— Ах вот вы о чем, — Волков облегченно вздохнул. — «Неудобные» вопросы я заранее не планировал. Думал: съезжу, посмотрю, сделаю пару фото, а напишу уже в редакции. А потом появилась эта Савицкая и дала интервью, — Волков опять улыбнулся.
Он действительно не готовился заранее, как обычно, и не собирался задавать какие-то особенные вопросы. И если бы Сыромятников вовремя вернулся из командировки, то он бы вообще не поехал в центр. Больно уж надо ему чужой хлеб отнимать.
В памяти опять всплыло безмятежное лицо Людмилы Савицкой. Красивая женщина, но… глупа. Сущая находка для «желтой прессы». И главврач ему показалась какой-то мутной, излишне слащавая, что ли. Вот и получилось: вопросы вот они, а ответов нет.
Волков, не оправдав Сашиных надежд, распрощался с новыми знакомыми у метро Политехнического университета, крепко пожав руку Стрельникову. И уже усевшись в полупустом вагоне, сделал на всякий случай пометку в айфоне. «Надо будет еще наведаться в этот центр. Чувствую, неспроста их интересует моя статья», — предвкушая сенсацию, Волков блаженно прикрыл глаза.
— Может, зайдем в зоопарк, раз проходим мимо?
— Я не люблю наблюдать за животными, коротающими остаток жизни в неволе.
— Ну, как хочешь, — согласился Стрельников.
— Если только допустить, что центр с двойным дном, то получается, что люди поступают для оздоровления, не подозревая, что им никогда не вырваться на свободу. Освободить может только… смерть.
Саша вздрогнула от своих мыслей. Между лопаток образовался холодок, дышать стало тяжело, железный обруч сжал голову. Она невольно схватилась за руку Стрельникова.
— Что будем делать дальше? — Стрельников прервал затянувшееся молчание.
— Точно не знаю. У меня есть телефон бывшего главврача центра. Я случайно нашла в столе ее визитку. Может, мне встретиться еще с ней?
— И что это даст? Выслушаешь все ее накопившиеся обиды и только.
— Позвоню ей в понедельник. А там будь, что будет.
Наталья Михайловна Козакова смотрела последние новости, то и дело возвращаясь к неожиданному звонку. Не то чтобы она встревожилась или расстроилась, но какое-то чувство внутренней тревоги не покидало ее с того момента, как она положила трубку.
Она в который раз сосчитала в уме, сколько должно быть дочери Савицкого. Получалось около тридцати. А значит, она тоже постарела на возраст этой девочки.
Наталья Михайловна начала переключать каналы в надежде проскочить рекламу.
С Иваном они росли в одном дворе, их водили в один детсад, потом пошли в школу. И если бы Ивана не забрали в армию, охранять спокойный сон страны, а значит, и ее, то и поступила бы в технологический институт, а так пришлось идти в медицинский. И со Светланой познакомила Ивана тоже она. И почти все годы семейной жизни служила попеременно жилеткой для обоих супругов.
От воспоминаний на душе стало неприятно. Козакова посмотрела на часы, потом в зеркало. Ни морщины, ни седина ее не смущали. Те, ради кого она жила, ее искренне любили именно такой. И это было самое главное. Этого «главного» было не так много в жизни Натальи. К тому же даже «главное» имело свою последовательность. Первое место занимал Степан. Вспомнив о муже, Наталья улыбнулась. Следующий в списке был сын. Говорят, удачные дети рождаются только от большой любви. В подтверждение этой теории сын получился добрый и успешный. Рос без проблем. Ни тебе бессонных ночей, ни изводящих родителей детских капризов. Потом учился, потом уехал в Англию, там женился, родил им двух внучек.
На третьем месте стояла работа. Карьера сложилась сама собой и только под конец не заладилось. Она старалась об этом не думать. Но обида на Савицкого теперь всплыла в памяти.
На подъезде к городу Саша набрала номер Козаковой. Женщина ответила незамедлительно, словно ждала ее звонка. И узнав, что Саша за рулем, начала подробно объяснять, как добраться до ее дома. Уловить все нюансы на ходу Саше не удавалось, пришлось остановиться и записать. К назначенной встрече она, как ни старалась, но опоздала минут на десять. На звонок, не спрашивая «кто», дверь открыла миловидная женщина с мягкой располагающей улыбкой.
— Проходите. Я вас жду. Даже пирог испекла. Сто лет не пекла, а так повод нашла и преодолела свою лень.
Мягкий голос и радушие хозяйки были настолько искренними, что отказаться от пирога было, по крайней мере, бестактно.
— Вы и есть дочь Ивана?
— Да. Я похожа на отца?
— Нет. Вы похожи на свою мать. — Ответ был настолько неожиданным, что Саша растерялась.
— На мать?
— Да-да, — видя недоумение Александры, продолжила Наталья Михайловна. — Вы очень похожи на Светлану. Ну, что мы стоим у порога. Проходите в комнату, а я сейчас.
Наталья Михайловна вернулась в гостиную со старым альбомом. От времени и большого количества фотографий, которые давно не вмещались в нем, альбом растрепался и потерял изначальную форму. Наталья Михайловна бережно положила его на стол, отодвинув тарелку с румяным пирогом.
— Вот, смотри, — женщина, перейдя на «ты», пролистала страницы и подвинула альбом Саше.
С фотографии смотрели молодые, едва узнаваемые люди: красивая изящная женщина с улыбкой в пол-лица — Светлана. Рядом с матерью стояла девушка с копной коротких непослушных волос, осиную талию которой подчеркивал толстый пояс. На заднем плане, обнимая женщин, улыбался мужчина.
— Это вы с моими родителями. Я никогда не видела такой фотографии.
— Бери себе на память. У меня еще есть в другом альбоме.
Наталья Михайловна вытянула из обложки фотографию и протянула Саше.
— Спасибо.
Она с интересом просмотрела еще несколько фотографий, где были запечатлены родители.
Странная штука жизнь. Вряд ли они думали тогда, что от их счастья скоро не останется и следа и без их родительского участия вырастет дочь, которой в то время даже в планах не было.
— Мы со Светланой учились на одном курсе, в параллельных группах. Потом интернатура. Я сразу пошла работать в городскую больницу, а Светлана поступила в аспирантуру. Наука ей была ближе, чем проблемы простых смертных. Как она сейчас?
— Вся в науке. Вышла замуж.
— Светлана попала тогда в сложную семью.
— Вы знали родителей отца?
