— Вот уж не думала, что меня знают на другом конце страны, — пробормотала она.
Винсент усмехнулся:
— Женщина-писатель — это довольно необычное явление.
— И просто возмутительное? — спросила она, прищурившись.
— Я вырос с матерью суфражисткой, так что моё мнение априори будет субъективным. Но если вам интересно, то я не вижу в этом ничего предосудительного. Гораздо хуже, когда женщина вообще не думает, — последнее было сказано без тени улыбки. — Вот и добрались, — пользуясь случаем, он увёл беседу в другое русло.
В жёлтом свете фар выцветший щит на ржавых цепях “Добро пожаловать в Торнтон” выглядел ещё более жалко.
Как и все забытые Богом места, с наступлением темноты деревня погружалась в сон. На узких, петляющих улицах им не встретилось ни одной живой души, а в половине окон было темно. Но вот вдалеке обозначились рыжие огоньки гостиницы, единственной на всё поселение.
Анна решила, что первые несколько дней поживёт в номере, до тех пор пока нанятая Чейзом прислуга не приведёт Райдхайм в относительный порядок.
Винсент остановил машину у крыльца и погасил фары.
— Сейчас вытащу ваши чемоданы.
Поблагодарив юриста, Анна зашла внутрь.
В небольшом холле с низким потолком было душно и пахло хлоркой. Обитые деревом стены украшали потрёпанные чучела птиц и животных, над камином висело бутафорское ружьё. Днём это помещение, очевидно, служило ещё и в качестве паба, но сейчас столы пустовали. На обшарпанном подоконнике, свернувшись калачиком, сопел рыжий кот.
— Могу я вам чем-нибудь помочь, мисс? — дремавший за стойкой мужчина, только сейчас заметил её появление.
— Добрый вечер, — поздоровалась она, — меня зовут Анна Дафф, и я заказывала у вас номер.
Улыбка тотчас исчезла с его лица.
— Дафф? — переспросил он, — что-то не припоминаю.
— Я бронировала номер две недели назад. По телефону. Посмотрите у себя в записях.
Только этого не хватало. Больше всего на свете ей сейчас хотелось принять ванну и улечься в постель.
Управляющий посмотрел на неё, вскинул бровь и открыл журнал. Перевернул несколько страниц и удручённо покачал головой:
— Никак нет, мэм.
Спорить с ним у Анны не было ни сил, ни желания.
— Ладно, не важно, — отмахнулась она, — просто дайте мне любой номер. Можно даже без балкона.
— Сожалею, но свободных комнат нет, — отчеканил мужчина.
— Да у вас тут тихо, как в могиле! — Она видела, что он лжёт и недоумевала, что стало тому причиной. — Послушайте, — Анна постаралась успокоиться, понимая, что скандалом ничего не добьётся, — я не знаю, что у вас тут произошло, и, честно говоря, не собираюсь выяснять, но я приехала издалека, устала и хочу спать. Мне негде ночевать, понимаете? — переборов себя, она даже состроила ему глазки, но мужчина оставался не возмутим.
— Свободных комнат нет, мэм. Ничем не могу помочь.
Ей захотелось ударить его чем-нибудь тяжёлым. Например, вот этим уродливым бронзовым купидоном, что каким-то образом очутился на стойке возле пепельницы.
— Какие-то проблемы? — за её спиной раздался голос Винсента.
— Здравствуйте, мистер Чейз, — поприветствовал управляющий, — мэм хочет снять у нас комнату, но, к большому сожалению, все номера заняты.
Винсент покачал головой.
— Что за бред, Керджесс? Я же сам уточнял насчёт номера в прошлую среду. Твоя жена всё записала.
— Значит, моя жена ошиблась, — неожиданно зло процедил хозяин. — Простите Чейз, но ничем не могу помочь.
Потрёпанный интерьер холла и видавшая виды одежда хозяина, ясно говорили о том, что заведение переживало не лучшие времена. Анна уже перестала злиться — она решительно не понимала, что происходит. Выходит, комнату действительно бронировали, так почему же сейчас владелец выглядит так, словно вот-вот схватится за нож?
— Пойдёмте отсюда, миссис Дафф, — Винсент, смерив хозяина презрительным взглядом, зашагал к выходу, — сегодня останетесь у меня, миссис Труди о вас позаботится. Сейчас отнесу обратно ваши вещи.
В любой другой ситуации она бы, конечно, ни за что не поехала среди ночи в дом незнакомого мужчины, но выбора не осталось. Не ночевать же ей на улице, в конце концов?
—Суеверный идиот, — пробормотал Чейз, подхватывая чемоданы.
Уже на пороге Анна обернулась. Керджесс, оперевшись о край стойки, провожал её хмурым взглядом.
— Не желаете объяснить, что всё это значит? — спросила она, усевшись в машину.
Винсент, сжимая руль, напряжённо вглядывался в дорогу.
— Небось, слышали легенду о вашем поместье?
Анна невесело усмехнулась:
— Моя матушка поминает её с завидной регулярностью. — Она резко осеклась, — постойте, постойте… Вы же не хотите сказать, что?… — Анна нервно усмехнулась, — на дворе двадцатый век, неужели, кто-то здесь ещё в это верит?
— Скажите это им, — Винсент криво ухмыльнулся, — они до сих пор живут как в средневековье. А о вашем доме такие слухи ходят, что закачаешься.
Анна не знала подробностей легенды о семейном проклятии — матушка рассказывала об этом урывками, так как сама была не в курсе. В целом, история сводилась к тому, что больше века назад одна местная ведьма прокляла тогдашнюю леди Тремейн и всех её потомков, но как, за что и где — неизвестно.
— Деталей у нас в семье не знает никто, поговаривают лишь, что все женщины Тремейн обречены оставаться вдовами.
— А это так? — спросил Винсент, но тут же опомнился, — простите, мне не следовало…
— Люди умирают каждый день, мистер Чейз, — вздохнула Анна, — и далеко не всегда с подачи тёмных сил.
Пару минут они ехали в молчании. Анне до сих пор не верилось, что из-за каких-то местных баек её среди ночи в буквальном смысле выставили за порог. А ведь ей здесь ещё жить! Но о возвращении в Лондон она не думала, во всяком случае, в ближайшее время. Сейчас ей вообще не хотелось думать — лишь искупаться и рухнуть в постель.
— Говоря о местных, вы сказали “они”, — вспомнила Анна, — вы не из Торнтона?
— Я вырос в Ливерпуле, а здесь всего второй год. Так что, как и вы, новичок, — рассмеялся Винсент.
— Это будет слишком личным, если я спрошу, что заставило вас уехать в эту глушь, да ещё и остаться? — поинтересовалась она.
– Отнюдь нет, миссис Дафф, — ответил он, — я хотел самостоятельности и не желал трудиться в конторе отца. А здесь мой прадед когда-то владел книжным магазином, вот я и решил открыть его заново, а получилось так, что ещё и стряпчим сделался. Не пропадать же оксфордскому диплому!
Анна видела, что он не врал, скорее, недоговаривал, но лезть в душу не собиралась — сама знала, какую боль это может принести.
— А ваша супруга
