— И что надумал, воробушек?
— Ты первый.
— Чего?
Анубис наконец-то перевел на него взгляд и пододвинул появившуюся пепельницу, чтобы одним движением стряхнуть пепел.
— Первый рассказывай, Хару. Ты видишь своим глазом призраков. Как?
То, как прозвучал вопрос, как он был произнесен, тоже живо напомнило Гору Осириса — когда-то невообразимо давно он спрашивал точно так же. И Гор тоже ощущал себя будто в чем-то провинившемся. Но сейчас ему это не нравилось.
— Не говори как отец, Инпу.
Древнее имя звучало будто бы неуместно среди потертого пластика восьмидесятых и запаха ванильного мороженого. Музыка щелкнула, переключаясь на другую песню: «Я чувствую тебя, твое солнце, оно светит».
— Извини, — Анубис, кажется, и правда смутился. Он положил локти на столик, не выпуская сигарету, наклонился ближе. В его глазах мелькнуло любопытство, которого никогда не было у Осириса. — Мне правда интересно. Что за призраки? Как в кино?
— Если ты про дешевые ужастики, то не совсем. Скорее, прозрачные силуэты.
— Похожи на людей?
— Конечно. И есть как люди, просто… выцветшие на солнце и потрепанные ветром. Скользят, как перекати-поле.
— Они видят тебя?
«Возьми меня с собой и проведи через Вавилон».
Гор пожал плечами, попытавшись придать лицу как можно более безразличное выражение:
— Нет.
Анубис издал что-то вроде «пф» и откинулся на потертую спинку сидения:
— Врешь.
— Зачем тогда спрашиваешь, если всё знаешь лучше? — огрызнулся Гор.
— А зачем рассказал, если не желаешь говорить?
— Потому что ты собирался сдохнуть, и надо было привлечь твое внимание.
— Фигня, — улыбнулся Анубис. — Дешевые отмазки.
Гор и сам понимал, что теперь попытки увильнуть от разговора выглядят как минимум неуместно. Просто рассказывать сейчас оказалось даже сложнее, чем когда-то Осирису. Он тогда понял неумелые и сбивчивые объяснения сына, но сейчас Гор не знал, как облечь всё в слова.
Ему придется попытаться.
В пластиковом стакане у окна стояли приборы. Гор достал вилку и потыкал пальцами зубчики: кажется, простая нержавейка. Он повертел ее в руках, не поднимая голову.
— Если призраки замечают, что я смотрю на них, то да, понимают, что я их вижу. Они… нельзя сказать, что прям как живые люди. Не пытаются поговорить со мной или что-то вроде того. Они просто… есть. Как тени. Ошметки прошлого. Отголоски. Иногда вьются вокруг меня, но ничего не говорят.
Пальцы стиснули вилку, когда Гор вспомнил прохладные прикосновения. Такое случалось редко, но всё-таки бывало. Некоторые призраки ластились, касались волос, приникали к коже. Они никогда ничего не хотели и быстро исчезали, так что Гор давно научился их игнорировать.
— Не знал, что не все люди отправляются в загробный мир, — заметил Анубис. — Никто из богов не рассказывал о призраках.
— Может, молчат. — Гору совсем не нравилась мысль, будто он единственный видит. И это было бы странно. — Не знаю, наверняка потом эти призраки отправляются дальше.
Песня снова сменилась, и Гору оставалось только гадать, теперь Дуат откликается на его собственные желания или мысли брата.
«Я был рожден под несчастливым знаком в неверном доме».
Затушив сигарету, Анубис побарабанил пальцами по столешнице. В упор посмотрел на Гора:
— Почему не говорил раньше?
— А почему не спрашивал?
— Один-один, — улыбнулся Анубис. — После того, как Дуат перешел ко мне, мертвецы постоянно наседают. А после Кроноса я слышу их. Если бы знал, что ты их видишь, может… ну, не знаю, дал бы мне совет, что с ними делать.
Гор усмехнулся и оставил в покое вилку. Он никогда не слышал призраков, те даже не пытались говорить. Так что вряд ли он мог быть полезным.
— Ты мне покажешь, — сказал Анубис. — Когда вернемся в мир людей. Покажешь, где призраки, какие они. Вдруг в этот момент смогу их услышать.
— Ага, откроем кружок медиумов. Поговорите с дедушкой по сходной цене.
Анубис тихонько рассмеялся, Гор тоже улыбнулся, но понял, что его насторожило в словах брата: когда вернемся в мир людей. Он не собирался делать этого сейчас? Предчувствие чего-то неприятного засосало глубоко внутри, и Гор прищурился:
— Твоя очередь. Что надумал, воробушек?
Анубис потянулся к сигаретам, как будто тоже хотел занять руки, потом всё-таки оставил пачку в покое.
— Я должен что-то сделать со своей силой. Понять ее. Принять. Пока не стало слишком поздно. Выход Кроноса мне не очень нравится. Я не хочу сдаваться.
— И что же ты запланировал?
— Выпущу силу. Пройдусь до самого края, осознаю ее границы. Пропущу сквозь себя мертвецов и весь Дуат.
— Думаешь, это безопасно?
— Нет. Я плохо контролирую силу, потому что не понимаю ее. И это каждый раз заканчивается погано. Но если сделать это в Дуате… его я не смогу уничтожить.
В этом был смысл. По крайней мере, сейчас, когда этот мир принадлежал Анубису, становился его продолжением. И если это придаст ему уверенности — тем лучше.
— Я послежу, как всё пройдет, — заявил Гор.
На лице Анубиса отразилось изумление:
— Хочешь второго глаза лишиться?
Гор собирался ответить, что ему особо нечего терять, но вовремя прикусил язык. Он не думал, что Анубису стоит знать о том, как присутствие Кроноса действует на самого Гора. Отчасти пусть сначала решит свои проблемы… отчасти Гор не очень хотел, чтобы его жалели. Он здесь не для этого.
Но, возможно, для таких вот действий.
— Дуат меня защитит. А я смогу заметить, если что-то пойдет не так, — заявил Гор и залпом допил виски. — Когда начнем?
— Ты что, прямо сейчас хочешь?
— Да чего тянуть-то. Давай, воробушек.
Гор поднялся, поведя плечами. Когда-то в подобном месте у него было затянувшееся допоздна свидание с одной симпатичной девушкой. Она любила молочные коктейли, и после они танцевали на мозаичном полу под одобрительные аплодисменты хозяина заведения.
Сейчас ему тоже хотелось действовать, чувствовать жизнь на кончиках пальцев — ту самую, что постепенно утекала из него. Неумолимо, почти незаметно, просачиваясь сквозь поры кожи, превращаясь в пыль, которую уносил ветер. Его божественная сущность постепенно растворялась.
Гор знал, что не станет призраком. Но, может, сумеет что-то сделать, пока жив? А потом сольется с этим миром, растворится в земле и небе.
Анубис как будто раздумывал, смотря на брата. Потом пожал плечами и тоже поднялся. Под звуки музыки они вышли на улицу, где еще царила духота. Стрекотали насекомые, откуда-то доносился вой койотов.
— Не очень похоже на дивный восток, — проворчал Гор.
— Дуат бывает разным. Тебе ли не знать.
Гор и правда помнил. Длинные дороги и вечные горизонты. Восточные дворцы и западные пустыни. Этот мир мог ему понравиться, если бы не давил на
