От взрыва купол нас защитил, но когда начали сыпаться с потолка каменные глыбы, так как осела гора, мне было трудно устоять. Друзья старались мне помочь: Кеномичи передавала свою чакру, а Саба пытался поддержать мой щит своим ледяным щитом. Под куполом тогда творился ад, женщины кричали от ужаса, они падали и прикрывали головы руками… Я начал слабеть и, когда целая гора рухнула на нас, потерял сознание.
Я тогда не умел передвигаться под землей, а мои земляные клоны могли лишь утащить людей вниз, но они задохнулись бы там, пытаясь найти путь сквозь породу… Нет, я много вариантов перебрал, но не придумал, как их спасти именно в ту секунду. Я просто должен был быть сильнее, — Конор, стоя перед окном, сжал перед собой руки, глядя на них со смешанным чувством горечи и сожаления. Кенаре было знакомо это чувство.
— Как ты выжил? — спросила девушка.
— Я не знаю. Меня прикрыло двумя плитами, как сводами крыши, между ними как раз осталась щель, в которую я поместился. Очнулся я в темноте, задыхаясь от духоты и пыли. Я почувствовал, что все, кто был в пещере, мертвы. У меня есть навыки сенсора — так я почувствовал твое присутствие тогда, на стройке… Не знаю, почему я выбрался из пещеры, желания выжить я не испытывал, но тело двигалось само по себе. Кое-как червем я полз, с помощью чакры медленно расчищая себе путь и рискуя каждую секунду вызвать новый обвал. Я, правда, не боялся тогда.
— А «волки»?
— Выбравшись из пещеры и оставив там на время тела своих товарищей, я отправился по следам бежавших разбойников. Хотя меня слепила ярость, я старался по возможности никого не убивать. Когда главарь их остановился и дал мне бой, понадобилось совсем немного времени, чтобы сбить его с ног. Из сорока семи бандитов из пещеры спасся тридцать один человек (взрыв оказался сильнее, чем они планировали, и порушил опоры тоннеля), и всех их я привел, повязанных друг с другом, по глубокому снегу сюда, в Поселок Инженеров.
И все же мне пришлось смотреть в глаза тем людям, чьих сестер, невест и дочерей я не смог спасти. Ох, Кенара, от всей души желаю тебе никогда не испытать подобного! Мне пришлось на коленях вымаливать прощение у матери и отца Сабы, у брата Кеномичи… И не затем, чтобы получить прощение, а чтобы выразить скорбь и чувство вины.
Кенара молча смотрела в лицо Конора, на его хмурые брови и горький излом губ. Ее мнение не изменилось: она считала его не виновным. Он не был похож на авторитарного командира, чьи приказы беспрекословно приводятся в исполнение. Его товарищи при желании могли проявить большую осторожность. Но не удивительно, что ему, единственному оставшемуся в живых, пришлось в конечном итоге нести за все ответственность.
— Господин Канто был в курсе всей этой истории и согласился принять меня в Поселке Инженеров под другим именем, позволив тяжелым трудом в ничтожной мере искупить мою вину.
— Я так и знала, что он не был искренен с нами, — проворчала Кенара.
— Просто ему стало жаль меня и он дал слово не выдавать мой секрет. Я уж подумал, что вражеским шиноби понадобилась зачем-то моя голова…
— Ты знаешь, в Звездопаде о тебе ходили разные слухи, вплоть до того, что ты — отступник, хотя старейшина не заявлял ничего подобного. Поэтому я, не зная подробностей, готовилась ко всему, — Кенара помолчала. — Ничего, что я говорю тебе «ты», несмотря на разницу в возрасте? Нинаки бы изошла желчью… И за эту фразу тоже.
— Ничего страшного, конечно. Я привык к простому обращению за последние годы. Мне хотелось бы попросить тебя называть меня новым именем, Конор, так как прежняя моя жизнь закончилась. Так значит, ты теперь шиноби Листа?
— Это решение показалось мне самым разумным.
— Я понимаю, — задумчиво сказал Конор. — Одиночество — горькое вино.
— Дело вовсе не в этом, — нетерпеливо возразила Кенара, боясь, что ее заподозрят в тяге к общению. — Мне нужно постоянно практиковаться на миссиях, развивать свои навыки.
— Хочешь стать выдающимся шиноби?
— Конечно. Только выдающийся шиноби сможет найти и истребить тех монстров, которые уничтожили Звездопад.
Конор удивленно посмотрел на нее и слегка покраснел.
— Вот оно что. Я даже не подумал об этом. Наверное, я перестал быть шиноби. Говоря по правде, я хочу совершенно другого…
— Чего же другого можем мы еще хотеть? — спросила Кенара.
— Как — чего? Возродить Деревню Звездопада! Неужели мы можем смириться с тем, чтобы она стояла опустошенной или была стерта с лица земли? Чтобы Звездопад остался лишь жалким напоминанием о горестных событиях и потерях? Навсегда остался для других лишь объектом страха и жалости, растеряв былую славу? Неужели эти чувства должны испытывать те, кто слышат название «Звездопад»? Я не могу допустить подобного, Кенара.
Девушка с удивлением наблюдала, как меняется его лицо во время этой речи. Конор так нервничал, что не заметил, как начал вырывать из ее блокнота один лист за другим. Возродить деревню? Ей это даже в голову не приходило.
— Ты думаешь, такое возможно? — спросила она.
— Я должен отправиться к Хокаге и попросить открыть деревню. Какие-то дома нужно отдать родственникам погибших, если таковые имеются, остальные сдать в аренду за очень небольшую плату. То же самое и в отношении торговых лавок и ремесленных мастерских. У нас мягкий климат, плодородная земля, думаю, такие условия привлекут новых жителей. Мы должны открыть школу шиноби для детей, имеющих склонность к управлению чакрой — так мы сможем воспитать новое поколение шиноби Звездопада.
— Но это будут совсем другие люди, — произнесла Кенара.
— Ах, сто лет назад о нас могли сказать то же самое — и скажут еще через сто лет. Люди ведь меняются, но Деревня должна продолжать жить.
— Тебе нужно быть старейшиной. У тебя глаза горят, когда ты говоришь обо всем этом.
— А ты? Ты поможешь мне?
Кенара покачала головой.
— Я не смогу спокойно жить, пока не воздам по заслугам нашим врагам. Честь Деревни должна быть защищена, иначе я не вижу для нас будущего.
— Это правда, — согласился Конор. — Ты можешь
