— Вряд ли он исчезнет, есть еще и королева. Но границы падут. Особенно сейчас, когда Персефона не помнит себя.
— Вот и ответ. Ты слишком давно в Подземном мире и не видишь его со стороны. Может, его не хотят уничтожить. Только порвать защиту, открыть границу… если мертвецы вырвутся, кто-то достаточно мощный в силах подчинить их и управлять. Ты не только врата, Гадес. Ты тюремщик.
— Геката управляет тенями, — вставила Нефтида. — И ты говорил, она стерла память Персефоне? И вот, у Подземного мира пока нет полноценной королевы. Как удобно.
Гадес ощутил, что кончики пальцев, всё еще сжимавших кружку, начинают холодеть. Он действительно слишком привык к Подземному миру. К длинному невидимому плащу из душ. К Церберу, который охраняет не только вход в царство мертвых, но и выход из него. К асфоделям, которые нежные звездочки в траве, но и крепкие путы каждого, чей человеческий дух витает над полями.
Гадес так привык, что он подчинил Подземный мир, властвует над ним, что ему даже в голову не приходило — это право можно оспорить.
Он не был уверен, кто из богов способен на такое. Но если их несколько, они могут объединить силы. И Геката… она действительно управляет тенями. Гадес никогда не видел ее мощи, не знал, как это выглядит, но те существа, что нападали на приеме — в них было что-то общее с собаками Сета. Дикие первородные сущности, бывшие гораздо древнее богов — Сет смог покорить тех, кто стал его псами, так почему бы кому-то не покорить и других?
— Займись Фенриром, — сказала Нефтида. — Нам нужны его ответы. Тебя уже достаточно попытались сломить, выбить из колеи… не давай.
Гадес только кивнул. Спросил:
— Софи?..
— Я заглянула к ней, видит сны.
— Да она тоже всю ночь не спала, — проворчал Амон. — И она-то может днем.
Невольно улыбнувшись от старательно трагичных интонаций Амона, Гадес вспомнил, что он действительно не может спать, когда восходит солнце. Или просто не хочет.
— Хорошо, — решил Гадес. — Неф, останься с Сетом и Софи. Амон, поехали.
Гадес не знал, ему удивляться прозорливости Зевса или его наглости. Потому что он решил держать Фенрира в одном из помещений клуба Сета. Закрытый днем, вряд ли он будет работать и сегодня ночью, а боги тут и без того постоянно. Гадес решил даже не спрашивать, каким образом Зевс попал внутрь или успел договориться с Сетом или Нефтидой — с него станется подготовить всё заранее.
Что ж, в этом был смысл — клуб Сета тоже защищен.
Зевс подтвердил, что тени на приеме имели ту же природу, что и псы Сета. Кто-то еще управлял ими, точно не Фенрир, слишком не его сила.
Внимательно Зевс выслушал мысль и о мертвецах Подземного мира.
— Да, — сказал он неожиданно серьезно. — С такой армией кто угодно уничтожит глав пантеонов и всех несогласных. И станет править оставшимися. Если совладает с силой мертвецов, конечно. А нет — выйдет мирный конец света. Еще одна причина тебе быть аккуратным.
Хоть и неохотно, Зевс обещал поговорить об опасности для царств мертвецов с Осирисом. И с куда большим энтузиазмом — с Хель.
— Но ты сам ее увидишь.
Гадес не понимал смысл фразы до того момента, пока не зашел в комнату, где держали Фенрира.
Внутри комната казалась пустой. Совсем небольшая, заставленная стеллажами и ящиками, с продавленным диваном ужасного горчичного цвета. Там и сидел Фенрир, казавшийся сейчас обычным человеком, босиком, в старых джинсах и темной футболке. Только на руках мерцали браслеты — Гадес уже видел такое пару раз, что-то вроде своеобразных наручников. Что ж, на этот раз Зевс предпринял все возможные меры предосторожности.
Фенрир не был один. Рядом устроилась Хель, тоже в джинсах и той же черной водолазке, на которой ее светлые волосы казались невероятно белыми. Хель сидела рядом с братом, положив голову ему на плечо, и выглядела маленькой и хрупкой.
Когда вошел Гадес, они оба подняли головы: звякнули колокольчики то ли в волосах, то ли в серьгах Хель, блеснул настороженный взгляд Фенрира из-под длинной челки.
— Хочешь меня пытать? — глухо спросил Фенрир, и в его голосе перекатывался рык.
Остановившись перед братом с сестрой, Гадес покачал головой:
— Хочу поговорить. Зевс утверждает, что ты молчишь.
— А чего вы ждете?
— Имен сообщников, например. Зачем вы убиваете богов.
Фенрир усмехнулся, Хель только переводила взгляд с брата на Гадеса.
— Я ведь могу и заставить, — вкрадчиво сказал Гадес.
Прищурившись, Фенрир смотрел на него, но явно не желал говорить. Пока Хель не приподнялась и не шепнула что-то ему на ухо. Гадес не мог слышать точно, но ему показалось, она просит рассказать. Отодвинувшись, Хель добавила уже громче:
— Я тоже хочу знать. Позволь нам помочь тебе.
Гадес счел за лучшее помолчать. Он помогать Фенриру не собирался — это его рука с Оружием Трех Богов вчера убила мелких божеств, едва не достала самого Гадеса и не уничтожила Сета по чистой случайности. С чего жалеть или помогать, Гадес искренне не понимал.
Но он видел, как Хель смотрит на брата: она просто не верит, что он мог сделать всё по собственному желанию. Но даже если и так, это не умаляет его вины.
Фенрир вскинул голову. Желтые, совсем не человеческие зрачки.
Мальчик с волчьими глазами.
— А вы не поняли? — он усмехнулся, почти оскалился. — Бальдр был всего лишь тренировкой. Амон должен был стать первым.
— Почему?
— Потому что Гибель богов начинается с того, что я уничтожаю солнце.
Гадес нахмурился: он неплохо знал мифологию разных пантеонов и помнил, что у северян действительно о Рагнарёке возвещает то, что Фенрир проглатывает солнце. Амон, конечно, самый солнечный из всех богов, да еще глава пантеона, которого было легко найти… и тут Гадес понял.
Фенрир рассказал ему всё.
— Гибель богов. Так вот, чего вы хотите.
— Все всегда жаждут власти, — пожал плечами Фенрир. — Я жил среди людей, и мне это нравилось. Но боги не так уж сильно от них отличаются. Они тоже хотят больше влияния.
— И что двигало тобой? Хотел стать цепным псом при новом хозяине мира?
Он не ответил, а Гадес хорошо помнил, что Фенрир никогда не был честолюбивым. Да и мстить если ему и было кому, то только из своего пантеона. Остальные спокойно относились к мальчику-волку, особенно когда он появлялся вместе с Хель. Брат и сестра держались чуть особняком, и Гадес помнил, как Фенрир едва не бросился в драку, когда кто-то начал не очень лестно отзываться о Хель.
— Кто они? — тихо спросил Гадес, позволяя тьме плескаться
