Вцепившись в стену как паук, жду, пока звук шагов Элиаса не затихает в мягком журчании воды внизу. А потом быстро добираюсь до дна ущелья. Вода блестит передо мной, маня вперед.
Здесь я умерла, вновь возникает мысль.
Мне хочется позвать Элиаса, и мой взгляд находит его маленькую фигурку вдалеке. Но я не могу сфокусироваться на ней: перед глазами все плывет, словно в тумане. Сквозь пелену сознания чувствую, как запускаю руку в карман плаща, чтобы достать компас, а небо меняет цвет с весеннего бледно-голубого на осенний позолочено-синий.
Простая красота реки поражает меня, даже когда я, спотыкаясь, бреду вдоль берега в поисках признаков жизни. Но, когда замечаю, что деревья вокруг стоят голые в ожидании грядущей зимы, ко мне приходит понимание, что я ищу вовсе не Элиаса. Я жду Каро.
24
В сознании возникают обрывки мыслей и чувств, которые постепенно формируются в твердую уверенность.
Я должна вернуть сердце Каро.
Встаю на колени на берегу реки, наполовину укрывшись за камнем на случай, если кто-то будет проходить мимо. По листве с красными прожилками вокруг меня понимаю, что уже конец лета. Колдунья уже появляется на периферии моего зрения, едва уловима, как слухи, блуждающие по деревенским улочкам. Она ночует с волками в восточных лесах. Замаскировавшись, путешествует из города в город, позволяя беднякам допивать остатки причитающейся ей крови. Я провожу пальцами по грубому изображению Змеи и Лисы, вырезанному на камне.
Дрожащими руками достаю маленькую кожаную сумочку из кармана юбки и, слегка приоткрыв, кладу на ладонь. Сумка удивительно легкая, учитывая, что в ней лежит сердце Колдуньи. Чистая сила, сама жизнь, порезанная на кусочки.
Бледные серые камушки внутри мерцают, подсвечивая ночь, чернеющую вокруг меня. Они согревают руки даже сквозь ткань сумки, отблески заката, золотые блики, мерцающие между моими пальцами. Бледные нити плотного золотого света парят над каждым камнем – магия сердца Колдуньи, пытающегося освободиться.
Вдалеке движется тень.
В ответ на это движение в сумочке разгорается жар. Я прижимаю ее к груди, хотя камни горячие как угли и их трудно держать.
Темная стройная фигура появляется на другой стороне реки. Я поднимаю глаза и мягко окликаю.
– Каро.
Она смотрит на меня с другого берега. По тому, как она напряжена, как сурово поджала губы, очевидно, что она в ярости. Даже на расстоянии вижу нестерпимую боль в ее взгляде. Каро подходит к реке, пока волны почти не касаются ее ног, и останавливается.
Она поднимает руки, и мою кожу начинает покалывать от ее силы, разлившейся в воздухе. Инстинкты кричат бежать, но я заставляю себя остаться на месте и с трудом встаю на ноги. А на реке уже образуется лед, создавая тонкую скользкую тропу, по которой она с осторожностью ступает, волоча юбки по воде. Когда она оказывается на берегу, лед позади нее тает. Повисает тишина, и лишь река и ветер издают хоть какие-то звуки.
Я протягиваю руки, и мешочек с камнями жизни оказывается между нами.
– Не думала, что ты придешь, – наконец говорю.
– Почему из всех мест ты выбрала это? – сдержанно спрашивает она, бегло замечая мешочек в моей руке. – Что это?
Я поворачиваю камни так, чтобы в них отразился свет.
– Твое сердце.
Каро широко раскрывает глаза от изумления. Что-то мерцает в ее взгляде. Она подходит так близко, что, если захочет, сможет дотянуться и забрать камни.
Ее силуэт возвышается на фоне закатного солнца, контуры кажутся расплывчатыми, словно она – мираж. Или, может, я просто ослабла от страха.
Каро спрашивает:
– Что мне нужно сделать?
Я глубоко вздыхаю.
– Просто съешь их.
Каро безжалостно смотрит на меня. Я протягиваю к ней руки, чуть ли не касаясь ее груди.
Бесстрастный взгляд зеленых глаз Колдуньи переключается на камни в моих руках, потом снова на меня. Она нежно берет один камень, подносит к губам и замирает.
– Ты все у меня забрала.
Я сжимаю руки.
– Я сделала лишь то, что было необходимо, чтобы спасти тебя.
– Лгунья, – шипит она.
Дикая ярость возникает в ее взгляде. Она выкидывает руку и хватает меня за запястья. Даже без использования магии ее хватка очень крепкая. Я кричу от боли, мои пальцы раскрываются, и оставшиеся камни падают на землю с глухим стуком. Пока я извиваюсь, пытаясь вырваться, Колдунья впихивает мне в рот оставшийся в ее ладони камень, и мне ничего не остается, как проглотить его.
Меня пронзает боль, когда тот растворяется на языке.
– Каро, – выплевываю я, – пожалуйста. – Но мне остается лишь слабо бороться, пока Колдунья тащит меня в воду, заставляя глотать камень за камнем. Слезы текут по щекам и падают в воду, красный туман перед глазами сменяется белым.
– Это был твой план, правда? – рычит Каро. – Ты думала убить меня и носить мое сердце с собой вечно. Скажи, что это не так, Антония, исправь это.
Но значение ее слов не доходит до меня, заглушаемое плеском речных волн, стуком сердца, отдающимся в ушах. Я пытаюсь закричать, сражаться, но волна бьет мне в лицо, заставляя захлебываться. Мне кажется, что сквозь муть речной воды я вижу что-то блестящее и красное. Рубиновый кинжал, засиявший в лучах умирающего солнца. Я тянусь к нему, но не могу достать – перед глазами все темнеет и…
Я умираю.
25
Я выныриваю, хватая ртом воздух и выставляя руки вперед в попытке оттолкнуть того, кто меня топил. Дневной свет режет глаза. Я выкидываю руку вперед, чтобы закрыться от солнца, и, только отгородившись от источника света, замечаю: что-то изменилось. Руки и ноги болят, но в них чувствуется сила. Под собой чувствую что-то твердое: песчаное дно – хотя голова все еще наполовину под водой.
Бросаюсь вперед, с криком облегчения падаю на песок, переворачиваюсь на спину и довольно долго просто лежу, пока боль во всем теле не отступает. Передо мной вновь появляется ущелье, серо-зеленая вода в реке, но Каро нигде не видно.
* * *Следующие несколько минут просто сижу, пытаясь унять панику. Картинка произошедшего все еще стоит перед глазами. Я ощущаю жар камней сердца Каро, чувствую мертвую хватку вокруг моей шеи.
В череде сумбурных воспоминаний рождается новая мысль: я пыталась вернуть ей сердце. Истории не врут.
Но какая разница?
Когда воспоминание ускользает, паника снова охватывает меня, дыхание учащается, и слезы наворачиваются на глаза. Кровь, загрязняющая мои вены, начинает лишь ухудшаться, а не наоборот, и дыхание снова ускоряется. Перед тем как Каро убила меня, я успела увидеть то, ради чего мы с Элиасом оказались здесь: рубиновое мерцание под слоем воды.
Оружие, клык, коготь. Рубиновый кинжал, который мог бы помочь мне расправиться с Каро раз и навсегда. Но чем крепче я цепляюсь за воспоминание, чтобы вникнуть в его смысл, тем больше сомневаюсь в себе. Помню, что пыталась достать
