— Какая же гадость, — поморщился Амон. Пока Гадес только начинал сигарету, Амон успел быстренько докурить до фильтра. — Но пачку оставь. Луиза в гостиной с Неф.
Нефтида выглядела не менее уставшей, чем Сет, но по крайней мере, не такой раздраженной, как Амон. Она сняла звенящие браслеты и серьги, но Гадесу казалось, ткань ее юбок всё равно шелестит при каждом движении. Наполняет воздух ароматом благовоний — хотя сейчас было открыто одно из окон, впуская в комнату промозглую лондонскую прохладу.
Макария успела сменить прическу, теперь ее темные волосы едва ли доходили до плеч. Поприветствовав Гадеса, она легко поднялась, не желая откладывать. Она хотела попасть в Подземный мир, и Гадес полагал, она спокойно может сделать это и без него, но из вежливости решила попросить.
Порой Гадес ощущал что-то вроде вины: он знал, как Сет относится к Анубису, пусть тот и не был его родным сыном, но при этом сам Гадес не чувствовал подобных эмоций к Макарии. Хотя ее, казалось, всё устраивало. Она была такой же спокойной и самостоятельной, как мать.
Или как Гадес.
— А можно, — Луиза запнулась и посмотрела на Нефтиду, как будто продолжала давно начатый разговор, — можно мне…
Неф явно поняла, о чем она, и кивнула. Они подошли к комнате Анубиса, и Гадес остался неловко стоять в дверях.
Горели две длинные флюоресцентные лампы по сторонам от кровати, наполняя комнату тенями и полумраком. Анубис спал, закутавшись в одеяло до подбородка, заметно хмурился.
Опустившись перед ним на пол, прямо на колени, Макария протянула руку, как будто хотела коснуться, но в следующий момент Гадес понял, что цель у Луизы явно другая. Ее пальцы дрогнули:
— Ему снятся плохие сны. В них вы все умираете. По его вине. Из-за его силы.
— Тебе не говорили, что подсматривать чужие сны — невежливо?
Гадес хотел, чтобы его негромкий голос прозвучал спокойно, но вышло как-то сухо и грубовато.
Макария отдернула руку и, кажется, смутилась. Но посмотрела не на Гадеса, а на Нефтиду.
— Ты умеешь видеть сны? — мягко спросила Неф.
— И менять. Блаженная смерть… часто приходит во сне.
Она как будто что-то спрашивала, и Гадес в очередной раз поразился, как быстро эти две женщины умудрились найти общий язык.
Нефтида кивнула, и Гадес почти ожидал услышать легкий перезвон серег, но сейчас в ее ушах ничего не было. Макария снова протянула руку, но коснулась даже не лица Анубиса, а волос. Кончиками пальцев, как будто боялась потревожить.
Гадес почти не ощутил ее силу — только запах ванили, далекий перезвон колокольчиков.
Анубис вздохнул во сне, складка между бровей разгладилась.
— Теперь он видит хорошие сны, — негромко сказала Макария.
Они уже выходили из комнаты, когда Гадес услышал негромкий голос Макарии. Она говорила Нефтиде:
— Продолжайте его звать. Даже если он не слышит сознанием, его божественная сущность откликается.
Клуб наполняли люди и боги. Силу, правда, приглушали, но Гадес не знал, Сет воплотил в жизнь угрозу о новом правиле, или сами боги решили, что в непростое время лучше не отсвечивать.
Звучала одна из песен Металлики, явно в какой-то обработке, подходящей для клуба. Гадеса чуть не утянули на утопающий в огнях танцпол, он с трудом вырвался из хватки полуголой девицы и пробился к бару. Хотел выпить, прежде чем искать Зевса, но к его удивлению, брат уже был здесь.
Аккуратный пиджак Зевс давно снял, а рукава белой рубашки закатал. Галстука тоже не наблюдалось, верхние пуговицы рубашки были расстегнуты так небрежно, будто за них просто дернули.
Свободных мест вокруг не было, так что Гадес просто чуть выпустил силу, позволил холодной мрачной смерти окутать мужчину, который сидел справа от Зевса. Поежившись, человек почувствовал себя неуютно и заторопился уйти. Гадес терпеть не мог так делать, но тут ему казалось, цель оправдывает средства.
Он поспешил занять место.
— Гадес! — Зевс широко улыбнулся и повернулся к бармену. — Эй! Дайте еще две вот эти вот… как их, черт.
— Ты пьян.
Рюмка перед Зевсом стояла пустой, но Гадес не сомневался, что пил он не человеческий алкоголь.
Почему-то, когда Сет заявил, что Зевс напивается в клубе, Гадес решил, что тот преувеличивает. Но сейчас видел, что всё совсем не так.
— Нам надо поговорить, — сухо сказал Гадес.
Он подхватил две рюмки, которые поставил бармен, и направился с ними к одному из столов, по пути выпуская силу, чтобы освободить место. Гадес не стал проверять, идет ли за ним Зевс, но усевшись, поставил рюмки и стал ждать. Зевс почти плюхнулся на соседнее место.
— О чем поговорить? — хмуро спросил он.
Гадес был одним из немногих, кто помнил Зевса действительно разным. Не только лощеным то ли политиком, то ли адвокатом, профессионально улыбающимся, будто просящимся на агит-плакат: а ты присоединился к богам?
Зевс ничуть не притворялся, он действительно таким был, особенно сейчас, ему очень нравилось нынешнее время. Но Гадес отлично помнил, как мать помогла Зевсу сбежать из той пещеры, где держал их Кронос. Как Зевс вернулся за братьями, собранный и твердый, с молниями, скользящими меж пальцев. Младший брат, который старательно пытался не показывать страх.
Они втроем восстали против Кроноса. Бок о бок исполнили пророчество, которого так боялся отец: быть повергнутым собственным сыном. Братья заключили его в Тартар посреди созданного Гадесом Подземного мира.
Гадес тогда предложил, чтобы Зевс стал главой пантеона. Это казалось справедливым, именно Зевс помог им выбраться, вытащил из той пещеры, повел против Кроноса. Боги поддержали. Только Посейдон остался недоволен — и это привело его туда, куда привело.
Сет не любил Зевса, слишком разными они были. Но чаще всего это был именно Сет, кто периодически говорил Гадесу «встреться с братом».
Зевс оставался для Гадеса сияющим лоском и молниями младшим, чем-то очень наглым, самоуверенным, но в то же время сильным. Тем, кто всегда выведет из темноты пещеры.
— Когда ты в последний раз напивался? — поинтересовался Гадес.
— Дай подумать… после очередной мировой войны, кажется. Да ладно, у меня всё под контролем.
Гадес мгновенно понял, в этом и проблема: ничего под контролем не было. Он перехватил рюмку, которую уже был готов опрокинуть в себя Зевс, поставил ее на стол:
— Что ацтеки? Ты говорил с ними?
— Конечно. Эти дебилы заявляют, что могут противостоять хоть Кроносу, хоть кому. Говорят, если я не хочу уладить проблему с Анубисом и позволяю новые смерти, они больше не будут говорить с нами.
— А почему ты позволяешь? — насторожился Гадес.
— Потому что Анубис — не моя проблема. Пусть Амон с ним разбирается. Я совсем не хочу становиться тираном и единым властителем. Не хочу превращаться
