть Амона растерянным. Потерянным. Еще и из-за него.
— Инпу?
Анубис не заметил, как задумался, но это явно встревожило Амона. Он коснулся своей мягкой, будто медовой, теплой силой.
— Тебе плохо? Больно? Инпу, не молчи!
— Да что ты как курица-наседка? Отстань.
— Я твой глава пантеона, между прочим. В такое время как сейчас я забочусь обо всех.
Анубис выразительно посмотрел на Амона, но счел за лучшее промолчать и не рассказывать, где и на чем хотел вертеть чью бы то ни было опеку.
Нефтида вплыла в комнату облаком землисто-амбрового запаха и звоном серег и браслетов.
— Неф! — обрадовался Амон. — Ты наверняка хочешь позавтракать.
Она качнула головой и под перезвон серег взяла только яблоко. Глянула на Анубиса, но, видимо, осталась довольна
