- Попалась, - выдохнул он, - и снова убита.
- Это нечестно! – возмутилась она.
- О, да… – рассмеялся Джон, - враг непременно поцелует тебе ручку, прежде, чем снести голову. Запомни, - сказал он серьёзно, - в настоящем бою не существует правил кроме одного – “либо ты, либо тебя”. Любой ценой.
Маргери обиженно дёрнула плечами и выкрутилась из его захвата. Хочет повеселиться? Что ж, она ему это устроит.
Неторопливо потягиваясь, она отошла на несколько шагов и также вальяжно нагнулась, якобы, собираясь поправить шнурки на сапогах. На деле же Маргери незаметно зачерпнула порядочную горсть снега и, молниеносно поднявшись, с разворота швырнула Джону в лицо. Воспользовалась его секундным замешательством и ткнула в живот.
- Убит, - Маргери разве что не светилась от довольства.
- Неплохо, - скупо похвалил Джон, - первый нормальный удар за неделю занятий.
Большего с его стороны Маргери и не ожидала. Учитывая, что комплиментов от него дождёшься, это можно было считать лучшей похвалой.
- Но ты бьёшь неуверенно, - Джон покачал головой, - так не пойдёт.
- Зато ты ставишь мне синяки от чистого сердца, - буркнула она. – Я уже даже перестала их считать.
- Это не уроки танцев и не твоя любимая игра на арфе, - сказал он жёстко, - к тому же ты сама этого хотела. Здесь нужна злость, а порой и жестокость. Если наносишь удар, - он выхватил меч и, размахнувшись, остановил в паре сантиметров от её шеи. Маргери вздрогнула, - то бей насмерть.
Она зажмурилась и представила Серсею. До боли сжала губы, посильнее ухватила деревянную рукоять и, распахнув глаза, бросилась на Джона. Он без труда блокировал первую атаку, тогда Маргери ударила сбоку, но опять натолкнулась на меч. Выкрутилась, отскочила вправо, и лезвие просвистело в нескольких сантиметрах рядом.
- Неплохо, - выдохнул Джон, но Маргери видела надменное лицо Серсеи.
Она снова замахнулась, но на сей раз сделала ложный выпад, обманный маневр и тут же ударила слева.
- Гораздо лучше, - просипел Джон, зажимая разбитый нос. – Хорошо, что клинок деревянный.
Маргери перевела дыхание и бросила меч.
- Прости, - она подошла к нему и вытащила из кармана дублета шёлковый платок, - я просто… представила себе кое-кого другого. Я не хотела причинить тебе боль.
- Ерунда, - отмахнулся он, прижимая к носу окровавленный платок, - хорошо, что не сломала.
- Думаю, на сегодня нам обоим хватит, - Маргери вдруг почувствовала себя смертельно уставшей. Ненависть быстро отбирала силы.
***
Незаметно для самого себя Джон стал всё чаще думать о ней. Поначалу, не отдавая себе отчёта, невзначай – машинально оглядывался, если она выходила на прогулку позже обычного или задерживалась к столу. Иной раз Маргери приходила к нему на замковые стены, заботливо приносила горячий эль, и так могло продолжаться три-четыре дня кряду; за обедом и ужином то и дело украдкой поглядывала на него и, стоило ему поднять глаза, тут же отводила взгляд. Иногда она пропадала на несколько дней, и в такие моменты Джон чувствовал себя странно, не понимая, чего именно ему не хватает.
Потом, когда Джон наконец осознал что с ним происходит, было поздно. Лёгкой кошачьей поступью, окутанная запахом цветов и южных трав, Маргери Тирелл стала очень важной частью его жизни. На первый взгляд незаметной и незначительной, но в её отсутствие всё начинало казаться каким-то “не таким”. Она излучала свет, она была светом. Маргери как тёплый южный ветерок пронеслась по замёрзшим коридорам Винтерфелла, разогнала холод, трусливо отступивший перед ней. И когда за стенами замка бушевала очередная метель, Джону было тепло и спокойно. И это пугало. Горькие воспоминания ещё преследовали его в минуты одиночества, ныли, как застарелые шрамы в ненастную погоду, и Джон привык, смирился с этой болью. Новое, почти позабытое чувство бередило душу и выбивало из хрупкого равновесия. Когда Маргери была рядом, ему было хорошо, холод отступал, прятался в свой тёмный угол, но потом приходило осознание. Он всё ещё помнил Игритт. Её застывшее, неподвижное лицо и едкий дым погребального костра.
Он даже не знал, что крылось за поведением Маргери. Она ни разу не симпатизировала ему в открытую, не пыталась заигрывать и не давала понять, что заинтересована в нём. Маргери всего лишь была добра к нему, не более. С такой же добротой она относилась к Сансе, Давосу и Тормунду. И всё же… Временами Джону казалось, что когда она смотрела на него, в её глазах мелькало что-то… Он даже не мог объяснить, себе, что именно, да и не хотел искать объяснений.
И теперь уже он сам чувствовал потребность в их тренировках. Джону казалась, что именно здесь, на заснеженной поляне Маргери была настоящей. Она смеялась, злилась, обижалась, потом просила прощения… Она была живой. А рядом с ней и Джон чувствовал себя живым.
- Да… очевидно, не выйдет из меня Бриенна, - выдохнула Маргери.
Разгорячённая и раскрасневшаяся она выглядела особенно красивой. Дыхание у неё сбилось, и грудь тяжело вздымалась под узким кожаным дублетом. Наконец она накинула плащ, и Джон немного успокоился. Хорошо, что тренировка закончена, подумал он.
- Жду не дождусь, когда сяду в горячую ванну, - мечтательно говорила она, когда они возвращались в замок, - скорей бы избавиться от этой промокшей одежды…
Джон рвано вздохнул. Воображение тотчас услужливо нарисовало, как обнажённая Маргери с наслаждением нежится в ароматной дымящейся воде. Дрожащее пламя в камине отбрасывает на блестящую от воды кожу неровные тени…
- Нужно торопиться, если не хотим опоздать к ужину, - бросил он.
***
…Она лежала на боку, и тонкая ночная сорочка почти не скрывала её упругое тело. Джон видел очертания её талии, груди и даже синяки на худых острых бёдрах. Нестерпимо захотелось коснуться. Маргери улыбнулась, вытянула руку и дотронулась до его щеки – легко, почти невесомо… Он расслабленно закрыл глаза, шумно выдохнул и подался навстречу этой незатейливой ласке. Тонкие пальцы Маргери скользнули ниже, к шее, осторожно перебрались к плечам, скользнули по груди…
- Поцелуй меня, Джон, - хрипло попросила она, - мне так нужно мужское тепло…
Он открыл глаза, и наваждение исчезло. Комната была пуста, а его постель холодной и неуютной. Джон выругался сквозь зубы. Сердце гулко колотило по рёбрам, кровь стучала в висках и горячо пульсировала внизу.
Четвёртую ночь подряд, стоило ему закрыть глаза, Маргери оказывалась в его комнате, и с каждым разом эти сны становились всё более откровенными.
Джон тщетно боролся с самим собой, ворочался с боку на бок в надежде заснуть или хотя бы успокоиться, но толку не было. Сладкая тяжесть сделалась болезненной, и, вздохнув, он скользнул
