Софи сделала чай. Конечно, не такой, как у Нефтиды, но та честно сказала, что ей откровенно лень вставать. Сквозь панорамные окна проникали оранжевые закатные лучи, Софи расставляла на низком столике чашки, когда зазвонил телефон Гадеса.
Тот прочитал сообщение с непроницаемым лицом, выругался и набрал номер.
— Совсем охренели? — мрачно спросил он в трубку. — В порядке? Где вы? Оставайтесь там.
Он положил телефон и посмотрел на Нефтиду и Сета:
— Эти придурки напились и попали в аварию на мотоцикле. Поехали за ними.
Нефтида охнула и тут же подскочила, засовывая ноги в туфли. Даже холодность Сета дала трещину: он выругался так заковыристо и, кажется, не на одном языке, что Софи удивленно хлопала глазами.
— Я этому засранцу уши надеру, — бушевал Сет, направляясь к двери.
Софи осталась дома, где сразу же стало пусто и одиноко — но не так покинуто, как в клубе. Софи знала, что скоро все вернутся. И помнила о том, что способности богов к регенерации велики, так что вряд ли случилось что-то серьезное, но всё равно волновалась. Пока богов убивали, Амон с Анубисом умудрились вляпаться во что-то очень земное и понятное.
Уже стемнело, когда дверь наконец-то распахнулась. Впереди шел Гадес с непроницаемым выражением лица. Он уселся рядом с Софи на диван и налил себе холодного чая.
Амон плюхнулся напротив и выглядел помятым и явно не протрезвевшим до конца. Анубис казался, скорее, испуганным, а на виске у него красовалась хорошая ссадина, из которой сочилась кровь. Усадив его на стул, Нефтида принесла аптечку и начала обрабатывать. Сет ходил за их спинами из стороны в сторону и периодически продолжал ругаться. Он явно не мог усидеть на месте.
— Как же мне плохо! — стонал Амон, явно имея в виду, что выпил слишком много.
— Наблюешь здесь — убью, — пригрозил Сет, и в его голосе снова слышалась буря. — Какого хрена вы вообще поперлись кататься? Пили бы и пили. Взяли такси.
— Я не был настолько пьян, — пробормотал Анубис. Но глаз не поднимал. Хотя Софи не казалось, чтобы он чувствовал себя виноватым, слишком спокойное выражение лица — и на миг Софи даже подумала, что Анубис мог и нарочно всё подстроить, зная, что это расшевелит Сета.
Который продолжал бушевать.
— Да? И правда. Если бы мы отскребали вас от асфальта, ты бы тоже так говорил?
Вздохнув, Нефтида негромко спросила у Анубиса:
— Сейчас ты как?
— Голова немного кружится.
— Останешься здесь, — резко сказал Сет. — К утру придете в норму.
Софи и себе налила чаю, раздумывая, не сходить ли за кипятком. Наклонившись к ней, Гадес шепнул:
— Не хочешь завтра погулять? Чуть-чуть времени вдали от этого дурдома.
— Хочу. В Подземном мире.
Гадес вскинул брови, явно удивленный, но потом улыбнулся.
— Как пожелаешь.
Амон снова застонал и, вздохнув, Гадес поднялся, чтобы помочь ему дойти до ванной.
========== 18. ==========
Комментарий к 18.
Песенка Анубиса: https://youtu.be/O3rpmctmC_M
Но я предупредила…
Асфодели льнут к ногам Персефоны. Воды Стикса покорны воле Аида. Они оба — муж и жена. Они оба — король и королева.
Они оба — Подземный мир.
— Посмотри на мою лошадку — моя лошадка потрясающа!
По пению, доносившемся из кухни, Гадес понял, что как минимум Анубис уже не спит. Он действительно был там, уютно чувствуя себя между хромированными поверхностями и специями Нефтиды. Сделал себе бутерброд и уселся за стол, где стояла чашка с кофе.
Растворимый. Значит, Амон спит.
— Гадес! Доброе утро.
Кивнув, Гадес тоже достал кофе.
— Амон обычно встает в такое время.
— Ага, — кивнул Анубис. — Я заглянул к нему. Он не спит, но вставать не пожелал.
Гадес залил кофе кипятком и добавил молока. Есть ему не хотелось, и он уселся напротив Анубиса. Ссадина прошла, не оставив и следа, Анубис даже выглядел не слишком помятым и снова начал напевать про лошадку.
— Надо зайти к Амону, — улыбнулся Гадес. — Не помню, когда он в последний раз так напивался.
Анубис опустил глаза:
— Это я виноват. Не подумал, что Амон совершенно не умеет пить. И мне казалось, ему это надо. Он хоть и не показывает, но вся ситуация на него давит.
— Знаю.
Гадес действительно знал, что пусть Амон и оставался солнечным мальчишкой, он наверняка задумывался, что он сам может сделать, чтобы обезопасить свой пантеон. Да и Сет уже чуть не умер — на его глазах.
— Ты останешься? — спросил Гадес.
— Если никто не против. Может, получится помочь Сету с этим ощущением смерти.
— У тебя уже неплохо выходит.
Анубис хитро улыбнулся и откусил большой кусок от бутерброда. Запив его кофе, сказал:
— Только съезжу к Фенриру. Меня не пускали, но сегодня Зевс разрешил. Хочу поговорить с Ри.
Они не были такими уж друзьями, но всегда хорошими знакомыми, и Гадес не представлял, что думал сейчас Анубис о том, что сделал Фенрир.
— Загляни к Тоту, — посоветовал Гадес. — Ему иногда стоит напоминать о еде, питье и о том, что неплохо бы отчитываться. Зевса он пошлет или проигнорирует, а с тобой поговорит.
Анубис поморщился:
— Да он опять начнет рассказывать заумные вещи… почему-то считает, они могут меня интересовать.
— Видимо, когда-то интересовали твоего отца.
— Но я — не он.
Анубис пожал плечами, и в этой фразе было что-то очень простое и понятное, как будто Анубис говорил само собой разумеющиеся вещи. Гадес знал, Анубис никогда не был близок с Осирисом, пусть и проводил с ним большую часть времени.
— Чаще всего даже я не знаю, что на уме у Осириса, — вздохнул Анубис. — Исида — его жена, но тоже не знает. Хотя делает вид, что это не так! Она и меня пыталась воспитывать, пока я не стал посылать ее куда подальше.
— Как грубо.
— Она рассказывала гадости про Нефтиду и Сета.
Гадес улыбнулся:
— Про обоих сразу или по отдельности?
— Когда как, — рассмеялся Анубис, но тут же посерьезнел. — Иногда я думаю, только Сет может понять Осириса.
Ограничившись пожатием плечами, Гадес не стал отвечать. Он полагал, что неуместно обсуждать с Анубисом его родителей или их отношения с родственниками. Но когда-то Сет говорил ему, что он действительно понимает Осириса — даже спустя все эти годы и тысячелетия, он всё равно его понимал. Чаще всего не одобрял, почти никогда не соглашался, но понимал. Только разводил руками: «он же мой брат».
Сет никогда не говорил ничего плохого об Осирисе.
И даже Анубис стал не столько напоминанием о том, что Нефтида не была верна, сколько действительно тем, кто близок и Нефтиде, и Сету. Иногда Гадесу казалось, он их сын куда
