— И что, остановишь?
— Привяжу к стулу, если нужно. И ты не выйдешь из моей квартиры, если я того не захочу.
Вообще-то Сет не был так уверен, да и защиту квартиры точно стоило проверить и укрепить. На всякий случай.
Гадес вскинулся, как будто хотел возразить, но его ярость быстро утихла. Плечи опустились, и он потер глаза:
— Не уверен, что смогу уснуть в ближайшее время.
— У Неф есть отличный чай. Пойдем, нам всем не помешает.
— Но спать я буду здесь.
— Конечно.
Луиза сидела на кровати Анубиса, поджав под себя ноги. Она успела принять душ, Анубис — выпить кофе и сам вызваться осмотреть ее раны.
Луиза надела одно из цветастых платьев Неф, которое было ей чуть великовато. Свет включать Анубис не стал: ему нравился уют от флюоресцентных ламп, к тому же действительно осмотреть раны он успел при ярком свете. Сейчас просто хотел еще раз обработать. Не то чтобы это обязательно, но ему приятно, а Луизу стоило успокоить.
Он всё еще ощущал себя неуютно после прикосновения Апоп. Она не хотела навредить, но чувство всё равно слишком поганое. Как будто кто-то хотел вытряхнуть его из собственной кожи.
— Закрой глаза.
Раны походили на следы когтей, но Сет уже успел сказать, что никогда не видел подобных чудовищ, даже не слышал о них. И это явно волновало его, но не больше, чем всё остальное. Стоило сказать Амону спросить у других богов, что им известно.
Может, этой ночью кто-то столкнулся с подобными.
— Ты не хочешь смотреть?
Анубис не сразу понял, что спрашивает Луиза. Опустил руку и нахмурился:
— Ты о чем?
Она открыла глаза, но тут же опустила голову. Темные волосы скользнули по шее.
— Ты не включил свет. Не хочешь смотреть?
— Что за глупости? — искренне удивился Анубис. — Закрой глаза.
Луиза сделала, как он просил, и Анубис продолжил аккуратно прочищать уродливые раны. Они коснулись лба, красовались на левой щеке и скуле, уходили почти до шеи.
— Они не сделали тебя менее красивой, — мягко сказал Анубис. — И заживут. Тебе повезло, что не лишилась глаза. Пришлось бы ждать смерти, только тогда восстановился.
— Я никогда не умирала.
— Правда? — удивился Анубис. — Гм. Ну, это своеобразное ощущение.
— У тебя бывало много раз?
— Достаточно. Я не очень аккуратен.
Губы Луизы приподнялись в улыбке. Левый уголок теперь был неровным из-за подживших ран.
— Тут у тебя отлично выходит, — сказала она.
— Я всё-таки получил диплом медика.
— И работал?
— Не настолько я умелый. Стоило еще поучиться.
Анубис занялся ранами, которые спускались к шее. Особенно уродливые и огромные — видимо, чудовище хотело перегрызть горло.
— Я даже не уверена, что смогу вернуться, если умру, — сказал Луиза.
— Ты же богиня.
— Я дочь смертной.
Анубис нахмурился, но ничего не сказал. По правде говоря, он знал некоторых детей Зевса от людей, которые жили долго, как боги, могли регенерировать… но не вернулись после смерти.
— Может, это не так плохо, — сказал Анубис. — Если не сможешь вернуться, значит, попадешь в загробный мир. Не исчезнешь, как боги.
Хотя мысль ему совсем не нравилась. Анубис добавил:
— Лучше не экспериментировать.
Луиза снова улыбнулась, не открывая глаз. Неуверенно спросила:
— Персефона вернется?
— Не знаю, — честно ответил Анубис. — Никогда раньше не видел ее смерть, не с чем сравнить. Но я верю, что ритуал удался и да, вернется. Узнаем через пару дней.
— Мне, наверное, стоит вернуться в Подземный мир… или дождаться, когда заработает транспорт и поехать к себе?
— Не говори глупостей, Лу. Оставайся здесь. Моя кровать в твоем распоряжении.
Она сидела так, чтобы свет от ламп падал на ее приподнятое лицо, и снова улыбнулась, на этот раз шире, так что раны под пальцами Анубиса ушли в сторону.
— Если тебе кажется, что это звучит слишком пошло, — проворчал Анубис, — то учти, я пока спать не буду.
— Нет. Просто меня давно никто не называл Лу.
— Тебе нравится?
— Да.
Он наклонился и легонько коснулся губами уродливой раны, уже подернувшейся корочкой — по крайней мере, регенерация у Луизы вполне божественная. Сместившись, Анубис поцеловал губы, ощущая ее улыбку.
Когда Луиза отстранилась, на ее лице было безмятежное выражение. Но она нахмурилась:
— Ты горячий.
— Последствия касания Эбби. Пройдет к утру. Ложись спать.
Она кивнула, а потом порывисто обняла Анубиса, уткнулась ему в грудь, пряча лицо. Он ничего не говорил, только гладил ее по волосам.
На кухне обнаружился Гор. Он сидел в той же мятой белой рубашке и пил то ли чай, то ли кофе — наверняка холодный. Его разные глаза смотрели на Анубиса, пока он убирал аптечку на привычную полку справа от плиты. Нефтида всегда предпочитала держать ее под рукой.
— Спасибо, — внезапно сказал Гор.
Анубис пожал плечами. Он не очень понимал, за что благодарит Гор, но и развивать тему не хотел. Тот как будто подслушал его мысли:
— Что кинулся защищать меня, воробушек.
— Как иначе-то, — проворчал Анубис. — Иногда ты нарываешься больше, чем Сет. Твою рану стоит осмотреть?
— Вряд ли что-то изменилось с тех пор, как ею занималась Нефтида.
Анубис это знал, но ему хотелось занять чем-то руки и не спать. Его пугало, что он снова видел тот же сон Кроноса… хотя нет, его пугало, что на этот раз проснулся не в своей постели, а стоя посреди ванной. Амон что-то пытался сказать по этому поводу, но он слишком устал, Анубис же просто пообещал, что не будет сегодня спать.
Он всё равно боялся этого.
В чайнике еще оставался холодный чай, которым Нефтида всех поила, так что Анубис налил и себе. Нашел какое-то печенье на верхней полке и уселся напротив брата.
— Тебя что-то беспокоит? — нахмурился Гор.
Иногда он мог быть очень проницательным. Явно не в отца. Хотя, с точки зрения Анубиса, эти таланты всегда не вовремя.
— Нет, — соврал он. — Если не считать чудовищ и мертвой Персефоны.
— Я говорил о тебе, а не о них.
— Съешь печеньку.
Анубис подтолкнул к брату упаковку. Печенье с шоколадом и правда было почти идеальным. По крайне мере, сейчас.
Ему хотелось поделиться. Рассказать о снах, которые повторялись и пугали до чертиков — но это казалось чем-то несущественным по сравнению с мертвой Персефоной или ранами Луизы. С Амоном, который вряд ли в ближайшее время полностью восстановит божественные силы. Даже с самим Гором с его раной, по которой снова прошлись чудовища.
К тому же Анубис не любил слабости. В ту ночь, после ацтеков, они сидели с Амоном в комнате, и Анубиса еще слегка потряхивало после выдернутого сердца и силы
