– Дин, ты мне нужен для фотографии…
– Хлоя, – сказала Лилит. – Привет.
Хлоя глянула на платье Лилит, явно впечатленная.
– Ты что, наняла стилиста? Ты выглядишь действительно круто.
– Спасибо, наверное, – ответила Лилит. – Ты тоже выглядишь замечательно.
Хлоя повернулась к Кэму и сощурилась.
– Лучше бы тебе хорошо с ней обращаться, – сказала она, прежде чем увести Дина прочь.
– С каких пор ты дружишь с Хлоей Кинг? – спросил Кэм.
– Я бы не была уверена по поводу «дружишь», – сказала Лилит, – но мы кое-что недавно выяснили. Она не так плоха. И она права. – Лилит вскинула бровь. – Тебе бы лучше хорошо со мной обращаться.
– Знаю, – сказал Кэм. Это была его самая главная задача во Вселенной.
Лилит взяла его голубую ленту выпускника и бросила ее в ближайший мусорник.
– Теперь, когда с этим разобрались, давай составим план. – Она глянула на часы. – Битва начинается через двадцать минут. Думаю, у нас есть время на танец, прежде чем мы начнем готовиться.
– Ты босс, – сказал Кэм, притягивая Лилит к себе и двигаясь на танцпол.
К счастью, следующая песня была медленной, такой, во время которой каждому хочется кого-то обнять. Вскоре Лилит и Кэм окружили парочки, танцпол засверкал от платьев цвета драгоценных камней и элегантно контрастирующих с ними смокингов.
Ребята, мимо которых Кэм проходил десятки раз в непримечательных коридорах Трамбулла, теперь выглядели невероятно под светом звезд, улыбаясь и кружась в такт музыке. Кэма мучала мысль, что все здесь словно чувствовали себя на краю мира, когда в действительности они стояли на краю конца света.
Он притянул Лилит поближе. Сосредоточился только на ней. Ему нравилось прикосновение ее пальцев к его плечам. Нравилось, как пахла ее бутоньерка из ирисов, и ощущение жара ее тела рядом с ним тоже нравилось. Он закрыл глаза и позволил остальному Кроссроудс исчезнуть, представляя, что они одни.
Они лишь раз танцевали вместе до прошлой ночи у ручья Гремучей Змеи – в Ханаане, у реки, сразу после предложения Кэма. Он помнил, какой невесомой казалась Лилит в тот первый танец, поднимаясь с земли от малейшего движения Кэма.
Она казалась сейчас точно такой же. Ее ноги скользили по танцполу, и она смотрела на Кэма с чистой радостью в глазах. Она была счастлива. Он чувствовал это. Он тоже был счастлив. Кэм закрыл глаза и позволил воспоминаниям забрать его в Ханаан, где когда-то они были так открыты друг другу и свободны.
– Я люблю тебя, – прошептал он, прежде чем успел себя остановить.
– Что ты сказал? – прокричала Лилит, ее голос едва ли был громче музыки. – Ты ищешь туалет? – Она отошла и огляделась, ища указатели на мужскую комнату.
– Нет, нет, – сказал Кэм, притягивая ее обратно, жалея, что испортил настроение. – Я сказал, – но теперь он не мог это произнести, еще нет, – я сказал «красиво танцуешь».
– Наслаждайся пока что, – прокричала она. – Нам нужно пойти за сцену.
Песня затихла, и все повернулись к сцене, когда Таркентон поднялся по ступенькам. На нем был морского цвета смокинг с приколотой к лацкану красной розой. Он подергал усы и нервно прочистил горло, подходя к микрофону.
– Все участники сегодняшней Битвы групп должны теперь отправиться за сцену, – сказал он, осматривая гостей выпускного. – Это последний призыв для всех участников Битвы групп. Пожалуйста, воспользуйтесь дверью слева от сцены.
– Мы рискуем, – сказала Лилит, хватая Кэма за руку и таща его через толпу учеников ближе к сцене.
– А то я не знаю, – пробормотал Кэм себе под нос.
Они ушли влево, обходя парня с девушкой, целующихся так, словно они были одни в комнате, а потом обнаружили черный вход слева от сцены, где все участники должны были зарегистрироваться.
Кэм открыл дверь для Лилит. На другой стороне находился слабо освещенный узкий коридор.
– Сюда. – Лилит взяла его за руку, указывая на постер со стрелой. Они повернули налево, потом направо, а затем нашли ряд гримерок с подписанными дверьми: «Любовь и праздность», «Смерть автора», «Придуманные обиды», «Четыре всадника» и в конце коридора – «Месть». Лилит повернула ручку.
Внутри Луис сидел в кресле режиссера, запихивая арахисовые M&M’s в рот, его ноги лежали на туалетном столике. Он переоделся в черную ковбойскую рубашку и белые свободные брюки. Черная фетровая шляпа была низко надвинута на его лоб. Глаза были закрыты, и он напевал фоновые гармонии «Блюза кого-то другого» себе под нос.
На диване в углу Жан целовался со своей девушкой Кими, которая круто выглядела в длинном атласном платье клюквенного цвета. Он оторвался от их поцелуя на мгновение, чтобы поднять глаза и поприветствовать Кэма и Лилит знаком мира.
– Готовы оторваться, чуваки? – спросил он, поправляя темный кожаный жилет, отделанный бахромой, который нашел в Армии спасения.
Позади них на синтезатор Жана опиралась гитара Кэма, рядом со смокингами Жана и Луиса, которые были аккуратно развешены, – явно это сделала девушка Жана.
Кими встала и поправила платье.
– Пора мне уходить, – сказала она. Из дверей гримерки она послала Жану поцелуй. – Заставь меня гордиться тобой.
Жан потянулся поймать поцелуй, от чего Кэм и Лилит рассмеялись.
– Это наша фишка, – сказал Жан. – Разве я шучу над вами, ребята, когда вы начинаете ссориться каждые пятнадцать минут? Нет, потому что это ваша фишка.
Кэм взглянул на Лилит.
– Мы не ссорились по крайней мере час.
– Выбиваемся из графика, – согласилась Лилит. Потом она положила руку на плечо Жана. – Эй, спасибо, что мирился со всей нашей драмой.
– Да ладно, – сказал Жан. – Вам стоит увидеть, какой становится Кими, если я не отвечаю на ее сообщение через шестьдесят секунд.
– Это выпускной! – сказал Луис. – Когда за всю историю мира подготовка к выпускному не вдохновляла людей на невероятную драму? – Он достал барабанные палочки из заднего кармана и порепетировал барабанную дробь на бедрах.
– Две минуты до шоу, – окликнул голос из коридора. Кэм вытянул шею и увидел Люка с планшетом и наушниками. Тот наградил Кэма волчьей улыбкой и позволил голосу опуститься до его настоящего тембра. – Ты к этому готов, Кэмбриель?
– Всегда готов, – сказал Кэм. Конечно же, это было неправильно. Он вообще не чувствовал, что близок к победе в пари против Люцифера, до того момента прошлой ночью, когда обнимал Лилит.
Дьявол, заставив погаснуть несколько ламп на потолке, рассмеялся хохотом таким резким, что он был слышен лишь Кэму. Его голос снова обрел ложную медоточивость, когда Люцифер объявил:
– Все группы, займите места за кулисами.
Кэм вернулся в гримерную и закрыл дверь, надеясь, что остальные не видели, как он взвинчен. Он посмотрел на Луиса в зеркале. Барабанщик посерел лицом.
– Ты в порядке? – спросил Кэм.
– Кажется, меня сейчас стошнит, – ответил Луис.
– Я же говорил тебе не есть все эти конфеты, – заметил Жан, качая головой.
– Дело не в этом. – Луис прерывисто дышал, уперевшись ладонями в туалетный столик. – У вас, ребята, нет страха сцены?
– У меня есть, – сказала Лилит, и Кэм увидел, что
