Они утащили его с собой, и он исчез, исчез, исчез.
У меня больше не было слез. Я все их выплакала в ту ночь, но дрожь осталась.
И тогда, стоя перед горящим очагом, я поклялась своим отцом, шрамами, поклялась Богом на небесах, что найду Хэла. Я искуплю свою вину и освобожу из ада – куда его отправила собственными руками.
Всегда на север, туда, где гора встречается с небом, а деревья увешаны звездами.
Туда теперь лежит мой путь. Я найду Хэла, даже если буду искать его всю свою жизнь.
Мне снился лес. Поляна, окруженная стеной тесно переплетающихся друг с другом деревьев, открытая мерцающему холодным звездным светом небу.
Королева волков поджидала меня, сидя на сплетенном из колючих терновых веток троне.
Она была невообразимо высокой, с длинными серебристо-белыми волосами. Их пряди стекали по плечам вниз до самых колен. У нее были посеребренные руки, а пальцы королевы заканчивались когтями, остро заточенными и украшенными драгоценными камнями. Лицо у нее было слишком угловатым, чтобы сойти за человеческое. Тонкие губы королевы выглядели неестественно бледными, а сквозь пряди серебристых волос проглядывали острые серые волчьи уши.
Глаза королевы пылали огнем.
Она поднялась с трона и направилась ко мне. Трава приминалась под ее ногами. Шагнув ближе, она прикоснулась к моему лицу когтистой рукой и спросила:
– Что ты теперь будешь делать, Эхо Алкаева?
Даже во сне я почувствовала ее острые когти.
– Я найду его. Освобожу. А еще я уничтожу тебя.
– Найду? Освобожу? Уничтожу? – рассмеялась королева. – Ты трижды ошибаешься. Но приходи ко мне, если сможешь. Думаю, это меня позабавит.
С этими словами она отпустила меня и исчезла.
А сон продолжался.
Теперь я увидела Хэла. Он лежал в какой-то подземной норе, связанный по рукам и ногам прочными корнями. Его белая рубашка была в крови, а сам он рыдал, сотрясаясь всем телом.
– Хэл! – попыталась крикнуть я, но не сумела. И подойти к нему тоже не смогла.
Он не видел и не слышал меня.
Он рыдал и рыдал.
А где-то наверху смеялась Королева волков.
Проснувшись, я обнаружила, что меня наполовину занесло налетевшим в пещеру снегом. Я выбралась на свободу – оторопевшая, онемевшая от ужаса, проклинающая себя за то, что уснула.
Дом сделал мне еще один подарок. У самого входа в пещеру я нашла лежащую в снегу шубу. Кроме этой шубы у меня осталось лишь доставшееся от матери имя, ее изумрудное кольцо и часы с компасом, которые подарил мне Родя – они и сейчас тикали прямо у меня над сердцем.
Я плотнее закуталась в шубу, открыла компас и отправилась на север.
На север, где, как рассказывают, случаются невероятные, странные вещи. В тот край, где рождаются легенды и сказки. Туда, где на заснеженных вершинах гор до сих пор жива древняя магия.
Я шла через заснеженные поля и лесные чащи, поднималась по узким тропам, чтобы перебраться через зубчатые горные хребты. В первой же попавшейся мне на пути деревне я выменяла шубу на необходимые припасы. Спрашивала всех, кого встречала, слышали ли они о Королеве волков или о том месте, где гора встречается с небом, а деревья увешаны звездами.
Ни королевы, ни такого места никто не знал. Все они лишь косились на мое изуродованное лицо, бормотали что-то про бесов и, перекрестившись, спешили отойти подальше.
Зато каждую ночь я видела Королеву волков во сне. Иногда она говорила со мной, иногда нет. Но всегда, всегда смеялась. А еще в моих снах всегда был Хэл, стоявший на снегу в одной рубашке или рыдающий на земле, покрытой пятнами крови.
Чем дальше я уходила на север, тем суровее становилась зима.
В один из дней я наткнулась на запутавшегося в колючем кустарнике оленя. С далеких гор дул сильный, пронизывающий до костей ледяной ветер, и я поначалу собиралась пройти мимо, бросив оленя на произвол судьбы, но что-то остановило меня, и я решила ему помочь. Мне пришлось долго сражаться с колючими зарослями, однако я сумела его освободить, после чего мы вдвоем укрылись под каменным выступом горы, чтобы переждать свирепую бурю.
Олень стал моим спутником и делил со мной и скромные трапезы, и голод. У него были чудесные, словно покрытые бархатом рога, теплая шерсть, в которой можно было согреться, когда промерзнешь, и чуткий нос, помогавший даже под толстым слоем снега находить траву и лишайник. Кроме того, даже с таким товарищем было гораздо веселее идти, чем одной.
Недели тянулись одна за другой, и каждая из них казалась мне вечностью.
О Королеве волков я по-прежнему ничего не узнала – как и о том, что это за место, которое я ищу, и где оно может быть на бескрайнем Севере. Отчаяние разрывало сердце. По ночам меня продолжали преследовать все те же сны.
А потом, как-то в метель, я встретила оленевода. Он поделился со мной горячей едой из своего котелка, что кипел на костре, и дал меховую шкуру, чтобы накинуть ее на плечи. На его варево я набросилась с такой жадностью, что обожгла себе язык. Но мне было не до таких мелочей – уже два дня маковой росинки во рту не было.
Потом мы разговорились, и оленевод сказал мне:
– Есть в наших краях один рассказчик, который иногда приезжает в деревню, что стоит на горе. Он знает удивительные и ужасные истории. Их никто никогда раньше не слышал. Если кто и знает о твоей волчьей королеве, то это только он.
Я пересекла долину и забралась на гору, чтобы найти нужную деревню.
Я пришла, чтобы найти рассказчика.
Я пришла, чтобы найти тебя.
Часть вторая
Глава 30
Пар поднимается из носика чайника, что стоит на выскобленном столике между нами. По правую руку светится узкое окошко, сквозь которое можно увидеть заснеженные вершины гор и затянутые туманом долины. Но вместо этого я изучаю сидящего напротив мужчину. Ему за сорок, он не так молод и не так стар, как я пыталась себе представить, пока полтора дня карабкалась на эту гору вместе с оленем. У мужчины черные, подернутые первыми серебряными нитями волосы и аккуратно подстриженная бородка. Сейчас он пристально смотрит на меня своими похожими на осколки темного стекла глазами и размышляет над моей невероятной историей.
На то, чтобы рассказать ее, мне потребовалось целых три дня. У меня нет денег, чтобы платить за еду и ночлег на этом крошечном постоялом дворе на вершине горы. Хозяйка его – морщинистая старуха с пронзительными и внимательными глазами – в первый же день собиралась вышвырнуть нас на улицу, но я продала ей оленя, поэтому она позволила нам остаться.
Мой
