И этот сукин сын подмигивает.
Он уходит с экрана, а за ним спешат репортеры.
В кафе воцаряется тишина - если не считать ошеломленного ведущего новостей.
Как только Николас пропадает с экрана, Марти выходит на улицу, набирая номер на своем телефоне, бормоча, что новый парень, с которым он встречается, лучше играет в романтические игры. Элли лежит на полу - кажется, она потеряла сознание где-то между «Артуром» и «Эдгаром». Я медленно поворачиваюсь к Логану.
- Это что только что произошло?
Логан кивает.
- Оно самое, барышня.
- Не могу поверить... что он только что сделал?
- Он отказался от королевства ради вас. - В его темных глазах дьявольский блеск. - Я всегда знал, что он умный.
Требуется минута, чтобы все это постичь. Повторение про себя, кажется, помогает.
- Он едет.
- Так он и сказал, - соглашается Логан.
- Он едет сюда... за мной.
- Эту часть я тоже слышал.
Столько всего нужно сделать... но... приоритеты.
- Он приедет сюда за мной, а я уже три дня не брила ноги!
Я тащу задницу к лестнице в задней части дома, по пути сдвигая один из столов.
Позади себя я слышу, как Логан бормочет:
- Чокнутые американки. - Потом он говорит Элли: - Вставай, опоссум.
ГЛАВА 26
Николас
Выбраться из государственной резиденции - целое дерьмовое представление. Служба безопасности с трудом удерживает от меня публику и прессу. Буквально - это хватание и рукопожатия, попытки объятий и воздушные поцелуи, все выкрикивают поздравления или проклятия, или вопросы, или всё вместе одновременно.
Мир окончательно сошел с ума.
И я не помню, чтобы когда-нибудь чувствовал себя таким счастливым.
Таким чертовски свободным.
Такое чувство, что я могу перепрыгнуть через них всех. Будто я мог бы перелететь, если бы мне пришлось.
Потому что каждый шаг приближает меня к дому. К Оливии. Я практически ощущаю ее вкус на своем языке, и клянусь, каждым вдохом я ощущаю аромат роз и жасмина.
На тротуаре, совсем рядом с машиной, мой водитель хватает меня за плечо и кричит мне в ухо:
- Королева приказала нам доставить вас во дворец!
Я киваю. Затем выбиваю из его ладони ключи, посылая их в воздух, прежде чем поймать.
- Тогда лучше мне сесть за руль. Таким образом, ты не нарушишь приказ.
Он заикается.
- Сэр, пожалуйста... королева…
- Переживет. Мы едем в аэропорт - позвони заранее, если понадобится, но я хочу, чтобы самолет был готов к взлету, как только мы прибудем.
Я протискиваюсь в машину. Дверь все еще открыта, когда горстка охранников - и Саймон - собираются вокруг.
- В аэропорту будет толпа, Ваша Светлость, - возражает другой охранник.
- Тогда вам, ребята, лучше залезть внутрь - мне может понадобиться ваша помощь, чтобы добраться до взлетной полосы.
Другой мужчина пытается:
- Сэр, вы не можете просто…
- Но я могу. - Я смеюсь, чувствуя себя почти как в бреду. - Разве это не чертовски здорово?
Как только я завожу машину, они перестают спорить и запрыгивают в нее. Саймон садится рядом со мной впереди.
- А где Генри? Мы потеряли Генри?
- С ним все будет в порядке, - заверяет меня Саймон. - Его забрасывают вопросами, но его прикрывают.
Я пробиваюсь на машине сквозь людское море и убыстряю ход, как только оказываюсь на открытой дороге.
К радости примешивается срочность. Решительная потребность толкает меня в спину, как порыв ветра - потому что я не могу дождаться встречи с Оливией. Обнять ее и целовать до тех пор, пока она не сможет стоять на ногах. Чтобы все снова стало хорошо.
Чтобы начать новую, иную жизнь.
Жизнь с ней.
Ближе к аэропорту я сигналю машине перед нами, в которой думают, что они на воскресной прогулке. И мой мобильник вибрирует в кармане уже в двенадцатый раз. Мне не нужно смотреть, чтобы увидеть, кто звонит. Я отдаю его Саймону.
- Сохрани его для меня, пока я не вернусь, хорошо?
С понимающей улыбкой, он спрашивает:
- А когда ты вернешься?
Я снова смеюсь.
- Даже не знаю.
И это так прекрасно.
- Ты должен сесть на мой самолет, - предлагает Саймон. - Ее Величество уже пришла в ярость. Если ты угонишь «Royal I», она может натравить на тебя военно-воздушные силы.
Хорошо иметь друзей. Друзей со своими самолетами - еще лучше.
Когда мы подъезжаем к аэропорту, на мобильный Саймона звонит Фрэнни. Через мгновение он переводит ее на громкую связь.
- Николас.
- Да, Фрэнни?
- Я никогда не была так взволнована от доказательства своей неправоты. В конце концов, ты оказался не идиотом.
- Эм... спасибо?
- Обязательно передай Оливии, что я назвала ее Сбежавшей Сучкой, но я ее прощаю. И вы двое должны прийти на ужин, когда вернетесь, да?
- Можешь на это рассчитывать.
Через час я уже в воздухе - на пути в Нью-Йорк.
Когда я подхожу к двери «У Амелии», улицы перед домом пусты, - воздух устрашающе, странно тих, почти как на вечеринке-сюрпризе по случаю дня рождения, в тот момент, когда гости выскакивают и кричат, отпугивая год жизни почетного гостя. Свет в окнах не горит. Может, Оливия не видела пресс-конференцию? Мой желудок скручивает - потому что, возможно, Оливии здесь даже нет. Возможно, она ушла... из дома. Ядовитая жидкость плещется у меня в животе при мысли о том, что она с кем-то встречается. Мужчиной, который помог бы ей утопить свои печали и забыть ту душевную боль, которую я ей принес.
Эта мысль заставляет меня толкнуть дверь кафе с большей силой, чем я намеревался - и споткнуться о порог. Интерьер тусклый, но не темный - он освещен одной свечой. За столом... где сидит Оливия.
И все мое существо облегченно выдыхает.
Несколько мгновений я просто смотрю на нее. Впитывая в себя видение ее темных, вьющихся волос - блестящих, даже в свете свечей. То, как отблески пламени танцуют на ее безупречной бледной коже, подчеркивая ее лицо в форме сердца, ее высокие скулы, румяные розовые губы, которые овладели мной с самого начала, и темно-синие глаза, похитившие мою душу.
Она тоже смотрит на меня, неподвижно и молча, ее щеки пылают - достаточно, чтобы заставить меня задаться вопросом, какие восхитительно непристойные мысли мелькают в ее голове. Когда я захожу в комнату, дверь за мной медленно закрывается.
- Вечер сегодня тихий, - говорю я. Потому что эти слова даются легко - в отличие от накопившихся признаний и извинений, которые борются в моем горле за видное
