Комментарий к 11. Неудачная прогулкаВ следующей главе сделаем из Веля САМЦА! Ну, или попытаемся...
====== 12. Новая роль ======
Комментарий к 12. Новая роль Вель пытался...
Дверь со скрипом отворилась и лерментис замер прямо в проеме. За те несколько часов, что он отсутствовал, его златовласое чудо практически из ничего создало романтическую атмосферу.
Велиан всего лишь занавесил окна плотными шторами и зажег один небольшой магический светильник на своем письменном столе. Еще он кое-где расставил свечи, которые у Шеда всегда вызывали не самые приятные ассоциации, только он умело скрыл свои нахлынувшие воспоминания под милой улыбкой. К слову, в таинственном романтическом полумраке можно было разглядеть две чашечки чая и кривенькие бутерброды на небольшом столике. Вель не пил крепких напитков, поэтому традиционное для свиданий красное вино заменил своим любимым оренским чаем, и попытался сделать что-то вкусненькое по этому поводу. А сам исследователь сидел на диване и глупо улыбался до ушей, чуть нервничая от ожидания.
— Надеюсь, ты мне цветы дарить не собираешься? — Усмехнулся лерментис, заходя в комнату. Он захлопнул за собой дверь и первым делом потянулся к своему скарбу, закопался в эту ветхую сумочку и шуршал минуты две, пока не извлек платок с завернутым в него золотым.
— Я его верну, пожалуй. Мне совсем не нужны твои деньги, Вель, достаточно того, что ты платишь за меня, ну и, кормежка, получается, тоже за твой счет. Эти деньги я тоже верну… Потом, — Шед вложил в ручонки обомлевшего юноши монету, и накрыл сверху своей ладонью.
— А как ты собрался жить без денег? Нет, подожди, я же за помощь с книгой тебе плачу и вообще, нельзя же без денег, — затараторил растерявшийся исследователь, пока его не прервали поцелуем в макушку.
— Разберусь как-нибудь. Твои деньги мне не нужны точно. Я здесь с тобой просто потому, что хочу быть здесь вместе. Я рад помочь с твоей работой, это действительно увлекает, — чернокрылый добродушно улыбнулся и ловко перевел тему, — О, бутербродики. На тебя похожи!
— Такие же невзрачные и неказистые? Спасибо, Шед, ты знаешь, как подбодрить. Между прочим, я старался! Нож какой-то не такой попался только…
— Такие же неповторимые и вкусные. — парень в два жадных укуса умял один из них и облизнулся, совсем похотливо. На его теле еще поблескивали крошечные капельки в тусклом свете, а черные крылья так и переливались перламутром. Велиан сам неосознанно облизнул пересохшие губы, глядя на полуобнаженного и влажного лерментиса, на своего персонального бога страсти, удовольствия и красоты. Он положил золотую монетку на стол и сразу забыл о ней, любуясь черным ангелом, замерев и моргая влюбленными глазками.
— Я мерзну, Вель, насиловать меня нужно не взглядом, а кое-чем посерьезней. — Шед бесцеремонно и громко вернул мальчика из его фантазий и, скинув полотенце, улегся на их кровати, грациозно, как и положено хорошему наложнику. Он соблазнительно прогнулся в спине, и бесстыдно развел бедра, словно приглашая своего «самца» для игры.
Златовласый подскочил на месте и через мгновение оказался рядом с ложем, где его дожидался искушенный любовник. Веля к такому не готовили, он намертво прирос к полу, и, помявшись, робко пробежал пальцами между шелковистых крыльев вдоль позвоночника, наслаждаясь гладкой и еще чуть мокрой кожей, сохранившей отголоски аромата цветочного мыла. Но стоило пареньку коснуться оттопыренной задницы, как его прыть сошла на нет, и он тотчас отдернул руку, погрузившись в свое смущение.
— Вель, я могу на тебе покататься, если что.
— Что, прости?
— Поза наездника. Ты снизу, но твой член объезжаю я, так понятно? — со вздохом уточнил лерментис, похихикав про себя, — но мне бы хотелось, чтобы ты принял более активное участие. А то так и будешь бревнышком.
— Ты… Ты просто невыносим иногда!
— Знаю, и я скоро задеревенею тут с тобой. Вот зачем ты руку убрал? Мне приятны твои пальчики, тонкие, ласковые и дрожащие от волнения. Это трогательно.
Юноша от подобных слов, иначе, как пугливым девственником себя не ощущал сейчас, но собрав волю в кулак, он таки совершил практически невозможное для себя действо — вернул любопытную ладошку на жаркое и соблазнительное тело, от которого дыхание перехватывало. Вель медленно, изучая своего любовника, скользнул чуть ниже прямо до совершенно сжатой и узкой дырочки и вновь замер.
— Ну, а что ты ожидал? Я год не работал и да, регенерацию нам для этого и дали, чтобы мы становились узкими и приятными, даже после роты солдат. Так что твоему малышу понравится. Я специально себя не готовил, чтобы ему было слаще, — уточнил Шед, облизывая губы острым язычком и еще сильнее подставляясь под неловкие прикосновения. — Давай, возьми меня! Жестко, как самец, давай! Ты же хочешь, я вижу!
— Стой, а… Эти «невидимые струны» на твоем теле? Мне их что искать не нужно?
— О, мой принц хочет со мной поиграть? — Шед грациозно перевернулся на спину и сразу же убрал руки под голову, расправив крылья. Теперь его пугливому мальчику открывался чарующий вид на гладкую грудь, на рельефный живот, и на его член, такой же удивительный, как и сам хозяин. И все это принадлежало Велю, вот прямо сейчас и до последнего перышка. Исследователь сглотнул подступивший ком и осторожно прикоснулся к шее своего лерментиса. Сначала неуверенно, кончикам пальцев, а потом, наклонившись, столь же робко и неумело подарил совсем невесомый поцелуй. Шед так и не понял, что творилось, вроде его тело пробовал неопытный мальчик, который и партнера-то толком не чувствует, только по крылатой спине почему-то забегали сладкие мурашки и безумно захотелось еще больше этих странных ласк.
— Шед, — жалобно и тихо раздалось в полумраке, — обещай, что не будешь издеваться… И смеяться. Ну, хотя бы, пока не закончим. Я знаю, что я любовник так себе. А если начнешь издеваться, то вообще ничего не получится.
— Я постараюсь. — ответил снисходительно лерментис, как умудренный опытом преподаватель своему глупому ученику, улыбнувшись в своей излюбленной манере. Только от этих слов Велю стало совсем грустно, ведь он понимал какими нелепыми смотрятся все его жалкие попытки «найти невидимые струны» у создания, которое испробовало все мыслимые и немыслимые удовольствия. Но, тем не менее, паренек продолжал так же осторожно, нежно и неловко целовать чернокрылого, поглаживая ладошками грудь и плечи. Он так увлекся, что сам не заметил, как поцеловал один из сосков, и тот час отпрянул, извиняясь.
— Прости! Прости! Я забыл, что тебе не нравится… — Тараторил испуганный юнец, пока любовник не закопался пальцами в его смешные и золотые локоны и мягко притянул его мордашку обратно к своей груди.
— Это когда их прижигают — мне
