«Они развернулись, – сообщил радиоголос. – Едут обратно. Удаляются от гимназии».
Мать Кристофера увидела, что те же самые машины опять сидят у нее на хвосте. Они настигали пикап. Оторваться не получалось.
– Выключи фары, мам, – слабо сказал Кристофер.
– Как это? – не поняла она.
– Не волнуйся. Я подскажу, куда ехать.
Без малейшего колебания мать Кристофера выключила фары. Радио проскрипело голосом диджея:
«Мы их потеряли. Вероятно, они нас слушают. Переключаемся на запасную волну».
Радио замолчало. Закрыв глаза, Кристофер начал рассказывать, что видит. Мать Кристофера почти видела то же самое. Гигантский лабиринт улиц, забитый машинами, которые ищут их, как призраки в компьютерной игре «Пэк-мэн». Джерри утирает кровь после «асфальтовой болезни». Подсаживается в трейлер к преследователям. С дьявольским упорством пытается ее разыскать. Чтобы прикончить на глазах у шерифа.
– Здесь налево, – сказал Кристофер и откашлялся, сплевывая кровь в ладонь.
Мать Кристофера свернула налево. Потом резко направо. Она слепо выполняла все инструкции сына. И посматривала в зеркало заднего вида. Они начали отрываться от больничной своры. План действовал. У них появился шанс. Она смотрела в лобовое стекло. Глаза мало-помалу привыкали к свету голубой луны. Мать Кристофера занесла ногу над педалью тормоза: в садах и на подъездных дорожках мелькали олени. За деревьями и кустарниками. В ожидании приказа к атаке.
Один выбежал на дорогу прямо перед пикапом.
Она втопила педаль, и на заснеженной дороге пикап занесло. Мать Кристофера сумела выйти из заноса. Выровняла курс и помчалась к девятнадцатому шоссе. Впереди уже виднелся наклонный въезд на главную дорогу. Значит, шанс еще оставался.
– Мам, езжай прямо. Быстрее, – сказал Кристофер.
Олень был впереди: он прорывался садами. Мать Кристофера прибавила газа, чтобы добраться до въезда прежде оленя. Скорость нарастала. В ушах завывал ветер. Вся улица начала заполняться машинами, неизвестно откуда взявшимися именно на этом сопряжении дорог.
Мать Кристофера давила на педаль газа с таким усилием, что рисковала проломить днище. До цели было уже совсем близко, но другие машины их опередили. И столкнулись на въезде; авария сопровождалась взрывом стекла, металла и живой плоти.
Путь к спасению был отрезан.
– Куда теперь, Кристофер?! – спросила она.
Кристофер молчал.
– Нам необходимо попасть на трассу. Куда теперь?!
– Трассы больше нет, – ответил он.
Новость потрясла всех. Без этой трассы город, можно сказать, превратился в остров. Милл-Гроув их не отпускал. Кейт Риз напрягла все извилины. Можно же как-то пробраться городскими улицами. Доехать до какого-нибудь другого населенного пункта. В городском поселении Питерс, в Бетел-парке или Канонсберге обстановка наверняка была лучше.
я никогда еГо не отпущу, кейт.
Стряхнув этот голос, она продолжила путь. Падал снег, делая дорожное покрытие скользким, как стекло. Каждая улица оканчивалась новым тупиком. Брошенным автомобилем. Поваленным деревом. Стихийной парковкой. Куда бы она ни свернула, пикап выезжал на ту или иную знакомую улицу.
Они продвигались к своему району.
Они продвигались к Лесу Миссии.
я убью его, кейт.
– Куда теперь ехать, Кристофер?
– Ехать больше некуда, мам, – бессильно сказал он.
– Нет, так не бывает!
Кристофер дотронулся до ее колена ладошкой, горевшей от жара: на ощупь казалось, что температура у него – все сорок два градуса, если не больше.
– Он ни за что не даст мне уехать, мам, – сказал Кристофер.
Олени скакали, как лошади под невидимыми всадниками. Они десятками пересекали газоны. Целыми стадами. Мать Кристофера отказывалась принимать неизбежное.
Олени уже обгоняли пикап.
я убью твоего сына, кейТ.
Мать Кристофера мчалась к перекрестку. Впереди образовалось скопище оленей. А сзади напирало еще столько же.
Надежды на спасение развеялись. Все закончилось крахом.
Им не суждено было выжить.
Глава 116
Мэри Кэтрин с силой опустила ногу на педаль газа. Двигатель работал на пределе. Другой передачи не было. Запаса по скорости не было. Она посмотрела в зеркало заднего вида. Прихожане мчались следом. Сигналили. Сжимали в руках камни.
– Господи Иисусе, молю, спаси нас, – всхлипывала она.
Из леса выбежал олень. Мэри Кэтрин вскрикнула. Она резко свернула влево, едва не задев его круп. Едва не задев Ад. Сердце сжалось от ужаса.
– Боже, почему так происходит?
Голоса, летящие по ветру, завывали; с неба валил снег. Близился конец света. Она знала. Это и есть конец. Мэри Кэтрин свернула в сторону девятнадцатого шоссе. Куда ей соваться строго-настрого запрещалось. Еще один олень выскочил прямо перед бампером. Мэри Кэтрин вильнула вправо, еле избежав столкновения.
– Боже, почему Ты такое допускаешь?
Теперь на проезжую часть выбежала пара оленей; они перегородили въезд на девятнадцатое шоссе. Господь не собирался оставлять ей путь к спасению. Слишком велик ее грех. По Его воле она должна была сбить оленя. По Его воле она должна была отправиться в Ад. На предельной скорости Мэри Кэтрин преодолевала наклонный въезд. Вперели на горизонте злым глазом маячила голубая луна.
– Чем я это заслужила?
У нее в сердце проклюнулся маленький темный росток. Из всех вопросов, которые она не смела задать. Из всех посещавших ее сомнений.
– Я сказала матери всю правду. Что плохого я сделала? Ничего плохого. Да, знаю, я об этом думала, но подумать – отнюдь не все равно что сделать. Это несправедливо. Зачем Ты дал человеку тело, которым нельзя распоряжаться? О котором даже нельзя думать? Не понимаю. Я каюсь во всех грехах. Разве этого не достаточно?
За ней летели машины. Завывали клаксоны. По обеим сторонам дороги под прикрытием домов крались олени. Ее губы скривились от гнева.
– Ну и какие, к черту, выводы я должна сделать? Прости, конечно, но зачем Ты установил правила, которым никто не может следовать? Зачем Ты посылаешь нам испытания, которые заведомо невозможно выдержать?! Хочешь знать мое мнение? Когда Ева надкусила яблоко, она не совершила первородный грех. Его совершил ТЫ!
Мэри Кэтрин так распалилась, что уже не знала, как остановиться. С каждым словом она казалась себе все более скверной. Но в то же время это чувство почему-то пьянило.
– Не нужно было ее изгонять! Она Тебя любила! Ты был ей Отцом! Когда любишь, не назначаешь испытаний. А просто доверяешь. Беседуешь. Но Ты ни разу со мной не говорил. Ты помалкиваешь, а говорю только я. Я делаю всю работу, а Ты не делаешь ничего! И после этого я должна ТЕБЕ сострадать?
Мэри Кэтрин воздела глаза к небу. Где злыми лицами плыли облака.
– Я выполняла все, что Ты велел! Я верила всему, что ТЫ говорил! Я молилась Тебе каждый день, и в поощрение Ты принудил моих родителей отвезти меня на побиение камнями?! Ты принудил меня опуститься перед Тобой на колени? А с какой стати я должна стоять перед Тобой на коленях? Чем плохо, если я буду стоять на ногах?! Что, черт побери, Тебя страшит?
Мэри Кэтрин въехала на следующую улицу.
– Боже, умоляю, разъясни, а то я уже начинаю Тебя ненавидеть, хотя мне этого вовсе не хочется!
