Машина резко останавливается.
Внезапно мы отдаляемся друг от друга, но лишь слегка.
Оглядываясь, Саймон моргает и тяжело дышит. Мы в Колумбус-Серкл. Черт возьми. Не останавливаясь, мы целовались квартал за кварталом, но я уже скучаю по нему.
Я запускаю руку в его волосы.
— Мы не должны этого делать, — говорю я, хотя вряд ли это похоже на протест, когда мои пальцы скользят в его волосах.
Саймон закрывает глаза, но его рот приоткрыт и он порывисто дышит.
— Мы определенно не должны этого делать, — говорит он низким голосом, продолжая тяжело дышать от моих прикосновений.
— Ты — мой босс, — говорю я очевидное.
— Ты моя…
Что бы Саймон ни собирался сказать дальше, это теряется в потоке эмоций, когда он прижимается губами к моему лбу, проводит ими по моему лицу, векам, подбородку.
Моя кожа пылает. Я хочу раствориться в этом поцелуе.
— Не останавливайся, — шепчу я, когда его губы находят мои.
Он опускается к моей шее, и я наклоняю голову в сторону. Саймон оставляет дорожку из поцелуев по всей моей шее, и восхитительное сочетание его грубой щетины и мягких губ посылает волну желания к самому центру моего естества. Мое тело жаждет его, и мне понадобится новое слово для описания своего влечения, ведь то, что я чувствую к Саймону, нечто гораздо большее.
Это дикая жажда. Нужда. Это невозможно передать словами.
— Я не знаю, смогу ли остановиться, Эбби, — шепчет он, и мое имя, слетевшее с его губ, звучит изысканно и чувственно.
В нем я слышу его полную и настоящую потребность во мне, и это потрясающе, потому что мое сердце чувствует то же самое. Мое тело чувствует то же самое.
Его губы возвращаются к моим, и мы снова поддаемся желанию, которое нарастало между нами в течение последних нескольких месяцев. Я думала, что эти чувства только в моей голове. Но за последние несколько дней поняла, что мои чувства взаимны. Забавно, что как только мы покинули пределы его дома, нам потребовалась всего пара часов, чтобы превратить наше обучение в почти свидание за вином, разговорами и едой, а затем я вцепилась в него в темноте кинозала.
Боже мой, так вот о чем я думала, обнимая его во время фильма?
Об этом.
Я думала, что хочу этого.
Его колючая щетина царапает мою кожу, и мне нравится это ощущение. Я провожу ладонями по его рукам, сжимаю его бицепсы, такие твердые и сильные, и меня сразу переполняют образы и возможности. То, как я оказываюсь под ним. Эти сильные руки, возвышающиеся надо мной. Как я пробегаю руками по его мускулам, и как он входит в меня. Эти образы всплывают яркой сексуальной вспышкой.
Волна тепла проходит сквозь меня, располагаясь между моих ног, именно там, где он нужен мне сильнее всего. Этот мужчина не просто возбуждает меня. Он превращает меня в женщину, которая хочет, чтобы ее трахнули.
Саймон целует меня глубже, сильнее, грубее, так, будто отчаянно нуждается во мне. Боже, мне тоже нужен этот поцелуй. Я уже на пределе, и уверена, он тоже, судя по стонам, которые он издает, пожирая мои губы. Руками блуждает по моему телу, исследует талию, плечи и шею. Погружает ладонь в мои волосы, а пальцами плотно их сжимает. Это невероятно. Он властно удерживает мою голову, и я теряюсь в море ощущений.
Это больше, чем просто прикосновение, больше, чем просто поцелуй. Это похоже на заявление своих прав на меня — то, как его губы поглощают мои, как его руки удерживают мою голову. Я не могу им насытиться так же, как и он не может насытиться мной. Осознание этого поглощает меня. Это чарующе.
Я цепляюсь за него, забирая все, что он мне дает, позволяя ему целовать себя так, будто мир висит на волоске.
А затем я ударяюсь головой о подголовник.
— Ой, — бормочу я, когда такси сворачивает в переулок, и мы отдаляемся друг от друга. Этот водитель — чертов кайфоломщик.
— Такси, — мямлю я, когда перевожу дыхание. Смотрю в голубые глаза Саймона и вижу, как они сияют от желания. — Нелегко целоваться в такси.
— Но я готов продолжать пытаться, — говорит он с ухмылкой.
— Как великодушно с твоей стороны.
Он улыбается, а затем снова запускает руки в мои волосы и прижимается губами к моему лбу. Это так нежно и интимно, что заставляет меня желать его еще больше. Затем из-за того, что мое желание к нему на мгновение вытесняет все здравомыслие, я поднимаю голову и спрашиваю:
— Хочешь пойти сегодня с нами?
Саймон съеживается, как будто я сказала что-то отвратительное.
Черт. Я только что позвала его на свидание. Я идиотка мирового масштаба.
— Прости. Я просто подумала про бильярд. Ты сказал, что научишь меня. Но я уверена, у тебя сегодня еще куча дел.
Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но молчит, пока машина останавливается у обочины. Проводит рукой по своим волосам и вздыхает.
— Спасибо. Но я не думаю, что это хорошая идея.
Мое сердце падает вниз с громким стуком, и я отодвигаюсь от него.
— Верно, — говорю я, почти задыхаясь. Я делаю рукой неопределенный жест, словно этим могу стереть этот глупый и импульсивный момент, когда я позвала на свидание отца девочки, чьей няней являюсь. Он ни за что не захочет тусоваться со мной и моими друзьями. У него есть настоящая жизнь и реальные обязанности. Он только целует меня так, словно его жизнь зависит от этой похоти, а не от желания провести вечер с друзьями.
— Эбби, — говорит он, и его голос полон отчаяния, но то, что он хотел сказать дальше, прерывает водитель, опустивший стекло и озвучивший сумму поездки.
— Я позабочусь об этом. Мне еще нужно проехать через весь город, — говорит Саймон водителю, когда я вешаю свою сумочку на плечо.
Он смотрит на меня.
— Насчет сегодняшнего вечера. Это просто…
Саймон замолкает и указывает на окно.
Я следую за его взглядом. Мои друзья ждут меня на крыльце перед домом. Харпер и ее жених Ник прислонились к каменной стене —он обнимает ее, пока она смеется над тем, что он говорит. Я думала, что мы встречаемся через час, но, возможно, неправильно рассчитала время.
— Твои друзья здесь, — говорит Саймон напряженным голосом.
Харпер выпутывается из объятий Ника и машет мне. Я снова смотрю на Саймона, и он выглядит виноватым, хотя никто из них не видел, как мы целовались. Но очень быстро выражение его лица становится дружелюбным, когда он взмахом руки приветствует Харпер и Ника.
— Я должна идти.
— Эбби, — повторяет он
