— Шед, не-е-ет, я только-только себя человеком почувствовал, у которого ничего не болит, а ты…
— Успокойся, это лекарство! Через пару дней будешь, как новенький. Ты же хочешь снова ощутить себя невинным мальчиком, правда? — Лерментис отвечал в своей привычной манере, будто ничего особенного не происходит. Ну да, всего лишь любимый растяпа лежит перед ним весь раскрытый и доступный, пока его попку тщательно смазывают какой-то полупрозрачной мазью, с тонким травяным ароматом. И всего лишь в этот самый момент поглощают глазами разбитое и влажное чуть опухшее кольцо мышц, в которое то и дело пробирались пальцы.
— А зачем ты… Зачем ты трогаешь меня там? — Простонал юноша, когда коварный развратник, в который раз, задел самое сладкое местечко внутри.
— Хочу, чтобы лечение было не только полезным, но и приятным, тебе это нужно, — легко обхватил ладонью отвердевающий член Веля и уже через пару минут нежных ласк, раскрасневшийся пациент сладко постанывал, бесстыдно и широко разведя свои ноги, разве что еще не подмахивал в такт движениям своего искусного ангела.
— А ты чувствуешь, что в тебя свободно входят четыре пальца, Вель? Ты такой податливый сейчас, мягкий и весь мой.
— Че…четыре? — Юноша приподнял свои пьяные от блаженства и немного обиженные глазки. Он вспоминал, как славно его валяли прямо на этой кровати, так что представить страшно, во что превратили его некогда нежную и невинную попку. Сейчас же паренька вновь топили в удовольствии умелыми ласками и все вновь растворялось в блаженстве... Даже вчерашняя оргия уже не казалась столь уродливой. Наоборот, внутри забилось странное желание, за которое стало действительно стыдно. Захотелось вновь насадиться на член своего любовника, и чтобы было так же жарко и быстро, чтобы до самого упора, и чтобы бесконечно долго…
Велиан выгнулся, вцепившись в простынь и обильно кончил прямо себе на живот и на ладонь чернокрылого. Теперь он пытался отдышаться и избавиться от этих странных мыслей, или хотя бы скрыть их от всезнающего лерментиса.
— Вспомнил, как я тебя трахал. Точнее, как я тебя растрахал, да? — Шед ехидно улыбнулся, со счастливым выражением лица старательно вылизал бедра и опавший член мальчика, не оставив ни капли, а потом еще и напоказ похотливо пробежался по ладони языком, смакуя вкус.
— Откуда ты это?.. — юноша обомлел окончательно и даже забыл, что должен стесняться проникших в себя пальцев и своей обработанной блестящей дырочки, абсолютно доступной, как для игр, так и взору бывалого развратника.
— Я хорошо знаю людей, мое чудо, ты надкусил запретный плод и это нормально, что хочется проглотить его весь. Но я помню наш уговор! В следующий раз ты сверху, — крылатый улыбался, словно мудрый учитель и медленно выскользнул из своего любимого, оставив его раскрытым и еще чуть подрагивающим после оргазма. Он по старой привычке использовал намного больше мази, чем было необходимо, так что Вель «наслаждался» вытекающим ручейком и моментально стал краснее вареного рака, аж ушки вспыхнули.
— Ты просто. Ты демон похоти какой-то! — Прошептал засмущавшийся Велиан, отводя взгляд, и сразу же накинул на себя одеяло, чтобы скрыть все непристойности.
— Да, я знаю. А еще ты настолько хорошо разработан, что я смог разглядеть, как пульсирует твое нутро, когда ты кончаешь. Это действительно мило. — Лилейным голосом протянул лерментис. И прежде чем, юнец успел возмутиться, Шед навалился сверху, обнимая не только руками, но и крыльями, щекоча гладкими перышками, припал к чуть рассерженным губам, наслаждаясь ими. Поначалу обиженный Велиан не собирался пропускать в рот необычный язык своего любовника, но разве можно устоять перед обворожительным крылатым монстром, в чьих черных глазах столько запретного, столько тепла и тайн? Уже через пару секунд мальчик вздрагивал от движений «удивительного щупальца», сплетался с ним, позволяя забраться до самого горла. Он сам крепко обнял чернокрылого в ответ, целуя его, как в последний раз и сходя с ума.
Шед, вдоволь наигравшись, все же отстранился, оставив своего разомлевшего исследователя
— Ты какой-то соленый, — пробормотал Вель, переводя дух.
— Это не я соленый, а ты. — Усмехнулся, — и мне, кстати, нравится вкус твоего семени, — смачно и широко лизнул алеющую щечку. — Мне нравится в тебе абсолютно все, особенно, как ты краснеешь. Это трогательно. Это лучшее, что у меня было.
И вот как таить обиду на, пусть и порочного до кончиков крыльев, но искреннего лерментиса? Велиан ничего не ответил, лишь уткнулся в него мордашкой, утонув в тепле и неподдельной заботе. Вставать не хотелось, но надо было, ведь книга сама себя не напишет, так что пришлось выбираться из цепких объятий уже через несколько минут.
Своей работе Вель посвятил сразу часов семь с перерывами, который ему Шед устраивал лично. Кто-кто, а наблюдательный птах знал, что его растяпа забудет поесть и попить, едва окунется в свои заветные черновики. Иногда, к этим стопкам и шуршанию страниц, он даже ревновал сокровище, но, как и всегда не показывал вида.
Уже ближе к вечеру, когда мысли больше не хотели собираться в предложения, а усталость дала о себе знать, Велиан, вымотанный, но довольный своей рукописью, встал из-за стола. Его чернокрылый ангел дремал на своем диване, устроившись на животе и обняв подушку, ему вообще было комфортно спать именно так, чтобы не мять оперение. Исследователь на цыпочках подошел к нему и накинул сверху простое одеяло, и так же подкрался к тумбочке, где лежало его травяное лекарство. Схватив баночку, он вгляделся в аккуратный небольшой свиток с инструкциями, обернутый вокруг крышки, изучая его досконально.
— Ты собрался себя лечить, или удовлетворять? — Поинтересовался Шед, не открывая глаз. Вздрогнувший Вель чуть не выронил лечебную мазь, в последний момент поймал его за донышко.
— Шед ты… Лечиться, конечно! С ним я хоть чувствую все части своего тела. — Сделал небольшую паузу, перевел взгляд на любимого и впервые хитренько улыбнулся, — и раз уж ты не спишь, то я хотел бы тебя попросить…
— Хочешь, чтобы я тебе немножко помог?
— Да. Так, чтобы лечение было приятным, как ты умеешь, — пареньку было неловко, его озорные, любопытные глазки горели, и этот яркий огонек желания Шед никогда ни с чем не перепутает. Он приподнялся, грациозно, как изысканный наложник гарема, потянулся, расправляя крылья, красуясь перед любовником своим телом, и встал во весь рост.
— Ты больше не можешь быть бревном. Теперь ты бревно, которое не боится заявлять о своих желаниях, — констатировал чернокрылый, улыбаясь, подобно демону, что совратил невинную душу. На самом деле он радовался, что его растяпа
