Лианейн недолго думала, точнее, она совсем не думала, а лишь закуталась в свой поблекший плащ, схватила самые необходимые вещи, документы да жалкие остатки денег, и, сжимая заветную поклажу, быстро-быстро, как могла, неслась к заклятому пятому дому, где жил ее «шанс на спасение». Это хорошо, что надвигалось стихийное бедствие: оно подталкивало малышку, практически наступая ей на пятки. Главное — выкинуть все мысли о том, через что придется пройти, и сосредоточиться на том ужасе, который неумолимо становился все ближе и ближе, постепенно заполняя небо зловещей чернотой. Забыться, выкинуть почти все из головы и бежать от разъяренной, клокочущей беды и от самой себя.
☆☆☆
Улица СерыйКамень. Дом пять. Девушка, переводя дух, встала как вкопанная перед маленькой выцветшей калиткой. За ней находилось двухэтажное «логово монстра», с виду походившее на типичный старый домик, к которому через небольшой сад вела аккуратная дорожка из камней, а вовсе не из человеческих черепов.
До темно-вишневой двери оставалось всего каких-то шагов двадцать, но это были самые тяжелые и долгие шаги в жизни бывшей аристократки. Она бы так и мялась, погрязнув в раздумьях, но внезапный раскат грома с последующей яркой вспышкой подогнали ее прямо к порогу. Перепуганная девушка только-только запрыгнула на ступеньки скрипучего крыльца, как на землю со всей небесной яростью обрушился просто чудовищный клокочущий ливень.
«А что, если в объявлении ошибка? Что, если хозяина нет дома? Или ему уже родили потомство?» — сомнения обволокли Лиа со всех сторон. Но все-таки она, вжавшись в дверь, и стараясь укрыться под крохотным козырьком, дергала шнур дверного колокольчика почти изо всех сил, ведь отступать-то все равно было некуда. За спиной — настоящая стена дождя, сквозь которую едва можно различить соседние постройки. А еще за спиной висел огромный долг в 86 золотых, долг, который не давал покоя ни днем, ни ночью.
Ну конечно, когда гроза беснуется на полную, словно боги наказывают Орен за грехи древних магов, когда громыхает прямо над головой, да так, что не слышишь собственных мыслей, как жалкое «динь-динь» доберется до ушей хозяина? Если у него вообще есть уши. Может, у этого создания их нет, а колокольчик для красоты повесил, чтобы «как у всех» было? Кто их, монстров этих, знает?
Дочка банкира честно пыталась целых десять минут привлечь внимание к собственной продрогшей персоне, нещадно мучая шнурок. Наконец, нахмурившись, она принялась пинать легонько дверь уже износившимся башмачком, пока не произошло чудо — раздался скрип засова и звон ключей…
Признаться, увиденное совсем не походило на склизкого и жуткого урода, какого малышка представляла себе ранее. В книжках эти создания выглядели совсем иначе. А тут, прямо перед ней, стоял юноша с вполне даже привлекательным и человеческим лицом, облаченный в темно-синюю плотную мешкообразную мантию. Очень высокий. Его кожа была темно-бирюзового цвета, это одновременно пугало и завораживало, как и глаза — огромные голубые с тонкими, едва заметными зрачками, только сонные сейчас немного. Волосы… Нет, у него были не волосы, а нечто похожее на тонкие темно-зеленые жгутики, топорщащиеся во все стороны. И если приглядеться, на шее можно заметить странные черные полоски, расположенные симметрично справа и слева, будто создатель нарисовал контуры жабр, но сотворить их так и не решился.
Монстр покачивался из стороны в сторону, зевая, будто еще немного, и он заснет прямо тут, на пороге. Под мантией, скрывавшей его почти полностью и волочившейся по полу, что-то шевелилось… Ну да, щупальца. У этого вида их целых десять, и они где-то там, под плотной шелковистой тканью, вяло копошатся. Раз он их прячет столь старательно, то наверняка они отвратительны и покрыты липкой слизью.
Лианейн, затаив дыхание, разглядывала «уродца», не в силах отвести изумрудный совсем еще по-детски наивный взгляд. Она так увлеклась, что забыла правила приличного тона и не поздоровалась. Ее сердечко бешено колотилось, а ноги от ужаса, смешанного с любопытством, намертво вросли в доски крыльца, даже раскаты грома и собственное продрогшее тело ушли на второй план. Весь мир сжался до сонного создания, которое тоже рассматривало незваную гостью с неподдельным интересом.
— Простите, — неловкую паузу нарушил сам хозяин дома. Его утробный голос едва пробивался сквозь гремящую бурю и явно отличался от привычного человеческого. Его можно было назвать зловещим или даже «замогильным». — Что вы здесь делаете в столь поздний час? То есть так рано? Да еще и в такую погоду?
— Я по объявлению! — девушка почти прокричала ответ, чтобы ее голосок не затерялся в шуме ливня, и тут же полезла в карман плаща, извлекла слегка намокшую страничку и протянула ее.
Несколько секунд Эштен молча смотрел на листок, словно пытался что-то вспомнить, а потом его глазки моментально округлились. Кажется, он проснулся весь, целиком до последнего щупальца, когда осознал, — перед ним стояла будущая мать его желанного потомства!
— Проходите! Проходите, конечно же! У меня тут немного не прибрано только… Я тут спал просто…
— Учтите, если со мной что-нибудь случится, меня будут искать! И я всем рассказала, куда иду! — пригрозила прямо с порога, постаравшись взглянуть на собеседника как можно более сурово, но несколько выбившихся из-под капюшона непослушных кудряшек все испортили, нагло устроившись прямо на лице.
Да и кому было рассказывать о столь глупом, отчаянном и жутком поступке, на который бедняжка решилась от безысходности? Ну, кроме Миранды. Чем меньше становилось у семьи Арзеви денег, тем меньше становилось и друзей (и родственников, и знакомых, и слуг тоже), а сейчас так и вовсе никого не осталось, кроме бывшей горничной.
— Д-да, разумеется, — растерявшись, произнес Эштен, и плавно отодвинулся назад, пропуская гостью в дом, и сразу же закрыл дверь, оставив снаружи взбесившуюся погоду.
И в эту же секунду Лиа почувствовала себя самой настоящей глупой жертвой, пропавшей без вести в пещере кровожадной твари. Окна занавешены, светильников нет, вокруг одна сплошная мгла и приглушенная ярость грозы, да тихое шуршание мантии, пугавшее сильнее грома. Вот ее и охватил ледяной ужас, почти такой же, как в тот день, когда она пыталась вытащить из петли тело своей матери.
— Вы не стесняйтесь, проходите, — Эш, вполне добродушно улыбнувшись, обратился к оцепеневшей малышке, топтавшейся у самой двери и обнимавшей свою поклажу дрожащими руками.
Только зря он это сделал. Стоило Лианейн увидеть светящиеся огромные глазища во мраке, что в сочетании с высоким ростом нового знакомого производили неизгладимое впечатление,
