Приходится несколько раз подышать, шумно втягивая и выдыхая, Чарли предпочитает промолчать, не торопя меня. Мне как будто жизненно необходимо преодолеть этот путь самостоятельно, да и ещё, по удивительной случайности, на транспортном средстве. Может, просто пора переступить свои страхи и оставить позади часть прошлого? Повзрослеть, принять эту жизнь такой, какая она есть, насладиться и хорошим, и плохим. Комната одиночки никуда не убежит, а вот молодость — да. Пора понять, что никто меня не загонял в рамки — это сделала я. Мягко нажимаю на педаль, и мы легко катимся вперёд по дорожке. Чарли произносит слова поддержки:
— Ты молодец! — касается меня, и я вдавливаю педаль до конца, а потом отпускаю, хохоча, когда он напрягается — Лорин! Так нельзя! Седые волосы, конечно, тренд, но не в моём возрасте!
Дорожка заканчивается у пляжа. Мы оставляет гольфкар и выходим, Чарли расправляет платье и подталкивает вперёд, оставаясь за спиной. Я оглядываю пространство в поисках отца, но передо мной только рассаживающиеся гости и персонал.
— Милая, ты не меня ищешь? — раздаётся сзади знакомый голос, оборачиваюсь и обнимаю отца за шею, абсолютно не боясь испортить платье или макияж. Только слышу, как Чарли пищит где-то рядом «осторожнее, это труды моих трёх часов». — Неужели так успела соскучиться за вечер? Лорин?
— Всё хорошо!
Я оглядываюсь: на песке расставлены стулья и сделана дорожка, чтобы мы с отцом прошли по ней и в конце встретила Лукаса, который переговаривается о чём-то со священником, видимо, ещё не замечая того, что я так близко.
— Готова? — спрашивает отец, и в его голосе слышится неподдельное волнение. — Ты… Мы можем всё остановить, если не готова.
Всего на секунду я задумываюсь, как бы я хотела остановиться здесь и сейчас, а потом побежать. И это будет означать лишь то, что я так и останусь той же девушкой. Той же серой мышкой, запертой в комнате. Зачем оставаться в комнате, которую просто разбомбили и от неё остались только части прошлой жизни, которые не склеить?
Я приобнимаю отца и киваю оркестру, чтобы начинали торжество. Как только заиграла музыка, поворачиваюсь снова к концу дорожки и вижу, как Лукас улыбается, оглядывая меня и платье. Кажется, даже замечает Чарли за моей спиной, благодаря его. А я радуюсь тому, как выглядит он. На нём короткая светлая рубашка до локтей, поверх жилет светло-бежевого цвета и такие же брюки, а из кармашка торчит мини-букет.
«Пижон несчастный», — говорит моя внутренняя богиня. Но она, как и я, не может сдержать улыбки, направляясь к нему. Папа придерживает руку, и мы как будто намерено долго идём. Кажется, что отец всё ещё немного сомневается во всем этом.
— Пап, всё хорошо. Я правда люблю его, — шепчу на ухо, он поворачивается на меня и кивает. Что интересно, я даже не говорила этого Лукасу, а сейчас так легко сказала об этом отцу на его сомнения. У меня такое чувство, что я знала это с самого первого дня нашего знакомства, но постоянно хотела подавить в себе эти мысли. Папа незаметно — хотя наверняка так кажется только ему — смахивает слезу со щеки, и мы оказываемся совсем близко. Невероятно близко к финалу, которого так все ждали.
Папа отпускает мою руку, но мне и не нужна поддержка — я справлюсь и так.
— Привет, — одними губами произносит Лукас.
— Привет, — отвечаю, вставая напротив.
— Вы готовы, дети мои? Пора уже сделать что-то очешуенное, — люди за нашими спинами удивляются поведению священника, но, кажется, что это не самое страшное, что можно было услышать, касаемо нас. — Мистер Мэй, ваш ход.
— Лорин, прежде чем ответишь на самый главный вопрос. Я хочу кое-что тебе преподнести, — он встает на колено и открывает коробку, стоящую рядом со священником, доставая пару белых кроссовок. — Я хочу подарить тебе их, и пусть это символизирует то, что у тебя всегда есть выбор, и ты можешь поступить иначе. Просто хочу быть уверен, что ты выбираешь меня и только меня, а не что-то другое. Ты моя девушка с жёлтым зонтиком, и кажется, я искал тебя всю свою жизнь.
Вместо ответа я опускаюсь на колени, убирая из рук Лукаса обувь и обнимая его. Кажется, что я никого и никогда не полюблю, как его. Как человека, который так меня изменил, который бесил меня, но все равно оставался близко, когда был нужен, находил, когда я совершала глупости. И только лишь потому что хотел этого.
— Да, Лукас Мэй, я выбираю тебя, — целую его под аплодисменты, и почти ведь не вру в этот момент.
Проходя по дорожке, нас поздравляют с двух сторон, пожимая плечи и приобнимая, а так же обсыпая белыми лепестками. Лукас вырывается вперёд, утягивая меня за собой. Я мельком замечаю сестру, она как будто выдыхает. Только что это меняет? Патрисия всё ещё не может находится рядом с ним.
— Скинь ты эти туфли уже, — говорит Лукас, пока я снова и снова тону в песке. Я слушаюсь его предложения, так идти намного удобнее. Я уже вижу в сотни метрах белый шатёр, где мы и будем праздновать. Он ускоряет шаг, приходится бежать за ним, но так мы отрывается от шумной процессии сзади.
— Как ты уговорила Чарли остаться? Я не помню, чтобы он вообще когда-то соглашался сходить со мной куда-то в компании. Он чувствует себя довольно некомфортно без тысячи килограммов тканей и косметики вокруг. Да чего уж там говорить: он даже выглядит, как обычный парень, в этой форме персонала отеля, — он смеётся, а я и забыла, что он так и не успел переодеться во что-то другое. Я оборачиваюсь и замечаю его в толпе, следует за Пат и Кеннетом. Мне не хочется делиться с Лукасом тем, что Чарли просто влюбился. Это не мои секреты.
<center>***</center>
Сидя на своём месте, по правую руку от Кеннета, наблюдаю за тем, как происходит жизнь. Я чувствую себя частью чего-то большего, чего-то грандиозного, что происходит здесь и сейчас. Правда, это настолько нереально, словно я смотрю фильм или сериал, где вижу, как некоторые герои сходятся, а какие-то держатся подальше друг от друга.
Мои родители только и делают, что хлопают, плачут или в красках рассказывают обо мне знакомым с другой стороны. Если бы пару недель назад мне бы сказали, что я буду так спокойно реагировать на это, но я с трудом
