Я подплываю к ребятам. Вижу, что Сорен уже избавил друга от обвившегося вокруг талии языка и теперь пытается стащить с него элементы брони. Я подныриваю и помогаю снять с Айрика поножи, пока Сорен трудится над налокотниками. Под водой это очень непросто, а мои легкие уже горят. Я умею плавать, но проводила не так много времени под водой, и уже очень давно не практиковалась задерживать дыхание.
А Айрик вообще не представляю как справляется, ведь его даже не учили плавать.
Внезапно меня относит потоком, и пока я восстанавливаю положение в пространстве, меня охватывает ужас: это монстр из глубин проплыл мимо меня. Насколько же он огромен?
Сорен уже тоже плывет обратно к Айрику. Я не отстаю, хотя легкие отчаянно молят о воздухе.
Наконец нам удается снять с него все самые тяжелые части доспеха и вдвоем с Сореном мы тащим Айрика к поверхности. Вынырнув, я долго не могу отдышаться, благодарная за простую возможность почувствовать, как воздух наполняет легкие.
Айрик тоже приходит в себя, откашливается и начинает в панике цепляться за меня и своего друга, по очереди погружая нас под воду.
Не выдержав, Сорен влепляет паникеру пощечину, и это приводит того в чувство.
Мы уже практически подплываем к берегу, когда я чувствую, как что-то шероховатое касается моей ноги. Я с силой отталкиваюсь от неизвестного существа и наконец чувствую, что могу достать до дна.
Я оборачиваюсь и вижу его. Озерного монстра.
На поверхности вода не такая мутная, и мне удается рассмотреть его во всех подробностях. У него длинное и узкое туловище, покрытое бугристой зеленой шкурой. Вытянутая морда величиной с мою руку усеяна острыми зубами, которые торчат наружу. Чудище широко распахивает пасть и ныряет, чтобы оторвать от гуанодона еще один кусок.
Я теряю баланс от страха, и выбираюсь на сушу уже на четвереньках. Как только Айрик нащупывает почву под ногами, то обгоняет нас и в изнеможении падает на берегу, как можно дальше от кромки воды. Он переворачивается на спину и устремляет взгляд в небо, видимо, чтобы удостовериться: он больше не в ловушке глубоко под озером.
Сорен сгибается пополам и упирает руки в колени, стараясь отдышаться. Затем издает боевой клич. Теперь, когда опасность осталась позади, меня тоже переполняет восторг от победы над гуанодоном, поэтому я тоже воздеваю кулак к небесам и кричу изо всех сил.
Но потом мы оба замечаем, что Айрик учащенно дышит, похоже, пребывая в истерике.
Сорен падает на колени возле друга и неловко похлопывает его по плечу.
– Все закончилось. Ты в безопасности.
– Ты его видел? – между глубокими вдохами произносит Айрик. – Хайгозуха?
Сорен усаживается удобнее и скептически складывает руки на груди.
– Только его тень.
– Того озерного монстра? – уточняю я. – Я его видела. – Невольно содрогаюсь от страха.
Оба парня внимательно смотрят на меня.
– Да, озерного монстра. – Отвечает Айрик. – То чудовище, которое мне необходимо убить, чтобы вернуться домой. Если я хочу вновь увидеть Ароэ.
Его маттугр. Он панически боится воды и не умеет плавать, а старейшины деревни отправили его убить обитателя озера – хайгозуха.
Дыхание Айрика до сих пор учащенное. Кажется, что он попал в ловушку собственных мыслей, снова и снова проигрывая в голове ужасы сегодняшнего дня. Его глаза слепо уставились в небо.
– Что за Ароэ? – спрашиваю я в надежде отвлечь воина от тяжелых мыслей.
Айрик оборачивается ко мне.
– Моя настоящая любовь. – Он по-прежнему смотрит мимо меня, будто не может сосредоточиться.
– Когда мне тяжело, я думаю о сестре, – признаюсь ему. – Я тоже люблю ее больше всех на свете. Сосредоточься на мыслях об Ароэ, возможно, тебе это поможет, как и мне.
Однако мой метод явно не работает. Айрик трясется всем телом, а его дыхание не успокаивается. Но в какой-то момент он стискивает зубы и делает глубокий вдох.
– Ароэ даже ниже Сорена, волосы темные, а руки сильные, как у всех охотников, – медленно начинает рассказывать он мне. Затем делает еще один глубокий вдох и продолжает:
– А еще умеет развеселить даже глухого и обожает бывать в Лихолесье. Просто не в состоянии долго усидеть за оградой деревни. Насколько я помню, мы близко познакомились, когда мне было пятнадцать. Я тогда был расстроен, потому что поссорился с Сореном.
Айрик заметно расслабляется, и его друг смотрит на меня с признательностью.
– Я тогда забрался на самое высокое дерево в Рестине, – не останавливается Айрик. Вот, значит, из какой они деревни. Ее жители отвечают за поставку отборных драгоценностей для Пераксоло. – Хотел оказаться там, где никто не сможет меня отыскать. Где смогу побыть наедине со своими мыслями. И обнаружил там Ароэ. Мы разговорились, познакомились ближе и подружились, а в семнадцать… – Он замолкает и закрывает глаза.
– Стали больше, чем просто друзьями, – подсказываю я.
– Я тогда осознал, что могу прожить и без Сорена, несмотря на то, что восхищался им всю жизнь. Он был моим лучшим другом, но я всегда находился в его тени. С Ароэ же было по-другому. Мы были равными и собирались провести вместе всю жизнь. – Он уставился на свои руки. – Но этому не суждено произойти. Я застрял здесь. А все потому, что послушал вот его. – Он обвинительным жестом указал на Сорена.
Тот выглядит совсем потерянным.
– Прости меня, Айрик, – шепчет он.
Интересно. Даже не подозревала, что у них такие запутанные отношения. Я-то думала, они лучшие друзья.
– Что сделано, то сделано, – обрывает Айрик. – Наша жизнь теперь здесь. И умрем мы тоже тут. Этим все сказано.
– Погоди, – медленно говорю я. – Тебе всего лишь нужно убить хайгозуха, так? И можешь возвращаться домой?
– Всего лишь?! Да, Расмира, всего-навсего убить хайгозуха. Что может быть проще?
Я коротко смеюсь. Айрик поворачивается к Сорену и спрашивает его:
– Что это с ней?
– А ты знаешь, что нужно совершить мне? – задаю ему вопрос. И сразу продолжаю, так как знаю ответ, а выслушивать язвительные комментарии у меня желания нет. – Я должна убить Пераксоло. Бога. Бессмертного, которого вообще невозможно убить, как мне кажется. Твою тварь хотя бы можно прикончить. И ты заявляешь мне, что за все проведенное вами в Лихоземье время вы даже не попытались выполнить маттугр?
Айрик скрещивает руки на груди и явно злится. Я чувствую себя слегка виноватой, что чуть не стала причиной его гибели, но все же не настолько, чтобы извиниться за сказанное.
– Как я уже объяснял раньше, – медленно протягивает воин, – глупо умирать ни за что ни про что. Я не верю в богиню и не собираюсь умирать лишь потому, что старейшины деревни этого хо-тят.
– А ты? – оборачиваюсь я к Сорену. Он упоминал, что верит в богиню.
– А я не могу отправиться на смерть, так как обязан защищать Айрика.
– Что, ему ты тоже обязан жизнью? Не можешь сам за себя постоять?
Сорен яростно на меня
