«Герцог Эдинбургский» и «Генерал-Адмирал» ранее не числились в броненосной эскадре, и включение их в состав первого броненосного отряда многих повергло в недоумение. Адмирал планирует действия вне Финского залива? Возможно, собирается увести отряд с Балтийского театра, вырваться на океанский простор и учинить в Северной Атлантике разбой, вроде того, что устроили русские клиперы в Индийском океане? Ответа не было; адмирал отделался фразой: «В свое время, господа, получите надлежащие указания, а пока прошу понять…»
Во второй отряд вошли четыре башенных броненосных фрегата: «Адмирал Грейг», «Адмирал Лазарев», «Адмирал Спиридов» и «Адмирал Чичагов» – почти однотипные суда, отлично приспособленные к совместным действиям. Столь же однородно выглядел и состав третьего отряда: двухбашенные «Русалка», «Чародейка» и «Смерч», и все шесть сохранивших боеспособность мониторов. Хотя, «сохранивших» – это еще как сказать. Если «Тифон», «Перун» и «Единорог» вышли из боя без особых повреждений (несколько вмятин и побитое палубное оборудование не в счет), то «Латнику», «Лаве» и «Стрельцу» досталось изрядно. Командиры клялись и божились за сутки исправить все повреждения. Бутаков выслушал, кивнул флаг-офицеру (тот сделал пометку в сафьяновой записной книжечке) и приказал на судах второго и третьего отрядов иметь в готовности шестовые мины. А ежели таковых в наличии нет – принять с берега и изготовить к применению.
По залу пробежали недоуменные шепотки. Башенные фрегаты и броненосные лодки могли нести шестовые мины, однако командиры предпочитали оставлять их на берегу. За свою недолгую службу Сережа не мог припомнить, чтобы мониторы производили учения с этим минами. Разве что совместно, с катерами, но тогда мониторы служили целью атаки. Но чтобы самим? В команде «Стрельца» числился офицер-минер, но он занимался, в основном, капризным гальваническим хозяйством.
Четвертый отряд состоял из трех плавбатарей: «Кремль», «Не тронь меня» и «Первенец». К этим заслуженным ветеранам добавили канонерку «Ерш», и «отряд утюгов», как высказался какой-то флотский острослов, был сформирован.
Этим перемещения в составе Броненосной Эскадры не ограничились. Второй и третий отряды – башенные фрегаты и броненосные лодки, – были сведены в бригаду береговой обороны, под началом вице-адмирала Брюммера, ранее состоявшего начальником Практической эскадры. Взяв слово, Брюммер подтвердил требование Бутакова: не позднее вечера следующего дня закончить починки, принять провиант, уголь, боезапас. После чего развести стояночные пары, и изготовиться к походу. Куда? Прямо ничего сказано не было, но перед присутствующими отчетливо замаячил контур Свеаборгской крепости.
VIII. «If blood be the price of admiralty…»[45]
Дым стлался над волнами Финского залива. Угольно-черные жирные клубы валили из десятков труб и уносились через правый борт, к негостеприимному, изрезанному шхерами финскому берегу. Задувало с зюйд-оста. Эскадра растянулась на несколько миль – в этих предательских, полных мелей водах вице-адмирал не рисковал сдваивать колонны. Русские предусмотрительно сняли береговые знаки, бакены, и вехи, обозначавшие главный судовой ход, и хотя на эскадре хватало штурманов, знающих Финский залив, сэр Эстли Купер Ки не желал играть с судьбой. Довольно того, что он оставил перед фортами Кронштадта шесть кораблей – целых шесть, и из них три броненосных!
Конечно, мониторы типа «Циклоп» трудно назвать полноценными броненосцами – построенные, как развитие довольно удачного «Цербера», они вызвали одно только разочарование. Скверная остойчивость, низкие мореходные качества, позволявшие совершать переходы между портами только в хорошую погоду – недостатки можно перечислять долго. Задуманные для защиты побережий Метрополии, эти мониторы были включены в Эскадру Специальной службы; незначительная осадка позволяла надеяться, что они неплохо покажут себя на мелководьях возле острова Котлин.
Так оно, в общем, и получилось: четыре «Циклопа» прошли сквозь пробитые пароходами-прорывателями бреши в минных полях и атаковали русские номерные форты. Но, видимо, не зря скептики ругали артиллерию Королевского Флота: пушки броненосцев стреляли куда хуже крепостных батарей. Когда же к тем присоединились изрядно устаревшие, но юркие и почти не возвышающиеся над водой башенные лодки, командиры рвавшихся вперед «Циклопов» смешались и стали совершать ошибку за ошибкой. В итоге, «Гидра» намертво засела на ряжевых заграждениях и была расстреляна русскими мониторами, «Геката» получила одно за другим несколько попаданий с фортов. Многопудовые бомбы проламывали броневую палубу, пронизывая корпус насквозь. В результате несчастная «Геката» нахлебалась воды и села на дно так, что на поверхности остались лишь башни и надстройка. Но с нее хоть удалось снять команду – морякам «Гидры» не так повезло. Оставалось молиться, чтобы русские после боя озаботились спасением людей с пылающего с носа до кормы монитора.
В итоге, броненосцы отошли, волоча на буксире «Горгону»; «Циклоп», отделавшийся сравнительно легко, замыкал ордер. Попытка прорыва Северным проливом с треском провалилась. Не то чтобы Сэр Купер Ки надеялся на решительный успех – нет, он реально оценивал шансы. Расчет был на то, чтобы выманить неприятеля под прицелы «Принца Альберта» и «Глэттона» и учинить ему разгром. Вроде бы, это даже удалось: в рапортах говорилось о потоплении то ли трех, то ли пяти мониторов. Только вот цена, заплаченная за эти антикварные лоханки, оказалась чересчур высокой.
Потери в Южном проливе оказались куда серьезнее. Сначала артиллерия фортов сорвала высадку десанта на западной оконечности острова Котлин; не больше успеха принесли попытки протралить минные банки, выставленные поперек фарватера. Тут снова отличились русские мониторы – появляясь в промежутках между фортами, они расстреливали картечью катера и барказы тральной партии.
Ответный огонь с предельной дистанции оказался пустой тратой боезапаса. Уже в темноте вице-адмирал скомандовал отойти за пределы досягаемости фортов и становиться на якоря, рассчитывая повторить попытку следующим утром – и это оказалось самой большой его ошибкой.
Вахтенные очнулись, только когда у бортов стали взрываться шестовые и буксируемые мины. Надо отдать должное выучке расчетов – быстро заняв места у картечниц и малокалиберных пушек, они обрушили на русские катера лавину свинца и стали. Но было уже поздно: с креном уходил под воду «Уорриор», подорванный сразу тремя минами-крылатками; рядом медленно садился на корму казематный «Вэлиант», получивший пробоину поперечником в четыре фута и лишившийся пера руля. Аварийные партии «Гектора» отчаянно боролись с водой, заливавшей угольные ямы и кочегарки – два катера один за другим, подвели под мидель этого батарейного броненосца шестовые мины.
Повреждения получил и флагманский «Геркулес». Вице-адмирал не догадывался, как ему повезло – мины были начинены не французским пироксилином (русские, хвала Создателю, не освоили производство новейшей хлопчатобумажной взрывчатки и испытывали в ней острый дефицит), а обычным дымным порохом. Наутро «Геркулес» и «Гектор» отползли прочь своим ходом, «Вэлиант» же пришлось оттаскивать на буксире. А на том месте, где вчера стоял «Уорриор», из воды торчали покосившиеся мачты и верхушки труб – первый в британском флоте броненосный фрегат с цельнометаллическим корпусом, затонул прямо посредине Морского канала.
В
