Склонившись в поклоне, я пригласил высокого гостя в дом, Кайман же направился к двери, широко ее распахнул и изобразил на лице почтение. Войдя внутрь, монарх обозрел жилище, снял накидку, передал ее приятелю, а затем покосился на него и заявил, что хотел бы переговорить со мною тет-а-тет. По государственному вопросу.
– Прошу Ваше Величество меня извинить, – почтительно ответил я, – но этот человек великий вождь (Кайман многозначительно надул щеки), мой близкий друг и ассистент. А поэтому у меня от него нет секретов.
– Вот как? – чуть удивился гость. – И где же ваши владения? – обратился к коллеге.
– За океаном, – ответил вождь. – На Великой реке Ориноко.
– Слышал о такой, – чуть подумав, сказал король. – Ну что же, пусть будет так. Не возражаю.
После этого мы втроем удобно расположились у камина, в котором плясал огонь, самодержец несколько минут глядел на него, словно что-то там наблюдая, а затем обратился ко мне:
– Послушайте, Уваата. Когда я впервые услышал о вас от своего учителя, у меня возникли некоторые сомнения. Мне приходилось видеть буддийских оракулов в Индии, где я учился, а когда продолжил образование в Кембридже, слышать о Вольфе Мессинге. Но это был совсем иной уровень. Вы же, в чем я убедился, необычный человек, осененный свыше, а потому хочу сделать вам предложение. Мой Верховный лама – древний старик, ему пора на покой, и я предлагаю вам эту должность. Она вторая в государстве после моей, и вместе мы могли бы многое сделать для процветания Бутана. Ваш друг, – перевел король глаза на внимавшего его словам Каймана, – тоже будет при делах. Мой и его народы могут взаимовыгодно сотрудничать.
Закончив свою речь, монарх замолчал и снова уставился на огонь. На поленьях, шипя, пузырилась смола, где-то далеко в горах сошла лавина. Когда похожий на вздох гул затих, я нарушил молчание.
– Мы с другом, – переглянулся с Кайманом, – весьма благодарны вашему Величеству за столь лестное предложение. Но когда Уваата встречался с Ним на небесах, – возвел я глаза к потолочным балкам, – то обещал стать странствующим монахом. Разве можно нарушить данное Самому слово?
– Нельзя, – оторвался от созерцания огня король и помрачнел. – Я этого не знал. Но все же?
– У меня имеется другое предложение, – скрипнул я тростниковым креслом.
– Слушаю.
– Ввиду глубокого уважения к «Стране громового дракона», каких больше нет в мире, и ее королю, – я приложил к груди руки, – Уваата готов сообщить вам несколько пророчеств на пользу страны и ее народу.
– Да, – поддержал меня Кайман. – Мы это можем.
Судя по прояснившемуся лицу, предложение монарху понравилось, и он тут же согласился.
– Когда это возможно и в какой форме? – осторожно поинтересовался гость. – Предсказания дело не простое.
Я углубился в размышления и выдал сигнал составляющим, которые внутри внимали всему происходящему.
– Говори сейчас, – безапелляционно изрек шахтер. – Покажи квалификацию.
– Точно, – поддержал его моряк. – Чего тянуть кота за яйца?
– Не слушай этих дураков, – возмутились правоохранители. – Серьезные вещи так не делаются. Кстати, вы имеете что-нибудь предложить? – обратились они к первым двум. – Нет? Ну, тогда и не гавкайте.
Когда составляющие угомонились, Уваата подумал еще чуток, после чего выдал решение.
– Это будет зависеть от результатов медитации, Ваше Величество. Думаю, в течение недели. Далее я изложу все на бумаге, а затем вручу ее вам лично.
– Может вам понадобится помощь наших лам? Или священное место? – предложил король. – В стране таких несколько. Но самое почитаемое – монастырь Святого Сумасшедшего.
– В котором проповедовал лама Друкла Кюнле? – поинтересовался я.
А Кайман добавил:
– Великий человек. Уважаю.
– Именно так, – последовал ответ. – И что вы о нем знаете?
– Только то, что Святой победил злого духа своим фаллосом, – ответил я. – И завещал его народу в качестве оберега.
– Немного, – чуть улыбнулся король. – Я расскажу вам больше. Друкла Кюнле родился в Тибете в тысяча четыреста пятьдесят пятом году, помнил все свои перевоплощения и достаточно точно предрекал многие события. После того как враги убили его отца, он решил стать монахом и двадцать лет странствовал там нищий и полуголодный, борясь с лицемерием, алчностью, эгоизмом, а также другими пороками. При этом не чуждался вина, любви женщин и дружеского застолья.
«Ну, прямо Ходжа Насреддин», – подумал я, однако не подал виду.
– Приобретя духовную чистоту, а также понимание Мира, – продолжил рассказчик, – Кюнле встретил и победил злого духа, совершив известный вам первый подвиг.
– А разве был и второй? – удивились мы с Кайманом.
– Еще какой, – многозначительно изрек король. – Он победил дьяволицу. Та была красавицей, убивала людей, питаясь человечьим мясом, и как-то попалась Святому на пути, где все выяснилось. Он не стал церемониться с исчадием зла, вступил с ней в схватку и вновь применил фаллос как оружие, вонзив его в женское начало. Когда же все закончилось, то наложенное на девушку проклятие исчезло и она стала добропорядочной женщиной, познавшей радости материнства. Затем Кюнле в честь своих подвигов воздвиг храм, который в Бутане считается святым местом, и его регулярно навещают бездетные семьи или искушаемые дьяволом женщины. Где просят помощи у духа Великого ламы, который там незримо присутствует.
– И как, помогает? – поинтересовался Кайман.
– Министр здравоохранения докладывает, что «да», – с гордость заявил монарх. – Число моих подданных множится и прирастает.
После столь убедительного рассказа, обменявшись несколькими фразами на пираха, мы решили воспользоваться предложением, поскольку медитация в столь святом месте была отличной рекламой для новоявленного оракула.
Король тоже остался довольным, ибо пекся о религии, составляющей часть его власти, и напоследок заявил, что все будет организовано на высшем уровне. А для этого на следующий день нас навестит Верховный лама, с которым следует оговорить все детали. Затем мы тепло распрощались, и самодержец убыл в столицу. Управлять страной и ждать пророчеств.
– Да, действительно великий человек был этот Друкла Кюнле, – сказал Кайман, когда проводив гостя, мы вернулись в дом. – Не только прорицал и совершал подвиги, но еще бухал и от души трахался. У нас с последним напряженка.
В этом плане у нас действительно был облом. По причине отрыва от европейских ценностей, борделей со жрицами любви в стране не наблюдалось, а нарушение нравственности по бутанским законам каралось весьма строго.
Спустя короткое время, осенним днем, как и другие, теплым и погожим, по обширной долине ха, окаймленной рекой Мо-Чху и синеющими вдали горами, среди полей и разбросанных в них селениях, по дороге двигалась процессия. Впереди, за знаменосцами с флагами, время от времени трубя в длинные, увитые разноцветными лентами дангчены, шел десяток бритоголовых монахов в парадных одеяниях, за ними следовал открытый «лендровер», в котором сидели Верховный лама и мы с Кайманом; замыкали шествие несколько груженых лошадей с погонщиками, жующими бетель, и двое полицейских. На праздничную процессию
