– С чего ты это взял, Рай? – практически выкрикиваю я. Не знаю, почему я начинаю злиться, будто отчаянно хочу убедить его в обратном. Или себя… – Какая им угроза от маленькой девочки?
– Пораскинь мозгами, Пит. Вспомни, как отец рассказывал про Эбернати? Он уехал на игры, не представляю, что он там натворил, но его дом сожгли вместе со всей семьей еще до его возвращения. Даже девушка его погибла там же.
– Это еще ни о чем не говорит: все произошло больше двадцати лет назад? – ощетиниваюсь я.
– Возможно… но я обычно задницей неприятности чувствую, - он снова наклоняется ближе ко мне и добавляет, – совпадение ли, но Грег вчера жаловался, что двоих из его отряда сегодня вызвали в ночной внеплановый рейд в Шлак, болтал, что теперь ночные смены никто им не оплатит, так как они не установлены в графике… Пит, это не может не навести на плохие мысли, ну, пораскинь же мозгами!
– Черт, черт, черт! – ругаюсь я, подскакивая с места. – И что ты предлагаешь? Я не смогу ее здесь спрятать, Двенадцатый небольшой – нас тут каждая собака знает.
– Я не знаю, Пит, правда… не знаю… - он пожимает плечами, с сожалением глядя мне в глаза.
– Рай, я не могу не помочь ей. Я должен что–то сделать, – неуверенная мысль крутится у меня в голове, словно проверяя свою жизнеспособность. – А если ее увезти? Сбежать из дистрикта?
– Куда, в лес? Да ты там и сутки не выдержишь? – отмахивается он от меня.
– А какие есть варианты?
– Другой дистрикт? – его тихий голос становится похож на шепот.
– Разве это возможно? – тайно надеюсь, что он согласно кивнет.
– Всё возможно при наличии денег, – еще тише проговаривает он, как будто нас могут услышать. – Всегда были люди, которым нужно скрыться, и те, кто попал в немилость властей. Мне рассказывали парни, что в конце торгового квартала есть один человек, он торгует поддельными и ворованными документами, может подшаманить некоторые бумаги, видимо, он делится частью заработка с Тредом, раз тот его прикрывает.
Решение приходит моментально. Я поднимаюсь, бегу в спальню, открываю шкаф и, выкидывая ненужный хлам, достаю небольшую картонную коробку. Рай заходит следом и закрывает дверь.
– Здесь все, что я успел накопить, – высыпаю я содержимое на пол. – Знаю, что не так уж и много, думал сделать ей предложение после Жатвы.
– Этого не хватит, Пит – перебирая банкноты и прикидывая в уме сумму, отвечает брат. Видно, как внутри он будто борется сам с собой, потом лезет рукой под кровать и достаёт тетрадь со сложенными внутри купюрами. Заметив моё замешательство довольно внушительной суммой денег, он добавляет, – не ты один копил на свадьбу.
С минуту мы просто молчим, сидя на полу нашей общей потрепанной спальни. Сколько всего повидали ее стены: первые разбитые носы и кулаки, взбучки от матери по поводу и без, наши бесконечные перебранки и драки, разговоры о девушках шепотом по ночам. Теперь, когда Уилл переехал, остались только мы с братом.
– Рай, ты же знаешь, что я, скорее всего, никогда не смогу вернуть их, - мне ужасно неловко брать у него все, что он так долго собирал.
– Ой, да умолкни уже: и так тошно, – брат пересчитывает деньги и, свернув их в стопку, складывает в карман.
– Как быстро он все сделает? – я встаю и заталкиваю вещи одной большой кучей обратно в шкаф.
– Я даже не знаю, но времени у вас немного.
– Тогда я заберу Прим, а ты постарайся найти этого человека. Встретимся в доме Китнисс, – мы киваем друг другу и вылетаем на улицу, удаляясь в противоположные стороны.
Первым делом я бегу к школе, но Прим там не вижу. Тревога медленно начинает растекаться по венам, но я убеждаю себя, что ее отсутствие еще ничего не означает, возможно, она просто раньше ушла домой.
Разворачиваюсь обратно и со всех ног несусь в Шлак, поднимая за собой клубы серой пыли. По пути заглядываю к Хейзел. Прошу ее не высовываться, ничего ни у кого не спрашивать, и по возможности вообще меньше попадаться властям на глаза. Если Гейл жив, то сам даст о себе знать в нужное время. Надеюсь на благоразумие этой женщины, ведь я больше ничем помочь им не смогу.
В голове упорно мелькает мысль, что именно поступок миссис Эвердин и её отчаянное желание добиться хоть каких-то сведений о дочери привели к такому печальному для неё исходу. Ведь прошёл всего день, и, судя по отсутствию информации на экранах, миротворцы либо сами не в курсе того, что произошло, либо пытаются все тщательно скрыть. Но что они скрывают?
Последние метры до дома Китнисс я преодолеваю, убеждая себя в благоразумности идеи побега. Я пытаюсь отыскать другие варианты, но безуспешно. К крыльцу я подбегаю весь запыхавшийся и потный. Стучу кулаком в дверь и с облегчением выдыхаю, когда ее сестра, наконец, открывает мне.
– Прим, – заталкиваю ее обратно в дом, запирая старенькую дверь на засов. – Сейчас нет времени все объяснять. Я бы хотел все сказать по-другому, но не могу иначе, – она смотрит на меня с непониманием. – Ты молча выслушаешь меня и без возражений будешь делать так, как я тебе скажу, хорошо? – девочка испуганно кивает.
– Что случилось, Пит. Ты что-то узнал про Китнисс? Мама вчера была у миротворцев, но они выставили ее. Она должна была пойти к мэру сегодня, я как раз ждала ее, но она почему-то еще не вернулась.
Я закрываю глаза, глубоко вдохнув, не зная, как сообщить Примроуз новость о том, что ее мать уже никогда не придет домой.
– Прим, тебя хотят убить, – на выдохе выкладываю я, нет времени больше тянуть, – поэтому сегодня ночью мы убежим.
– Мы втроём?
– Вдвоем…
– А как же мама, Пит? – и тут она затихает, накрываемая волной понимания произошедшего, ее лицо застывает, губы дрожат, слезы начинает скапливаться в уголках глаз.
– Прости… – только и могу вымолвить я. – Но они добрались до неё раньше, чем я узнал.
Она хватается рукой за столешницу и медленно оседает на стоящий рядом шатающийся стул.
– Прим, смотри на меня, – сажусь перед ней на корточки и крепко сжимаю её плечи. – У нас нет времени плакать сейчас, ты понимаешь?
Резкий стук в дверь заставляет нас обоих вздрогнуть. Я оборачиваюсь и медленно подхожу к окну. Приоткрыв занавеску,
