Толпе, казалось, идея праздника понравилась намного больше торжественных речей и открытия памятника. И только мне одной, по-видимому, было интересно послушать историю нашего класса.
А ещё мне не терпелось увидеть статую, которая стояла перед сценой, накрытая тканью.
– Пожалуйста, не забывайте, что это торжественное мероприятие, – строго сказал оратор.
Он расправил крылья и, пикируя над толпой людей, повернул направо и скрылся среди представителей своего класса, раптидонов.
Лука вернулся, неся за спиной тяжёлый мешок. Он со вздохом сбросил его на землю.
– Надеюсь, этого хватит, Гэмблер. – Лука достал свёрток, через который местами просачивалась кровь. Он раскрыл его, и мы увидели петуха размером с Тоббла.
– Премного благодарен, – ответил Гэмблер. – Подойдёт, чтобы подкрепиться.
Лука бросил петуха Гэмблеру, и тот поймал его на лету.
Для всех остальных Лука принёс хлеб, большой кусок сыра, колбасу и бутылку сидра. Мы сели есть, и я, пока жевала, пропустила речь Главного Учёного. Поев, я вернулась к окну. Главный Учёный – натайт – заканчивал говорить.
– …а следовательно, принимая всё это во внимание, мы с большим сожалением должны официально признать даирнов вымершим классом. Исчезнувшим навсегда.
31
Арактик
Исчезнувшим навсегда.
От этих слов у меня сдавило грудь. Я закрыла глаза, а когда открыла, поняла, что все вокруг – Тоббл, Хара, Лука и Гэмблер – с тревогой и жалостью смотрят на меня, а феливет – ещё и с любопытством.
Я выпрямилась и попыталась прислушаться к тому, что происходит на сцене. Дряхлый и сгорбленный старик при помощи двух помощников поднимался по ступенькам.
– Это Ферруччи, – сказал Лука.
– Этот старый обманщик собирается рассказывать историю нашего класса? – в бешенстве спросила я.
Лука пожал плечами.
– Он считается истинным знатоком в этой области.
– Скорее, можно назвать его истинным разочарованием, – еле слышно сказала Хара.
Голос Ферруччи был очень слабым, и я улавливала лишь обрывки фраз.
– …тогда, во Времена Трудностей, Чарльз Мордан, Офицер Хурска… воюющие королевства… договориться о мире с Метьян Нур, феливетом Главным Охотником… обе стороны убедили даирна… и эта встреча… привела к…первому соглашению между человеком и феливетом.
Услышав имя Метьян Нур, феливеты издали резкий устрашающий рык. Люди вяло зааплодировали, терраманты вежливо затрепыхали своими нерабочими крыльями, а натайты зашлёпали по воде. И только раптидоны никак не отреагировали.
– …Третья Война Слияния рек… королевы натайтов…
Дальше я услышала имя королевы натайтов, но повторить звуки, похожие на свист и щелчки, издаваемые вместе с неразборчивыми согласными, не смогла бы.
– Я слышал о войне, но не знаю подробностей, – сказал Тоббл.
Я знала ненамного больше. На занятиях Дэлинтор редко произносил это слово.
– Война, – угрюмо сказала Хара, – это когда одно племя, город или вид нападает и пытается уничтожить другое племя, город или вид.
Всё так, но я чувствовала, что Хара чего-то не договаривает. Она слишком болезненно отреагировала на слово «война» и приняла это близко к сердцу.
– По крайней мере, сейчас никто не воюет, – ответил Гэмблер с очевидным сарказмом.
Хара обернулась и посмотрела на него, но промолчала.
Ферруччи продолжал перечислять войны, переговоры, соглашения, обозначая в них роль даирнов.
– И в самом деле, – он остановился, чтобы отдышаться, – можно сказать… на самом деле… необходимо… без чего война… вершили историю.
– Он заканчивает речь, – сказал Лука.
– Как ты определил? – удивилась Хара.
Лука засмеялся.
– Почти всю её написал я. Ферруччи добавил совсем немного.
– До сих пор не могу поверить, что рассчитывала на помощь Ферруччи; на то, что он спасёт Бикс, – сказала Хара. – Я была уверена, что он хороший человек.
– Даже хорошие люди не всегда совершают правильные поступки, – просто ответил Лука, на секунду положив Харе руку на плечо.
Она с досадой смахнула слезу.
Услышав этот разговор и увидев её слёзы, я внезапно абсолютно точно поняла: Хара никогда не желала мне зла. Она искренне верила, что Ферруччи станет моим спасителем. Конечно, она хотела получить вознаграждение, но не за мою шкуру, а за мою жизнь.
– …и таким образом, с глубоким сожалением… конец существования этого класса… прекрасного и… уже никогда.
Речь завершилась. Раптидоны пронзительно и громко закричали, по всей видимости полагая, что именно в конце говорят о самом важном. Люди в предвкушении зашептались, а натайты стали подпрыгивать в воде, чтобы лучше рассмотреть происходящее на сцене, куда сейчас поднимались солдаты в красно-серебряных ливреях войска Мурдано и со значками с изображением голубого глаза поверх руны S.
К площади приближались ещё солдаты. В конце их колонны шли двенадцать крепких мужчин, нёсших на плечах паланкин. Подойдя к сцене, они дружно приподняли его так высоко, чтобы дверь оказалась на уровне платформы.
Зайдя на сцену, солдаты синхронно выстроились в два ряда, а офицер красиво шагнул вперёд, открыл дверь паланкина и отступил назад.
– А вот и она, – сказал Лука.
Я не знала, чего ждать. У меня не было ни малейшего представления, как выглядят провидцы. Мне казалось, это будет кто-то наподобие Ферруччи – дряхлый и сгорбленный, демонстрирующий своё превосходство. Люди, насколько я успела узнать, отличались друг от друга фигурой и размером, но всё же не так сильно, как феливеты и раптидоны. Провидец оказался светлокожим представителем своего класса, женщиной, с блестящими чёрными волосами до середины спины, в красном халате до щиколоток, украшенном серебристыми звёздами. Её голые руки были покрыты синими, красными и зелёными татуировками. Лука объяснил, что это магические руны и знаки, демонстрация её волшебной силы.
– Эти рисунки показывают, что её невозможно убить, – добавил он.
– Я бы непременно попытался, подвернись мне удобный случай, – сказал Гэмблер. Он прыгнул ближе ко мне и, поставив передние лапы на оконную раму, стал внимательно смотреть.
– Прорицательница не друг феливетам.
Лука метнул на него взгляд.
– Арактик никому не друг.
– Я не очень хорошо знаю людей, – сказала я, – но, по-моему, она молодая, да?
– Едва девятнадцать исполнилось, – подтвердил Лука. – Ненамного старше Хары и меня.
Арактик лицезрела толпу – ей аплодировали, кричали и хлопали по воде в знак приветствия. Терраманты сложили свои крылья и спрятали щупальца. Феливеты молчали.
– Здесь я чувствую себя как дома, – громким высоким голосом начала говорить Арактик. – На этом острове я прожила много лет. Самые умные представители разных классов научили меня очень многому.
– На экзаменах она всегда жульничала, – ухмыльнувшись, сказал Лука.
– Получается, не такая уж и умная, – добавил Тоббл.
– Как бы не так. Умная, хитрая, жестокая и опасная. – Затем, уже другим тоном, Лука добавил: – И подстрекательница.
– Ты настолько хорошо её знаешь? – спросила Хара.
Лука кивнул.
– Когда мне было шесть, а ей десять, мы жили в одном общежитии. Однажды она заставила меня съесть мыло.
– Оно, должно быть, на вкус ещё хуже, чем воббики, – сказал Гэмблер.
– Эй! – запротестовал Тоббл. – С меня хватит. Я докажу, что мы вкусные!
– Радуйся, что я наелся
