– Если ты еще не отказался от своей затеи, сейчас тебе нужно постараться поспать. Скоро рассвет.
Он вгляделся в мое лицо.
– Я вижу по шрамам на твоих щеках и странному выражению твоих глаз, что ты не в первый раз проявляешь храбрость. Возможно, я тебя недооценил. Возможно, в тебе скрыто могущество твоих предков, и еще нечто большее.
Я отмахнулся от этих слов.
– Если бы ты меня лучше знал, то понял бы, что я не делаю чести своим предкам! У меня нет никакого особенного могущества, по крайней мере, такого, которое я мог бы использовать. Все, что у меня есть – это упрямство и Галатор.
Поэт задумчиво поскреб подбородок.
– Время покажет. Но я тебе вот что скажу. Когда ты вошел в мой дом, я как раз искал ответ в одной забытой книге. Теперь я думаю, что, наверное, мне нужно было искать ответ у одного забытого человека.
Я очень устал и едва добрался до «постели». Но какое-то время я лежал без сна, глядя, как отсветы пламени пляшут на корешках книг, свитках папируса и грудах манускриптов. Каирпре вернулся в свое кресло с высокой спинкой и погрузился в чтение.
«Значит, вот где моя мать узнала все свои истории». На меня нахлынуло желание остаться в этой комнате, набитой книгами, отправиться в бесконечное путешествие по их страницам. Возможно, когда-нибудь мое желание исполнится, решил я. Но я знал, что сейчас меня ждет другое путешествие. И что я должен начать его еще до зари.
Глава 30
Тэйлеан и Гарлата
Шим с озадаченным видом поскреб свой грушевидный нос.
– Почему ее называют Дом Гну? Это очень странная.
– Домну, – поправил я, вставая со своей овчины. – Я рассказал тебе все, что знаю сам, а это немного. – Я бросил быстрый взгляд на Каирпре, который крепко спал в своем кресле с тремя раскрытыми книгами на коленях. Длинные седые волосы упали на лицо. – А сейчас нам пора.
Взгляд Шима переместился на кладовку, нижняя полка которой блестела от пролитого меда.
– Я не рады оставлять это место.
– Ты же знаешь, что тебе не обязательно идти. Если ты захочешь остаться, я это пойму.
Розовые глазки загорелись.
– На самом деле, истинно, честно?
– Да. Я уверен, что Каирпре с радостью приютит тебя на какое-то время, хотя и не думаю, что у него осталось много еды.
Маленький великан причмокнул губами. Затем, оглянувшись на деревянную лестницу, ведущую наверх, он нахмурился.
– Но ты уходите?
– Я ухожу. Немедленно. – Несколько секунд я рассматривал маленькое личико человечка, топтавшегося у моих коленей. Шим, в конце концов, оказался не таким уж плохим спутником. Я взял крошечную ручку в свою. – Куда бы ты ни пошел, пусть там тебя ожидают соты, полные меда.
Шим поморщился.
– Я не рады насчет уходить.
– Я тоже. Прощай.
Я двинулся к лестнице и ухватился за потертую перекладину.
Шим, подбежав ко мне, подергал меня за тунику.
– Но я тоже не рады насчет оставаться.
– Тебе лучше остаться.
– Так ты не хотите взять меня с собой?
– Это путешествие слишком опасно для тебя.
Шим недовольно заворчал.
– Ты не говорила этого, если бы я настоящая великан, большое и сильное. Тогда ты умоляли меня пойти.
Я грустно улыбнулся.
– Может быть, и так, но ты мне нравишься и маленьким.
Маленький великан поморщился.
– Ничего подобного! Я все-таки хочу быть большая. Большая, как высоченные дерево.
– Знаешь, когда Риа однажды рассердилась на меня, то сказала: «Просто будь самим собой». Я время от времени вспоминаю эти слова. Это гораздо легче сказать, чем сделать, но в ее словах есть смысл.
– Фу! А если тебе не нравишься тот сам, который ты есть?
– Послушай меня, Шим. Я все понимаю. Поверь мне, понимаю. Нужно просто постараться чувствовать себя уютно в компании самого себя. – Я смолк, сам удивившись собственным словам, а затем, бросив последний взгляд на библиотеку Каирпре, начал взбираться вверх по лестнице.
Протиснувшись в люк на верхушке пня, я осмотрел восточный горизонт. До самого края земли, насколько я мог видеть, простиралась сухая бурая равнина, лишь время от времени попадалось корявое дерево или колючие кустарники. Хотя я и не слышал птиц, возвещавших о приближении рассвета, бледная полоска уже появилась над Темными холмами, а сами они оставались черными, как уголь. К северу от этой полоски я различил две острых скалы, разделенные узким пространством. То самое Ущелье.
Стоя рядом с пнем, я сосредоточился на этих скалах, пытаясь запомнить их местоположение. Мне не хотелось пропустить нужное место и ошибиться даже ненамного. И еще я боялся, что Ущелье станет невидимым с наступлением дня.
Я увидел на земле свой посох, наклонился и поднял его. На узловатой верхушке замерзли капли росы, отчего дерево стало холодным и скользким на ощупь. Вдруг я заметил на палке несколько глубоких отметин. Следы зубов. Я понятия не имел, какой зверь оставил их. Я знал только, что отметин не было здесь, когда вчера вечером я забирался в туннель Каирпре.
Я протянул было руку, чтобы закрыть дверь, когда оттуда возник круглый нос Шима. За носом последовало все остальное, и крошка вылез наружу.
– Я идет.
– Ты уверен? – Я показал ему посох. – Тот, кто жевал эту палку сегодня ночью, возможно, еще бродит поблизости.
Шим нервно сглотнул, но ничего не сказал.
Я махнул посохом в сторону светлеющего горизонта.
– Для того чтобы найти Домну, нам нужно пробраться через это ущелье в Темных холмах. Ошибиться нельзя. С одной стороны находится армия гоблинов, с другой – болото Призраков.
Маленький великан твердо встал на ноги.
– Ты не оставляете меня.
– Ну хорошо. Пойдем.
Перепрыгнув через тонкий ручеек, протекавший рядом с пнем, я зашагал в направлении ущелья. Шим торопился следом.
Все утро – если темные, мрачные часы можно было назвать утром – мы пробирались по открытой местности. Засохшая корка земли хрустела у нас под ногами. Мы пересекли несколько дорог и тропинок, но оставили их позади. Дороги были пусты, так же, как и та сожженная дотла деревня.
Разговоров было так же мало, как и растительности вокруг, и они были такими же скудными, потому что мы прекрасно понимали, что в любой момент нас могут заметить прислужники Стангмара. Один раз Шим сунул руку за пазуху и предложил мне кусок хлеба-амброзии из кладовой Каирпре, но сделал он это молча. Я лишь кивнул в знак благодарности, и мы продолжали путь.
Близились Темные холмы, и местность постепенно повышалась; я изо всех сил старался не заблудиться. Хотя Ущелье больше не выделялось на фоне неба, как в те несколько минут, когда над равниной вставало тусклое солнце, оно было более или менее видимым. Но меня все равно одолевали дурные предчувствия. Предположим, нам каким-то образом удастся его
