…Наконец вдоль путей мало-помалу появлялись из темноты небольшие каменные и деревянные постройки, свидетельствующие о наличии поблизости станции. Паровоз сбавил скорость. В купе заглянул один из стюардов, сообщил, что багаж собран и поинтересовался, не будет ли кто встречать её на платформе.
— Всё в порядке, — успокоила она — меня будет ждать мой юрист, так что я в надёжных руках.
Стюард робко улыбнулся и вдруг ничтоже сумняшеся протянул Анне её собственную книгу с просьбой подписать на память. Она улыбнулась. “Пустошь”, её первый роман. Не самый лучший, но пришедшийся по нраву читателям.
— Жуть как люблю мистические истории, — шёпотом признался парнишка. — Жаль только, что в конечном счёте никакого призрака, как выяснилось, не существовало, — вздохнул он.
— Потому что их не бывает, — просто ответила Анна.
— А в Торнтон, вы, наверное, приехали за вдохновением?
Прежде, чем она успела ответить, раздался предупредительный свист, и поезд теперь ехал на инертном ходу.
Стюард вышел в коридор. Оставшись в одиночестве, Анна закрыла глаза и вдохнула полной грудью. На несколько секунд задержала дыхание и, наконец, медленно выдохнула. Прихватив с верхней полки ридикюль и мелкую сумку с вещами первой необходимости, огляделась, проверяя, не забыла ли чего, и вышла из купе.
Кроме неё желающих сойти в Торнтоне не оказалось, точно также как на платформе не было и встречающих, за исключением одинокой мужской фигуры в свете тускло мигающего старого фонаря.
Она стояла у открытой двери, дожидаясь полной остановки состава. Прохладный ночной ветер щекотал лицо и забирался под одежду, но холода Анна не чувствовала — апрель в этом году выдался теплее обычного.
Наконец, поезд остановился, и мужчина быстрым шагом направился к единственной открытой двери вагона.
— Миссис Дафф, — он протянул ей руку, помогая сойти, и Анна с удивлением обнаружила, что мистер Чейз был немногим старше её самой, хотя лица его разглядеть она ещё не успела. — Добро пожаловать в Торнтон.
Комментарий к Глава 1
[1] “Ausgezeichnete Arbeit!” - “Отличная работа!” (нем.)
[2] испанка - испанский грипп
[3] жена Лота - библейский персонаж. Согласно преданию, убегая из Содома, нарушила запрет и, оглянувшись, превратилась в соляной столб
[4] “Хорнер и сыновья” - название издательства вымышленное
========== Глава 2 ==========
Ловкие грузчики тем временем уже успели вынести багаж, судя по всему перекидывая чемоданы из рук в руки прямо на ходу состава.
— Благодарю, что встретили меня на станции, — улыбнулась Анна, когда рассчиталась с носильщиком. — Надеюсь, это не доставило вам больших неудобств.
— Пустяки, — отмахнулся Чейз, — люблю иногда прокатиться ночью, а тут ещё и случай представился.
Они вышли на свет, и она, наконец смогла разглядеть его получше. Высокого роста, черноволосый и неплохо сложенный, чего не скрывал даже светлый костюм-тройка, дорогой, но явно бóльший на размер. Твидовый жилет был застёгнут на все пуговицы, галстук безупречно отглажен и завязан под самое горло. Очевидно, по роду занятий, мистер Чейз хотел казаться солиднее, но этот строгий наряд лишь ещё больше подчёркивал его молодое, почти юное лицо. Исключением были глаза. Несмотря на улыбку, он глядел исподлобья, настороженно и будто бы даже с грустинкой. Так смотрят люди, которым пришлось многое пережить.
— Оу… — Анна посмотрела на груду вещей и только сейчас поняла свою оплошность.
Она отпустила носильщиков восвояси, забыв о том, что багаж надо ещё погрузить в машину.
— Я донесу. Здесь недалеко.
Мистер Чейз ловко подхватил два её чемодана, Анна же понесла саквояж и дорожную сумку.
Вокзала, как такового, в Торнтоне не было — одноэтажное здание из красного кирпича служило и станцией и залом ожидания. Чуть поодаль стояла двухэтажная будка смотрителя. Они миновали арку и оказались на старом выщербленном плацу, что заменял парковку. В самом конце, под фонарём Анна увидела автомобиль.
Уложив чемоданы и сумки на заднее сиденье, Винсент открыл ей пассажирскую дверь.
— До гостиницы отсюда минут пятнадцать, — сказал он, заводя мотор, — вечером опять шёл дождь, и дорогу размыло, так что нас немного потрясёт, — он неуклюже улыбнулся.
Ухабы и колдобины волновали Анну меньше всего. Её клонило в сон, но вместе с тем она ясно ощущала нарастающую тревогу — прежде она никуда не отправлялась в одиночестве. Прошлое осталось в Лондоне, а что впереди — неизвестно.
— С домом всё очень плохо, да? — Анна спросила это больше для того, чтобы нарушить молчание.
— В целом, да, — ответил Винсент, — но несколько комнат вполне пригодны для жилья.
Ещё по дороге к машине она отметила его выправку и чёткую, ритмичную поступь, а прибавив к этому стрижку и кожаные армейские перчатки на приборной панели, поняла, что перед ней военный. Сколько же ему лет? Мистер Чейз выглядел даже моложе её Уильяма, а тот ушёл на фронт, едва отметив двадцать третий день рождения.
Воспоминания о муже отозвались болью, и Анна переключила своё внимание на дорогу, если это слово вообще было применимо к размытой грунтовой тропе с ямами через каждые несколько метров. Фары выхватывали из темноты чёрные лужи и стволы деревьев, живым коридором выстроившихся по обеим сторонам дороги. Над головой застыл меж ветвей серебряный диск луны.
— Да, ночами тут порой жутковато, — усмехнулся Винсент, заметив выражение её лица, — но для вас это, наверное, то, что нужно.
— Читали мои книги?
— Нет, но наслышан, — ответил он. — Моя домработница от вас без ума. “Пустошь” стоит у неё на одной полке с Библией.
Анна так и не поняла, что он имел в виду — похвалил или высмеял. Что ж, в любом случае, она давно привыкла к общественному осуждению, а мистер Чейз, надо думать, типичный представитель сильной половины человечества, считающий, что женщине не место в литературе.
— Нет, не подумайте, что хочу вас задеть, — он следил за дорогой и не видел её лица, но, понял, что пассажирка обиделась, — просто не поклонник детективов.
— Что же вы любите?
— Диккенса, Теккерея, — принялся перечислять он, — Гиссинга…
— Реалист, — подытожила Анна.
Она начинала проникаться к нему уважением. Насчёт Гиссинга могла бы поспорить, а вот первых двух очень любила.
— А вы нет? — спросил он. — Миссис Труди говорила мне, чем заканчиваются все ваши книги.
— Пожалуй, мне надо познакомиться с ней поближе, — Анна улыбнулась, — хотя, я почти никогда не общаюсь с читателями.
Это было правдой. Она бережно собирала отзывы критиков и заметки в газетах, но на вопросы отвечала неохотно — ей всегда казалось странным обсуждать с кем-то свои мысли. Будто кто-то сунул нос в её личный дневник и теперь жаждет обсудить прочитанное. Анна понимала, что это выглядит странно, но ничего не
