❉❉❉
Академию искусств Элан не посещал целую неделю, пытаясь прийти в норму и забыть произошедшее, ну и восстановить здоровье. Была еще одна причина, из-за которой он не спешил к родным пенатам — Гилиан подрабатывал натурщиком в той самой академии. Если увидеть его сейчас, то можно не выдержать и броситься молить о прощении… ползать перед самовлюбленной бестией на коленях… Слишком глубока рана в ноющем сердце юноши и слишком уж сильно оно желает окаянного мерзавца. Даже алкоголь не избавлял от данного проклятья.
Элану хватало одной кружки заурядного недорогого пойла, дабы забыться на пару часов и любоваться размытым, затуманенным маревом, во что сразу превращалось пространство вокруг. Разумеется, это неправильно, но остаться наедине с горем он не мог — ведь легион мрачных мыслей, пронзаемый болезненными воспоминаниями, неминуемо начинал роиться в голове. Вот и сегодня паренек отправился за новым глотком спасительного забвения, но на этот раз решил найти таверну подальше, где точно не встретит никого из знакомых сокурсников… и Гилиана. Главное, не встретить Гилиана, не видеть его высокого атлетичного тела и не утонуть в его чарующем ехидном взгляде, полном презрения. Поэтому Элан решил свернуть в совершенно незнакомую часть города. В самую ужасную часть… Здесь, в кварталах отчуждения* обитают представители иных рас, и они так же служат родине, как и люди, платят налоги и искренне любят королевство, их породившее. Просто живут они отдельно и скрытно, чтобы пореже тревожить безжалостных создателей, то есть людей, своим уродливым видом.
В темных закоулках, кишащих неведомыми существами, которых сотни лет унижали и дискриминировали, безоружных человечков точно ждут неприятности. Но об этом юноша думал в последнюю очередь, топая к неказистой таверне с неразборчивой вывеской. Красть у него все равно нечего, если не считать парочки медяков на выпивку. Да и кому нужен тощий студент с обычной внешностью и в потрепанном плаще? Девушка, к примеру, может выносить и родить потомство, вот она представляет огромнейший интерес для каждого местного обитателя. А Элан и для любовных утех не очень-то годится, как сам он теперь считает. К тому же… порочные удовольствия в королевстве Орен можно получить на любой вкус, не напрягаясь и не тратясь. В доказательство этого в таверне практически на одном из самых первых столов лежал абсолютно нагой паренек-лерментис и с огромным энтузиазмом подмахивал полупьяному мужику, позарившемуся на его молодое и ладное тело, еще не истрепавшееся от уличной жизни, голода и побоев. Лерментисы* Элана не удивляли, их везде было достаточно, да и от людей они отличались разве что кукольной внешностью и парой бесполезных куцых крыльев за спиной. А вот творившийся неприкрытый жестокий разврат, который всеми присутствующими воспринимался словно заурядная шалость, удивлял намного больше.
Юноша занял свободный, обшарпанный стол в самом углу и натянул капюшон пониже, пряча под ним смущение и негодование. На самом деле из этой помойки следовало уйти сразу, а не терпеть неловкость и пьяный гогот толпы, окружившей пташку, но что-то крепко держало Элана. Он даже сам не мог объяснить, что же именно.
Его взгляд то и дело возвращался к крылатому голому пареньку, с которым обращались, как… как со шлюхой, вбивая в столешницу резкими и, должно быть, болезненными движениями, от коих содрогалось все его тельце, включая мятые крылышки. Тем не менее несчастный задорно улыбался в процессе, стараясь удовлетворить нового клиента по максимуму, и сам двигался навстречу здоровому члену, таранившему его с особой яростью.
Зрелище разыгралось мерзкое до тошноты — серые растрепанные крылья со слипшимися перышками, худые расставленные ноги, топтавшиеся в лужице семени на столе, покрытые синяками и белыми потеками бедра, задорно подмахивавшие очередному клиенту, спутанные грязные волосы… Смачные всхлипы.
Элан, подхваченный вихрем воспоминаний, обнял голову руками и зажмурился, чтобы не видеть больше столь уродливую картину. Но от смешков толпы и громких наигранных стонов самого юнца он избавиться, разумеется, не мог. Как и от язвительных обрывков разговора, доносившихся со стороны оргии.
— Хорошая подстилка и недорогая…
— Там после тебя в дырке не заблудишься?
— А ты проверь!
Тревожные мысли одолевали Элана целыми полчищами, а спасительное вино пока не принесли. Поэтому, вслушиваясь в пьяную беседу и смех, юноша непроизвольно сравнивал себя с крылатым созданием, которое неоднократно называли петушком, и это было одно из самых ласковых прозвищ от толпившихся зевак. Принимающая сторона всегда унижена и постоянно вынуждена терпеть, стиснув зубы или напялив радостную улыбочку, как тот парнишка, готовый абсолютно на все ради пары монет, даже совокупляться на столе в низкосортной таверне.
Элан размышлял о творившемся зверстве, которое не в силах остановить, и о своем безрадостном будущем тоже. Он представлял, как найдет нового Гилиана и вновь будет сжимать одеяло до хруста пальцев, позволяя себя насиловать. Еще и фальшиво улыбнется новому Гилиану после мерзкой шуточки, и непременно начнет хвалить его самцовость. Да, определенно, этому придется научиться, чтобы не остаться в одиночестве… чтобы тебя любили, хоть немного…
— Да какого хрена вы вообще тут учудили? — раздумья парня внезапно оборвались громким ревом. Из служебного помещения вынырнул крупногабаритный детина в засаленном фартуке поверх рабочей серой рубахи. Его расу Элан так и не смог определить, да и не особо старался, просто обомлел и съежился, стараясь стать менее заметным. А когда неповоротливый монстр протопал мимо — под его кожей разлился горячий трепет.
Естественно, в таверне находились самые разные нелюди, но нежданный гость отличался от них всех, — он был здоровым, действительно здоровым, коренастым исполином, с мощными ручищами, и хвостом, тянувшимся за ним по замызганному полу. Обычный человек доставал странному увальню где-то до середины груди. А еще вдоль позвоночника у чудища росли костяные пластины. Они, собственно, неслабо изодрали его одежду, которую пришлось подлатывать ремешками, дабы она окончательно не расползлась. Кожа у существа была бурая, на спине более темная. Лицо, правда, оказалось вполне человеческим, только с грубыми чертами и очень мощными челюстями. Еще у него из-под тяжелых надбровных дуг мерцали желтые глазки-бусины с вертикальными зрачками.
— Серыш, я предупреждал — торгуй своей задницей в другом месте, а не в моей таверне! Иначе крылья выдерну на хуй!
— Рейг, малыш, ну не сердись. Ты же знаешь, я обожаю твою стряпню и этот милый уголок! Не мог сдержаться, — наигранным манерным голосом отозвался лерментис, похотливо облизнул опухшие губы и оглянулся на верзилу, расправляя мокрые крылья, красуясь.
— Бери свою задницу в руки и катись к черту отсюда! — Голос
