Мы расплатились, вышли из кафе и направились к припаркованному «Хаммеру». Алекс поигрывал ключами, но в движениях проскальзывало напряжение. Было видно, что наш разговор все-таки задел его за живое.
— Садись, — он открыл мне дверь пассажирского сиденья.
Я послушно забралась в кресло и достала из внутреннего кармана расстегнутой рубашки наушники, которые как всегда завязались в гордиев узел. Ну, кто бы сомневался. Пробормотав под нос скомканное ругательство, принялась распутывать их. Хорошая музыка – лучший способ отвлечь себя на какое-то время. Оператор тем временем сел сзади, Алекс вставил ключ в зажигание, а его напарник докуривал вторую сигарету подряд.
— Так. Отбой, — донеслось с улицы.
Алекс высунул голову из окна и посмотрел назад. Я тоже выглянула, но увидела лишь стоящего у багажника напарника.
— Всем выйти из машины, — скомандовал Алекс. — Живо.
Я слишком хорошо знала, что это могло означать, а потому повторять ему не потребовалось. Оператор, несмотря на явную нехватку ума, тоже сообразил и спешно выпрыгнул наружу.
— Отойди! — Алекс махнул рукой. — Зайди в кафе. И этого клоуна с собой захвати.
Оператор понял, что последнее относилось к нему, и уже открыл рот, чтобы возмутиться, когда прогремел взрыв.
Комментарий к Глава 25. Дурное предчувствие
группа в контакте - https://vk.com/victoria_leighton
========== Глава 26. Послесловие ==========
Последнее, что отпечаталось в памяти: облако пыли, взмывшее в небо; грохот… и темнота. «Алекс», мелькнуло в голове за миг до того, как бездна поглотила меня.
— Мисс Блумвуд, — позвали откуда-то со стороны.
Сознание возвращалось медленно. Я слышала незнакомый голос, но не могла ни пошевелиться, ни ответить. Понимала, что лежу на чем-то мягком и гладком, но не чувствовала собственного тела.
— Мисс Тэсса Блумвуд, — голос прозвучал ближе и громче. — Вы слышите меня?
Веки налились свинцом, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы разлепить их. Белый свет ударил по глазам, почему-то отозвавшись болью в ушах.
— Сколько пальцев вы видите?
Вместо пальцев я видела лицо незнакомого мужчины в медицинской маске. С трудом повернула голову.
— Три, — я не узнала собственный голос.
— Умница. — По морщинкам вокруг карих глаз я поняла, что он улыбнулся.
Сознание возвращалось медленно, обрывками: дурацкий репортаж, кафе, автомобиль. Алекс. Черт его знает, откуда взялись силы, но меня будто током прошило.
— Где он?! — я вскочила, и тело тотчас отозвалось болью. — Где Алекс Уолш?!
Мужчина в маске бережно уложил меня обратно.
— Тише, тише… — ласково сказал он, будто успокаивал внезапно проснувшегося от кошмара и испуганного ребенка, — вам нужно отдохнуть.
— Со мной все хорошо.
На самом деле я, конечно, понятия не имела, насколько сильно пострадала и на месте ли все мои конечности. Хотя, если учесть, боль, то, очевидно, все же на месте.
— Где Алекс Блумвуд? — повторила я, и в животе завязался тугой узел.
Секунды тянулись издевательски медленно, а внутри меня все замерло от ужаса. Он же не?.. От одной только мысли сердце сделало кульбит и ухнуло куда-то в район желудка.
— Он жив.
Я рухнула обратно на подушку, чувствуя, как ужас, сковавший нутро, отпускает. Возможно, радоваться рано, Алекс мог получить серьезные ранения, мог быть в коме, и Бог знает, что еще, но… он жив. Жив. Жив. Это слово стучало в висках, пульсировало вместе с венами на запястьях и наполняло легкие воздухом.
— Насколько все плохо? — я снова села, просто потому, что не могла оставаться в одном положении. Мне было нужно его увидеть.
— Достаточно серьезно. Множественные осколочные ранения, но угрозы для жизни нет.
Слова врача не успокоили и ни о чем не говорили. После двух командировок я знала, что может скрываться за подобными формулировками. Когда Майкл впервые отправил меня в Сирию, я побывала в военном госпитале и сделала несколько фотографий. На них повесили ярлык «шок-контент», и ребята из команды решили, что не стоит испытывать на прочность психику рядового читателя, выставляя напоказ оторванные конечности и изуродованные осколками тела и лица.
— Насколько. Все. Плохо? — повторила я.
Надо было отдать должное врачу за его терпение: он не рассердился, не попытался осадить меня или уйти от разговора, хотя, в общем-то имел на это полное право.
— Полагаю, со временем он сможет восстановиться. Но прогнозы делать рано, мисс Блумвуд. Это война, и вы сами все понимаете.
— Я могу увидеть его?
Доктор вздохнул.
— Хорошо.
Идя за ним по коридору, я готовила себя к худшему, но надеялась на лучшее, как любила говаривать Марси. Руки тряслись, живот крутило, а к горлу подкатывала тошнота. Не последнюю роль в этом, конечно, сыграли и мои собственные травмы: от доктора Моррисона я узнала, что заработала сотрясение и ушиб грудной клетки, но физическая боль была, скорее, фоновой и отступала перед внутренним напряжением. «Успокойся, Тэсса. Просто успокойся. Твоя истерика не принесет сейчас никакой пользы». Я повторяла это как мантру, мысленно проговаривая каждое слово. Вдох-выдох. Вдох-выдох.
Свет в палате не горел. Единственное освещение – тусклое сине-зеленое мерцание кардиомонитора. Замедленный пульс и повышенное давление. Лицо – опухшее, расчерченное багровыми полосами, а левая сторона – один сплошной синяк.
Мне доводилось видеть травмы и похуже, но то были незнакомые люди, а сейчас передо мной лежал Алекс. Мой Алекс. Мой двоюродный брат. Мой любовник. Человек, которому я, сама того не желая, принесла незаслуженно много боли, и который, несмотря ни на что, любил меня.
— Он в коме?
— Он спит. Я вас с ним оставлю, но у вас десять минут, не больше.
Я пододвинула к кровати табурет, села, и мышцы снова отозвались болью. Плевать. Тихо пищали приборы, шумел ветер в кронах пальм за окном. Тикали часы. Я осторожно коснулась его забинтованной руки. Кипельно-белая ткань на фоне загорелой кожи смотрелась особенно ярко и пугающе.
Итак, то, чего я боялась с того самого дня, когда Алекс сказал мне, что уезжает на Ближний Восток, случилось. Быть может, недаром говорят, что мы притягиваем беду своими мыслями? Интересно, Ирвин и Агнесс уже в курсе? И что там с остальными ребятами? До этого момента все мои мысли были поглощены Алексом, и я даже не спросила врача об их судьбе. Наверное, надо бы…
— Ты здорово напугал меня.
Алекс, конечно, не мог меня слышать, а если и слышал, то не осознавал, но пальцы его руки чуть сжались, а веки дрогнули. Я вспомнила про Инге. Какой бы противной она мне ни казалась, и какую бы неприязнь я к ней испытывала, нужно позвонить ей и успокоить. Наверняка с ней уже связались.
Дверь в палату открылась, и заглянул врач.
— Время вышло, мисс Блумвуд. К тому же, вас к телефону.
—
