– Только если бы власти поделились такими сведениями, а они нашей миссией рисковать не хотят. Притом теперь, когда SETI распустили, биоподписями, возможно, вообще некому заниматься. – Наоми замирает на месте, и мне кажется, что в голове у нее зажглась лампочка. – Роботы, вот кто там был, – выдыхает она. – Они облетели вокруг Европы тридцать шесть раз, достаточно близко, чтобы добыть нужную мне информацию. Биоподписи, если они есть, надо искать в Дот и Кибе. – Наоми вибрирует от волнения. – Суперкомпьютер НАСА мне, может, и не по зубам, но с роботами я справлюсь.
– По-твоему, они так и выдадут секретную информацию, если вежливо попросить?
– Есть и другие способы, – уклончиво говорит она.
Мне делается не по себе: насколько далеко она готова зайти? Теория, конечно, интригующая, но мне, в отличие от Наоми, есть что терять.
– Слушай, – говорю я. – Мешать тебе я не стану и даже помогу, когда надо, но в шестерку хочу войти все равно. Тебе это покажется безумным после всего сказанного, но ничего ведь пока не доказано. Мы не можем знать, что Саки по-настоящему имела в виду и что на самом деле произошло с ней и с Каллумом, зато я точно знаю, что будущего, кроме Европы, у меня нет. И потом, твоя гипотеза делает миссию еще интересней: кто ж не хочет с инопланетянами встретиться? Ты и сама, думаю, захотела бы полететь, не будь у тебя семьи.
По глазам Наоми видно, что она меня понимает.
– Я не хочу подрывать твои шансы, Лео, но до правды докопаться должна – в целях твоей же безопасности, между прочим. Действовать буду осторожно, не беспокойся.
«Будь настороже», – говорит у меня в голове другой голос. «Твои способности делают тебя чем-то вроде оружия». Может, то, что подслушала Элена тогда ночью в палаццо, как-то связано с теорией Наоми? Сказать или нет?
Нет уж, промолчу. Проститься с мечтой, вернуться в прежнюю жизнь – любая неизведанная опасность лучше, чем это.
На следующий день у нас снова леталки-блевалки, второй раз с начала занятий. Теперь с нами кроме Ларк летит генерал Соколова, на передних сиденьях лежат какие-то портупеи, а через салон протянут крепкий канат.
– Нам что, придется напялить на себя эти штуки? – ужасается Наоми.
– Внимание, финалисты! – восклицает Соколова, хлопнув в ладоши. – Кто мне скажет, как должен действовать экипаж при стыковке с другим кораблем на орбите Марса, перед броском к Европе?
Отвечает Ашер:
– Пока Киб и второй пилот управляют «Посейдоном», двое человек выходят в открытый космос, чтобы контролировать стыковочный процесс.
– Верно! И если кто-то боится высоты, самое время побороть этот комплекс. Орбита Марса находится выше всего, что можно вообразить, но вы, находясь там, обязаны сохранять хладнокровие. Сегодня мы будем учиться преодолевать головокружение, подстерегающее астронавта вне корабля. – Генерал делает паузу, следя за нашей реакцией. – Виртуальная реальность помогает в этом психологически, но сейчас вы испытаете чисто физические ощущения при выходе в космос: мы перелетим из одного самолета в другой на высоте десяти тысяч футов. Как на тарзанке.
Наоми громко сглатывает. Сдерживаюсь, чтобы не сжать ее руку, не обнять за плечи.
– Прыгать будем парами в зависимости от веса. Портупея и канат имитируют трос, которым вы будете пристегнуты в условиях космоса. – Генерал смотрит на свой планшет, я напрягаюсь в ожидании. – Распределяемся так: Наоми и Катя, Лео и Беккет, Ашер и я.
Тьфу, черт. Так и знал.
После взлета адреналин, к счастью, берет верх. Сижу рядом с Наоми, слушая инструкции генерала. Они с Ашером пойдут первыми, Ларк помогает им с двойной портупеей. Самолет зависает, Ларк жмет на кнопку, дверь открывается.
– Господи. – Наоми хватается за подлокотник, и я уже без колебаний накрываю ее руку своей.
Первый тандем бредет к выходу против встречного ветра.
– Три… два… один… пошли! – командует генерал – и они вылетают из самолета под Катин крик, болтаясь вверх тормашками на канате. Слежу за ними, прижавшись носом к окну: они раскидывают руки, как крылья, и парят в облаках. Ашер издает веселые вопли. Нервы у меня на пределе, но вообще-то классный экстрим.
– Это не смертельно, – бормочет Наоми – скорее вопрос, чем утверждение. – На равновесной скорости не ощущаешь, что падаешь.
Сжимаю ее плечо.
– Помнишь, как тебе понравилось летать в невесомости? Ты справилась лучше всех. Это тоже прикольно, да и недолго.
Второй самолет, меньше нашего, выходит наперехват первой паре, и они влетают в его открытую дверь.
– Ух ты, – говорю я, – это ведь уметь надо?
– Уметь? – переспрашивает Наоми, но Ларк уже вызывает их с Катей. Обнимаю ее напоследок:
– Счастливо! – Она прижимается ко мне на мгновение, и вот ее уже нет.
Наблюдаю, подавшись вперед, как Ларк прикрепляет «тарзанку» к портупеям и ногам девочек.
– Три… два… один… пошли! – Но Наоми с Катей застревают в дверях, не решаясь прыгнуть, и Ларк, повторив отсчет, легонько толкает их. Они с криком падают, парят в воздухе, и я слышу, как Наоми смеется! Ну вот, говорил же я.
Второй самолет принимает их – теперь наша очередь. Стою, не глядя на Беккета, пока Ларк нас пристегивает.
– В воздухе пробудете две минуты, – кричит она, перекрывая шум двигателя. – Главное, вниз не смотреть. В прыжке согните колени, потом растопырьте руки.
Пристегнутый к напарнику, тащусь к двери на свинцовых ногах и первым делом, конечно же, смотрю вниз. Земли не видно, внизу одни облака – и ветер в лицо.
– Три… два…
Инстинктивно протягиваю Беккету руку. Да, я его не люблю, но нам прыгать вместе – уж две-то минуты можно побыть друзьями? Он то ли не замечает мой жест, то ли делает вид.
– Один… пошли!
Не могу двинуться. В облаках их лица, готов поклясться! Папа. Мама. Анджелика. Я ближе к ним, чем когда-либо раньше. Беккет устремляется вперед, я сгибаю колени и шагаю за край.
Сердце чуть из груди не выпрыгивает. Ветер переворачивает нас вверх ногами, нутро скручивается винтом, сила тяжести исчезает, и меня охватывает буйная эйфория. Парю над Хьюстоном и не падаю – воздух держит меня. И ничего, что это счастье приходится делить с Беккетом, – я забыл, что он мой соперник. Я забыл, а он нет. Глаза у него как темные ямы, рука шарит у меня по спине…
– Стой… – говорю я – крикнуть не получается из-за ветра. Пытаюсь ухватиться за портупею, за канат, все равно за что, а Беккет пряжку норовит отстегнуть. Хочет убить меня прямо здесь, в небе, где никто не спасет. Расстегнет портупею, и хлопнусь я с высоты, а он скажет, что это несчастный случай.
Но самолет-перехватчик уже летит, и генерал Соколова бросает канат из двери. В жизни еще так не радовался. Я буду жить! Упустил ты свой шанс, Беккет. Он, раскачавшись, запрыгивает в дверь, я за ним.
– Правда, здорово? – Наоми кидается мне навстречу. Стараюсь
