– Я готов пообещать тебе что угодно, – отвечает он.
Из кучи вещей Лиам достает маленький блокнот и кладет его мне на ладонь. Затем быстро целует меня в лоб и покидает комнату, прежде чем я успеваю сказать «прощай».
23
Наконец я засыпаю, прижавшись к изголовью и обхватив руками колени. Матрас намок от моих слез. Проснувшись от тусклого солнечного света через несколько часов после ухода Лиама, вижу Элиаса сидящим за столом с мрачным лицом.
– Каков план, Алхимик? – обращается он ко мне с едва заметным намеком на грустную улыбку на губах.
Еще одна слезинка скатывается по щеке. Я вытираю ее, удивляясь тому, насколько разные Лиам и Элиас. Мы с Аммой тоже были противоположностями. Ее смех эхом раздается в моей голове.
Я заставляю себя собраться и рассказываю Элиасу о своей встрече с Джоэбом, об искаженном детском стишке, который он прочел мне, когда я показала ему странное предложение в своем журнале. Красная река, красная от крови. Делюсь предположением о том, что речь шла о крови Алхимика. Хотя Джоэб и напал на меня, но он мне не соврал. У него не было на то причин.
– Ищи красную реку. Ты думаешь, что речь идет о твоей смерти? – Элиас хмурится. – Ты умирала не раз.
– Но мы знаем как минимум об одной смерти, случившейся в реке, во всяком случае, согласно историям.
Элиас откидывается назад.
– Каро заставила тебя съесть ее собственное сердце в твоей первой жизни.
Я киваю.
– Если верить легендам, я предложила ей ее сердце, превратив его в двенадцать камней. Она скормила их мне, потому что думала, что я обманула ее, как обманула лорда. Поняв, как ошиблась, она пришла в ярость и утопила меня в реке.
– И ты хочешь туда отправиться?
Я киваю.
– Даже если эти истории – вымысел, они хотя бы отчасти правдивы. Что если я пыталась как-то запомнить тот момент, потому что тогда произошло что-то действительно важное? Вдруг в нем кроется ключ к победе над Каро? Может, именно тогда я собиралась уничтожить ее.
Я тянусь к сумке и достаю записи Лиама. Сердце щемит, когда я думаю о нем, но я подхожу к Элиасу и раскладываю бумаги на столе.
– Это место никогда не называется в историях, но он нашел какого-то неизвестного ученого, который считал, что это место – долина Блайт.
– Тогда мы отправляемся в долину Блайт.
* * *Наступило туманное и холодное утро, такое же серое, как охватившая меня тоска. Долина Блайт расположена в нескольких милях от Монтмера, возле города под названием Прайстон, и нам нужно сначала пройти сквозь него.
Так как Эйлстон кишит солдатами и гражданскими, жаждущими награды за мою поимку, мы с Элиасом пробуем новую маскировку: рвем одежду и пачкаем ткань грязью, словно не один день скитались по лесам, и становимся похожими на кровососов. Выйдя на улицу, я замечаю толпы людей с понурыми лицами. Поначалу мне боязно: вдруг они меня узнают – но потом слышу обрывки их разговоров.
– Больше тысячи лет…
– Пусть Колдунья проклянет убийцу за то, что навлекла это на нас, и украдет ее часы, пока она спит…
– Солдаты начнут забирать нашу кровь на следующей неделе…
Я поворачиваюсь к Элиасу, но тот уже разговаривает с кем-то из толпы. Вернувшись, он рассказывает мне, что Королева издала указ: солдаты пойдут по городам Семперы и начнут отнимать кровавые годы у подданных, если Джулс Эмбер не найдут к началу недели. Это будет продолжаться до тех пор, пока преступницу не сдадут.
Сердце бешено бьется от злости.
– Это не может быть решением Ины. Наверняка это дело рук Каро. Тем более надо торопиться.
Предусмотрительно обходя стороной коттедж Джоэба, окольными путями мы выбираемся из города и оказываемся на главной дороге, откуда телега отвезет нас в направлении долины Блайт.
Пока мы едем в полной тишине, реальность всего произошедшего обрушивается на меня. Я – убийца.
«У тебя не было выбора», – шепчет голос мне на ухо.
Я опускаю голову на руки. Правда заключается в том, что Джоэб служил Каро. Но при обдумывании своего поступка это обстоятельство уже не кажется мне таким важным. Он был жив, а теперь мертв. Мертв из-за меня. Из-за Алхимика.
Весь день, пока мы пересаживаемся с телеги на телегу, голова забита подобными мыслями. Да и о расставании с Лиамом невозможно не думать.
Ближе к вечеру мы оказываемся так далеко от города, куда только можно добраться на телегах. Когда высаживаемся, Элиас указывает на тенистую пасть ущелья, виднеющуюся сквозь деревья, а потом на карту, которую держит в руках. Карту, которую оставил Лиам. Долина Блайт лежит внизу. По телу пробегает холодок. Я столько лет скрывалась, и теперь мне, возможно, придется встретиться с моей первой смертью.
Но найду ли я оружие, которое поможет приблизить смерть Каро?
Осматриваю пейзаж, и у меня перехватывает дыхание, стараюсь успокоить быстрое биение сердца. Когда-то это была неглубокая равнина, по которой бежала река, но за последнюю тысячу лет ветер и вода вырезали в ней ущелье.
Вижу дорогу, бегущую вдоль каньона, и замечаю следы колес, которые недавно оставила проезжавшая телега. Мы не можем здесь задерживаться.
Внизу медленным широким потоком бежит река – плоская зеленая лента. Она не так глубоко внизу, как я сначала думала, но ее окружают скалистые отвесные стены каньона, из которых то тут, то там под странными углами торчат тощие кустики и сгорбленные деревья. В воздухе нет никакой магии, которую я чувствовала на поляне. Но все же что-то тянет меня туда, заставляя осматривать ущелье в поисках спуска вниз.
– Ты в этом уверена, Джулс? – спрашивает Элиас, осторожно заглядывая туда. – Если сюда кто-то придет, сбежать будет сложно.
– Да, – отвечаю, хотя сомнения растут во мне с каждой минутой, проведенной на краю ущелья. Но у меня нет выбора: пора узнать правду о моем прошлом.
– Кажется, чуть дальше внизу есть тропинка. Я спущусь, чтобы убедиться, что путь свободен.
Поздно. Присев у края и хватаясь за ветки нависающего над ущельем дерева, начинаю спускаться. Не видя ничего под собой, я отчего-то уверена, что если вытяну правую руку, то найду опору. Наконец чувство узнавания, холодное и возбуждающее одновременно, пробегает по моей спине. Я здесь уже бывала.
Я здесь умерла.
Голова кружится, и я чуть не наклоняюсь в приступе тошноты.
– Джулс, – сверху доносится тревожный голос Элиаса.
Но я уже спустилась слишком далеко по склону ущелья, чтобы снова подняться наверх. Подняв голову, вижу Элиаса, стоящего на коленях у самого края. Снизу тропинка кажется менее заметной или, возможно, память ведет меня. Элиас хмурится.
– Я спущусь, чтобы убедиться, что сюда никто не идет, – говорит он. – Вот там, в четверти мили отсюда. – Он поднимает руку и указывает в направлении течения реки. Он говорит это непринужденным тоном, но не
