Ему до сих пор стыдно за ту слабость. К счастью, пока он ходил за еще одним одеялом, не слишком-то торопясь, Амон успел уснуть.
Сейчас Анубис просто молча пил чай. Разные глаза Гора никогда не давали забыть, что он может. Хотя сам Гор давно простил брата, себя самого Анубис так простить не мог.
Он вздрогнул и зажмурился, ощущая знакомого человека, который пересек черту: мертвецы ощущались всегда, постоянно. Стоило прикрыть глаза, он мог видеть бесконечные дороги Дуата, призрачные силуэты, что скользили по ним и что-то шептали, постоянно шептали. То ли звали за собой, то ли просто не умели молчать.
Анубис теперь не умел их затыкать.
Но сейчас он просто на миг задержал ощущения — это как встреча со старым знакомым. Души постоянно проходили в Дуат, Анубис ощущал каждую из них. И эту он знал.
— Инпу? Что такое?
Открыв глаза, Анубис улыбнулся. Наверное, в этот момент он выглядел, как идиот, но ничего не мог с собой поделать.
— Только что умерла женщина и перешла в Дуат. Я встречал ее при жизни.
— Твоя подружка?
— Как грубо, — Анубис продолжал улыбаться. – В восьмидесятых отец надолго отпустил в мир людей, и я устроил большое путешествие по Америке. Эта девушка тогда была совсем юной, в каком-то небольшом городке, и просила забрать ее с собой. Она наверняка прожила хорошую жизнь. Ее звали Лиззи.
— Она тебе сейчас сказала?
— Я помню.
Холодный чай горчил, души продолжили течь свои чередом, пусть Анубис ненадолго отвлекся на воспоминания о давних пыльных дорогах и придорожных барах, где он останавливался, весело заявляя, что куда старше, чем кажется.
— Я слышал, что ты сказал тому чудовищу. Ты ведь соврал. Нет для нас или для них никакого загробного мира. Мы просто исчезнем.
Анубис с удивлением глянул на брата. Тот сидел, сцепив руки на чашке и смотря в нее. На руке еще оставался кожаный браслет с шипами.
— Я проводник, — ответил Анубис. — А он боялся. Что я должен был сказать? Я не знаю, куда попадают чудовища после смерти.
— Исчезают. Как боги. От нас просто ничего не остается. Память, и то не всегда.
— Кто знает…
— Все знают! — резко ответил Гор. — Не нужно было ему врать, воробушек.
Анубис не мог понять, с чего это так задевало Гора, почему он вдруг стал таким яростным. Но тихо сказал:
— Я убивал богов, Хару. Почему ты думаешь, я не верю, что для них может существовать свой мир, о котором мы пока не знаем?
— Потому что это вранье. Мы просто исчезаем.
Гор поднялся, бросив недопитый чай, и тихо ушел с кухни, оставив Анубиса в недоумении. Он еще долго сидел в одиночестве, размышляя о том, что произошло этим вечером и ночью. Под вторую чашку чая вспомнил Эбби, которую оставил в Дуате. Она казалась напуганной, извинялась, что сделала ему больно. Заверила, что не ощущает Кроноса, но согласилась остаться.
Анубис сам не заметил, как задремал, склонив голову на сложенные на столе руки.
Сет проснулся резко. Будь на его месте кто другой, он бы наверняка не понял, где вообще находится — но Сет всегда оставался воином, готовым сражаться хоть против всего мира и сразу.
Он лежал в комнате, в темноте, рядом спала Нефтида.
Но что-то не так, категорически не так. Привыкший доверять инстинктам, Сет бесшумно поднялся, натянул одежду, прислушиваясь к ощущениям и постепенно понимая, что дело не в нем. Дело в Анубисе.
Нефтида на кровати зашевелилась, то ли разбуженная, то ли тоже почувствовавшая, что-то не так. Не теряя времени, Сет выскользнул из комнаты.
Он едва не столкнулся с Гором, им хватило быстрого обмена взглядами, чтобы понять, что разбудило их одно и то же. Но Гор не знал, куда идти, а Сета вело чутье — или он просто подозревал, что знает, где искать.
Щелкнув выключателем в ванной, он сказал только короткое:
— Блядь.
Гор первым нырнул внутрь, будто сокол, сложивший крылья, упал на колени, подхватывая лежащего Анубиса. Глаза оставались закрытыми, лицо бледным — или оно казалось таковым на фоне ослепительно белого кафеля, залитого кровью из развороченных рук.
Осторожно опускаясь перед Анубисом на колени, Сет ощущал шелест золотистых крыльев Гора и одновременно с этим потянулся к Анубису мысленно, пока руки закрывали порезы.
— Он спит, — коротко сказал Сет.
Гор вскинул голову:
— Почему не просыпается? Потерял много крови…
— Нет. Дело в Кроносе. Надо разбудить раньше, чем сон будет доведен до конца.
Сет уже ощущал. Кончиками пальцев, волосками на коже, но сила мертвецов поднималась вокруг них, ведомая Анубисом.
— Чем заканчивается сон? — Гор оставался таким же собранным, как Сет.
— Он направляет силу внутрь самого себя. Уничтожает собственную божественную сущность.
В ванной становилось трудно дышать от густого запаха мирры, от шелестящих бинтов мумий и костей — сила поднималась. Где-то позади послышались то ли испуганные, то ли взволнованные вскрики, но сейчас Сет не обращал на них внимания. Он раз за разом пытался мысленно достучаться до Анубиса, но тот не слышал.
Он не цеплялся за маяк, не шел к нему, потому что не знал, что это нужно. Не понимал, что видит не просто сон.
— Разбудить, — прорычал Сет. — Надо его разбудить. Привлечь внимание. Инпу, черт возьми!
Он ощущал мгновения песчинками, которые просачивались сквозь пальцы. Потому что сознание Анубиса оказалось слишком крепко заковано в сон, пока ладони Сета становились липкими от крови.
Он уже думал, какой рывок сделать, когда держащий брата Гор наклонился к уху Анубиса:
— Ты никогда не спрашивал, что я вижу новым глазом. Но всегда хотел знать. Призраков, воробушек. Всех духов, которые не пожелали отправиться в загробный мир, которых никто больше не видит. Они вьются вокруг живых и богов. Я куда ближе к мертвецам, чем мне хотелось признавать. Я вижу призраков, воробушек.
Сет почувствовал прежде, чем увидел: глаза Анубиса открылись, он услышал Гора, и эти слова оказались интереснее и весомее сна. На миг в глазах отразилось недоумение, а потом Анубис зашипел от боли, и сила его мертвецов опала.
Нефтида в очередной раз проверила руку Анубиса и продолжила бинтовать, уже у самого запястья. Сет знал, это сейчас она собрана и кажется спокойной, но позже, когда они останутся вдвоем, она уткнется в него, не сдерживая слез и страха.
Анубис сидел, опустив голову, безучастно позволяя заниматься своими руками.
— Я не хотел этого, — тихо повторил он. В очередной раз. — Простите…
Гадес сидел на соседнем диване и мрачно
