В кустах сзади зашуршало, появился Костя. На лице – только азарт и любопытство, ни тени страха, ни капли беспокойства или волнения.
– Капец? Всех замочили?
Редошкин позеленел.
– Я же тебе велел…
– Оставь, Жора, – сказал Максим. – Он из «поколения соцсетей», мозги работают только на картинку в экране компа, чувства окружающих его не трогают.
Лейтенант закрыл рот. Сплюнул ещё раз.
– Мне показалось, что перед твоим выстрелом лес загудел. Ты слышал?
– Слышал, тебе не показалось. Лес уже дважды реагировал на стрельбу этих ублюдков по местным олешкам. Мне даже сон приснился… – Максим замолчал.
– Что за сон?
– Потом расскажу. Надо сматываться отсюда. Вожак добежит до своих и приведёт всю стаю.
– «Вертушку» осмотрим?
– Нет времени. Позже вернёмся и похороним убитых, если их приятели этого не сделают.
– Вон там пулемёт ихний валяется, – показал пальцем Костя, подбегая. – Можно с собой взять.
– Ты понесёшь? – осведомился Редошкин.
– Он же тяжёлый, я один не унесу.
– То есть предлагаешь тащить нам.
Костя красноречиво пожал плечами.
Из-за кустов показались спешащие Вероника и Вениамин Витальевич, с трудом тащивший обе сумки.
– Я предлагаю… – начал Костя.
– Возьми сумку!
Ботаник оглянулся, со скучающим видом направился к спутникам, бурча под нос что-то нечленораздельное.
Вероника бросилась к Максиму, но приостановилась, заметив трупы африканцев, глянула на покорёженный вертолёт.
– Они… погибли?
– Если бы не мы их, то они нас, – буркнул Редошкин. – Командир, я сбегаю посмотрю, что от ракеты осталось?
– У нас нет времени.
– Я мигом. Африканцу надо как минимум полчаса добираться до лагеря да ещё столько же, если не больше, обратно. Мы успеем уйти.
– Сначала поищем того, по ком стреляли боевики. – Максим посмотрел на Вениамина Витальевича. – Профессор, мы ненадолго отлучимся, найдите «иву» погуще, мы проходили их семейку, и спрячьтесь под ветвями, пока мы не придём за вами.
– Лучше вместе, – робко сказала Вероника.
– Делайте так, как я сказал, мы не задержимся.
Максим сориентировался и рванул в глубь леса, сразу взяв хороший темп.
Редошкин дисциплинированно последовал за ним, играя роль арьергарда. Во время операций подобного плана он не раз прикрывал спину командира группы и прекрасно знал свои обязанности.
Бежать далеко не пришлось.
Через двести пятьдесят метров спецназовцы наткнулись на небольшие воронки в земле, оставленные взрывами вертолётных ракет, приостановились, откинув шлемы и вслушиваясь в шуршащую тишину леса.
Максим поднёс ко рту ладонь, дважды крякнул по-утиному.
Никто не отозвался. Только по стволам «секвой» побежали местные «белки». Максиму показалось, что лесные великаны вокруг, на толстой коре которых красовались шрамы от осколков НУР, угрюмо поёжились.
– Мир! – крикнул он, отказавшись от условных сигналов. – Чуб! Вера!
Ответом была вереница бабочек, вывернувшаяся из-за «баньяна» и закружившая вокруг бойцов.
– Бабочки! – прошептал Редошкин. – Чего им надо?
– Подожди, – ответил Максим, поймав мелькнувшую мысль.
Он уже не впервые встречал «караваны» бабочек, и каждый раз эти создания приводили его к какому-нибудь открытию наподобие ракеты.
Бабочки выстроились колонной и понеслись прочь, лавируя между деревьями.
– За ними!
Побежали, стараясь не отстать. Через полсотни метров наткнулись на воронку в лесной почве и следы крови на траве. Кинулись по следам и у молодого «фикуса» увидели прислонившегося к голому стволу дерева спиной человека в «Хамелеоне». Шлема на нём не было, окровавленная голова свесилась на грудь. Он не пошевелился, даже когда подбежавший Максим тронул его за плечо.
– Хасик!
Раненый не ответил.
Максим осторожно приподнял ему голову.
Это действительно был Хасик – капитан Хасан Керзоев, мёртвый.
Редошкин глухо выругался.
Максим на всякий случай приложил пальцы к шее оперативника, проверил пульс, разогнулся. Слов не было, в сердце вошла боль потери и осталась там холодным осколком взорвавшейся ракеты.
– Надо похоронить…
– Сначала уведём учёных на новое место. Вернёмся – похороним. Возьми его штурм.
Редошкин вынул из рук капитана штурмовую винтовку LaRue, достал запасной рожок к ней, две гранаты величиной с орех.
– Это всё.
– Пошли.
Через пять минут они вышли к низинке, окружённой не только «манграми», но и ветвистыми «ивами». Из-под одной из «ив» выбрались Вероника и Вениамин Витальевич.
– Слава богу! – начала девушка и осеклась, увидев хмурые лица спецназовцев. – Что случилось?!
– Убит наш товарищ, – сказал Максим. – Нам придётся позже вернуться и похоронить его. Где Константин?
– Пошёл туда, – мотнул на заросли в полусотне метров, скрывающих кратер, Вениамин Витальевич. – Я пытался его образумить, но он слушает только себя. Сказал – надо проверить, не вынесло ли из ракеты чего-нибудь экзотического.
Максим стиснул зубы и метнулся к кратеру, крикнув Редошкину на бегу:
– За мной! Остальным – ждать!
Глава 21
Пуповина
Дождь зарядил сильнее, и подготовка к «штурму» призрачной иномерианы, в которой подозревали почти невидимый приборами узкий конус неведомой субстанции, замедлилась. Как ни странно, конус был виден визуально только во время туманной мороси, падающей с неба, и, если бы не это обстоятельство, определить его точные координаты было бы намного труднее.
Начиналось основание конуса диаметром около тридцати метров на высоте шестиэтажного дома над береговым откосом, затем он расширялся до диаметра примерно в сорок метров и как бы растворялся в воздухе. При этом запущенные дроны пролетали сквозь него как сквозь воздушный пузырь, никак не реагируя на призрачное свечение конуса, и лишь один из них, подлетевший к основанию конуса снизу, внезапно исчез, словно его засосал поток неведомых сил, увлекавший до этого момента только воздух.
Таким образом предположение Карапетяна о существовании тоннеля между столкнувшимися в каких-то измерениях Вселенными-бранами приобретало статус доказанного факта, и даже скептически настроенный спец по НЛО Кондратюк вынужден был скрепя сердце признать своё поражение. Правда, на совещании группы, созванном Плащининым, он высказался осторожно и обтекаемо, мол, ещё надо сто раз перепроверить данные и
