- А ты?
Он отвечает не сразу. Затем тихо произносит:
- Я был... свободен. Я не хотел брать на себя такую ответственность. Пока нет.
Я поглаживаю его по плечу.
- Это понятно.
Он сглатывает и кивает.
- Когда учебный год закончился, бабушка отправила меня на лето в Японию… с гуманитарной миссией. Мы с Люси сначала разговаривали по телефону, переписывались... но я был так занят. Когда осенью я вернулся в школу, все было по-другому. Я был другим. Я заботился о ней, но мои чувства изменились. Я порвал с ней так мягко, как только мог, но она все равно восприняла это... плохо.
Печаль накатывает на меня волной.
- Насколько плохо?
- Спустя неделю она попыталась покончить с собой. Ее семья отправила ее в больницу. Хорошее место, но в школу она так и не вернулась. И я всегда чувствовал себя... виноватым из-за всего этого. Ответственным. Это не попало в газеты - не знаю, кому дворец должен был заплатить или кого убить, чтобы сохранить все в тайне, но об этом не было написано ни одной строки.
- Поэтому ты так осторожен? Насчет презервативов?
- Да.
Он притягивает меня к себе на колени и крепко обнимает. И я знаю, что для него это было нелегко.
- Спасибо, что рассказал мне. Объяснил.
Мы остаемся сидеть, окутанные тенями и пахнущим землей воздухом. Затем я спрашиваю:
- Может, вернемся на вечеринку?
Он раздумывает об этом. И слегка прижимает меня к себе.
- У меня есть идея получше.
«Рогатый Козел».
Он напоминает мне паб в Нью-Йорке: удобно, знакомо и немного липко.
После того, как Николас собрал Саймона и Фрэнни, Генри и симпатичную рыжеволосую девушку, которая цеплялась за его руку, мы вшестером бросили вечеринку в казино и провели остаток ночи в «Рогатом Козле».
Мы с Фрэнни пили текилу. Генри пел караоке. Симон и Николас оскорбляли навыки друг друга в метании дротиков.
К концу ночи, в ранние утренние часы, мы с Николасом ввалились в его комнату, упали на кровать – и, обнявшись, заснули, полностью одетые... и счастливые.
ГЛАВА 18
Николас
Следующая неделя проходит в блаженном спокойствии. Днем я занимаюсь дворцовыми делами, а ночами Оливией - это гораздо больше, чем блаженство.
Днем она расслабляется, как я этого и хочу. Гуляет по территории, и она нашла друга в лице Фрэнни. Они уже несколько раз обедали вместе, что меня несколько волнует, но, по крайней мере, я знаю, что с женой Саймона она в безопасности. Фрэнни и ее раздвоенный язык защитят Оливию от людей, подобных Люси, которые хотят ранить ее своими полуправдами.
В тех редких случаях, когда мой брат трезв, он становится все более взволнованным - будто не может сидеть спокойно, выносить свое собственное общество или любой звук, напоминающий тишину.
В конце концов, он решает устроить для себя вечеринку по случаю возвращения домой.
И вот я, приняв душ, стою у себя в ванной с полотенцем вокруг бедер готовлюсь к его королевской вечеринке на яхте, соскребая остатки крема для бритья с челюсти, когда в дверях появляется Оливия.
Она с первого взгляда показалась мне прелестной.
Но здесь, сейчас - ее обнаженная, нежная кожа, прикрытая розовым шелковым халатом, ее отдохнувшее лицо, сияющее счастьем... она великолепна.
- Так... у вас тут, народ, есть что-то вроде сувенирного магазина или мини-маркета?
Я смеюсь.
- Сувенирного магазина?
Она держит в руках светло-голубую одноразовую бритву.
- У меня закончились бритвы. Эта настолько тупая, что я могу провести ею по языку, не пролив ни капли крови.
- Давай не будем проверять эту теорию. Мне слишком нравится твой язык. - Я вытираю подбородок полотенцем. - Могу попросить прислугу принести бритву в твою комнату.
Дьявол на моем плече - и Ангел тоже - ударяют меня по голове. И нашептывают гораздо лучшую идею.
- Или... тебе могу помочь я.
Ее брови сходятся на переносице.
- Помочь мне? Я не умею пользоваться твоей бритвой.
- Нет, определенно нет - ты порежешь себя на кусочки. - Я тычу пальцем в острое, тяжелое прямое лезвие. - Я имею в виду... я могу побрить тебя.
Ее глаза темнеют, как бывает, когда она стоит на краю - прямо перед тем, как кончить. И придвигается ближе ко мне.
- Ты... хочешь сделать это?
Мой взгляд скользит вниз, по каждому роскошному сантиметру ее тела.
- О, да.
- Хо... хорошо, - соглашается она, напряженно и задыхаясь.
Уголок моих губ приподнимается, когда я осторожно снимаю халат с ее плеч и спускаю его вниз. Открывая бледные, округлые изгибы, такие нежные и аппетитные.
Я подхватываю Оливию на руки и сажаю ее на туалетный столик, ее ноги свешиваются. Холодный мрамор заставляет ее взвизгнуть, и мы оба смеемся. Потом она тянется ко мне для поцелуя - но я сдерживаюсь.
- Нет-нет, не сейчас. Мне нужно сосредоточить все свое внимание... - я провожу рукой по ее бедру, накрывая ладонью ее между ног, - …здесь.
Глаза Оливии закатываются от этого прикосновения, а бедра слегка приподнимаются, прижимаясь к моей ладони. Все, что мне хочется сделать, это скользнуть пальцем в ее влажный, тугой жар. Чтобы ее желание сомкнулось на моем члене.
Я выдыхаю. Это, черт возьми, будет сложнее, чем я думал.
Я облизываю губы, взбивая крем для бритья в теплую густую пену, чувствуя, как ее глаза следят за каждым моим движением. Опускаю полотенце под теплую воду, обматываю его вокруг ее икры, чтобы согреть и смягчить кожу.
А затем провожу по ней кашемировой кистью. Направляясь вверх по ноге, по рельефу ее скульптурной икры, оставляя за собой белый след из крема. Я дышу ровно, успокаивая себя, подношу бритву, нежно веду ею по ее коже. Промываю лезвие, затем медленными движениями повторяю все снова и снова.
После того, как обе икры и ее колени готовы, я приступаю к работе над каждым бедром.
Оливия задыхается, когда щетина щекочет нежную кожу между ног у вершины ее бедер. Когда по тому же пути следует бритва - достигая места их соединения - она стонет.
И все, что я хочу сделать, это сорвать полотенце со своих бедер и бесконечно трахать ее на столике в ванной. Член ноет, истекая влагой, и каждая мышца в моем теле натянута так сильно, что это граничит с болью.
Лучшее я оставляю напоследок.
Ее сладкую, прекрасную киску.
Повторяю процесс - сначала теплое полотенце - кладу его на нее, потирая клитор под ним, потому что как я могу этого не сделать? Она начинает ерзать, извиваться, и мне приходится ее увещевать.
- Сиди спокойно. Мне придется прекратить, если ты не будешь сидеть спокойно.
Да, я дразню ее - мучаю. Потому что сейчас, черт возьми,
