— Не расстраивайся, — Инна Васильевна коснулась Сашиной руки. — Спит после капельницы. Пусть набирается сил.
— Можно я побуду с ним, а потом зайду к вам?
Саша опустилась на стул рядом с кроватью. Усталость, словно и ждала этого момента, навалилась со всей силой. Саша прикрыла глаза.
На мониторе, регистрировавшем работу сердца, все четче начало проявляться лицо Елены Евгеньевны.
Взяв ключ из выдвижного ящика стола, она направилась к шкафу. Повозившись с дверцами, достала бутылку с темной жидкостью и не спеша, аккуратно отлила ее во флакон. Остаток спрятала обратно в шкаф.
Вдруг она невысоко подбросила ключ от шкафа. Попытка так же легко поймать его не удалась. Ключ упал на паркет, сотрясая воздух, как самолет на взлетной полосе. Брелок в виде ярко-красного сердечка оторвался и закатился под стул.
Саша открыла глаза. На мониторе бежала кривая электрокардиограммы. Она наклонилась и внимательно посмотрела под стул. Никакого брелока нигде не было.
Это усталость дает о себе знать. Надо просто выспаться.
Саша взяла в свои руки сухую морщинистую ладонь Ивана Андреевича.
— Я никогда не думала о тебе. И ты обо мне тоже не вспоминал. Я не сержусь на тебя. И не виню. Нет. Только между родными людьми так не должно быть. Мы никогда не бережем тех, кто нам дорог. Потом сожалеем. Ты обязательно выздоровеешь. Я тебя познакомлю со Стрельниковым. Он очень хороший. Он тебе обязательно понравится. И если даже не понравится, не страшно. Я его люблю. Это самое главное из всего главного. А потом ты приедешь к нам в гости. Только один, хорошо? А потом у тебя появятся внуки. Я буду им рассказывать о бабушках, дедушках, прабабушках и прадедушках. Дети должны знать свой род.
«Род — сила. Сила поколений, стоящая у каждого за спиной. В минуты слабости и отчаяния на помощь идет вековая сила рода, его корней. Только надо позвать на помощь. А как позвать, если не помним деда, прадеда? Уходит сила. Мало свершает человек деяний. Все больше дела и делишки. Мельчаем от поколения к поколению. Детям в наследство куда чаще достается земное, бренное, дорогое и блестящее. Наделяем мишуру ценностью. Бесценное теряем и не жалеем».
Об этом ей давно говорил дед, словно предвидя, что ей предстоит пережить.
— Если бы не бабушка, я бы не приехала к тебе никогда. Она просила тебе помочь. Она простила тебя.
— Саша…
Иван Андреевич едва различимо позвал дочь, словно слышал весь ее безмолвный разговор.
— Теперь все будет хорошо.
— Ты что-то говорила о бабушке или мне послышалось?
— Послышалось. Спите. Я посижу возле вас.
— Саша, что со мной? Я умираю? Ну, это не ново. Я тебе говорил.
— Все уже позади. Завтра еще сделают анализы и скоро переведут в отделение. А теперь спите.
Иван Андреевич устало закрыл глаза.
Через минуту послышалось ровное дыхание. Савицкий спал.
Саша поднялась на третий административный этаж. Длинный коридор в целях экономии средств освещался одной тусклой лампочкой. Через неплотно прикрытую дверь из кабинета профессора Дворниковой падала полоска света.
Судя по разложенным на столе бумагам, Инна Васильевна, несмотря на поздний час, домой не собиралась.
— Я вам вызову такси. — Дворникова мигом оторвалась от записей.
— Спасибо, меня муж ждет в приемном отделении.
— Муж — это хорошо.
— Инна Васильевна, я вижу, что состояние отца ухудшилось.
— Ухудшилось. Только причина может быть и в отмене препарата. Скорее всего, Иван принимал его длительное время. Саша, я насчет этого и хотела поговорить с тобой. Если завтра ничего не изменится к лучшему, надо делать токсикологическую экспертизу. А для этого надо подавать заявку и сообщать в полицию. Понимаешь, о чем я говорю?
Саша только кивнула. Чего яснее. Покушение на жизнь.
— Этого можно избежать при условии, что мы получим образец препарата. Только где он его мог взять? Вера сказала, что пересмотрит все в кабинете. Только я не думаю, что Иван сам принимал какую-то гадость.
— Инна Васильевна, вы можете подождать еще день, от силы два?
— Сашенька, все зависит не от того, могу я ждать или не могу, а только от того, как будет себя чувствовать Иван. Больше я ничего тебе не обещаю.
— Спасибо вам, Инна Васильевна. Лекарство я вам привезу завтра. Я, кажется, знаю, где его взять.
Говорить Дворниковой о своем предположении Саша не стала.
Ничего не остается делать, как с утра поехать в медицинский центр. Она никак не могла даже предположить, что жизнь заставит ее еще раз вернуться в центр.
Вчера она успела попрощаться с временной работой. Сделала последний обход в палатах, провела занятие с инструкторами, напечатала им расписание работы на следующую неделю, вложила в истории болезни дневники наблюдения. И самое главное — выписала домой Колю Васильцова. Его лицо светилось от счастья.
Благодарил Коля сбивчиво и неумело, затем прошелся с палочкой по палате, хромая на левую ногу и под конец, смутившись, обнял Сашу, пообещав сплести для нее самую большую корзину.
Все было, как обычно, с одной только поправкой — это был последний рабочий день в центре. И было это вчера.
Хочешь насмешить Бога — расскажи ему про свои планы.
Стрельников постучал в дверь Елены Евгеньевны, подгадав время, когда чаепитие только начиналось. Захватив конфеты и шампанское, Павел зашел к главврачу, собственно, только попрощаться. Непредвиденные обстоятельства требовали его присутствия в Москве.
Людмила скользнула недовольным взглядом по Стрельникову. А потом, вспомнив, что она хозяйка этого центра, спросила, как он находит их работу.
Вопрос прозвучал излишне требовательно. По тону и виду было понятно, что ей совершенно неинтересно мнение Стрельникова и спросила она только из вежливости.
— Ваш центр мне понравился, но лучше не попадать в такие заведения. — Стрельников постучал по двери, изображая суеверие. — А если серьезно, то — высший класс. Дом отдыха. Пансионат. Когда Агнесса Харитоновна рассказывала мне об условиях, я, честно говоря, не поверил. Старикам свойственно преувеличивать. Но все оказалось даже лучше, чем она говорила.
— Мы рады, что вам понравилось, — безразлично заметила Людмила.
