Гномка улыбнулась, и теперь стала гораздо больше похожа на Кили, чем на Торина. Дис провела их внутрь через богато обставленную гостиную в менее роскошную, но намного более уютную и тихую комнату. Тауриэль с благодарностью позволила Кили усадить её рядом с собой на диван.
- Я рада, что вы отпразднуете Новый год с нами, - сказала принцесса, как только они сели, - Полагаю, это впервые, когда кто-то из вашего народа присутствует на наших торжествах.
- Кили говорил мне. Это большая честь для меня.
- Как я понимаю, вы познакомились в прошлом году, незадолго до дня Дурина.
- Да, - конечно же, его мать должна была знать, что тогда произошло, - Разве Кили не рассказывал вам?
Дис чуть заметно покачала головой.
- Только то, что он впервые увидел вас в Зеленолесье.
Тауриэль почувствовала, что краснеет.
- Значит, он не говорил вам, что я…
Гномка вежливо ждала, пока кто-то из них заговорит.
- Она, э-э-э, вытащила меня из пасти паука, - вид у Кили был почти виноватый, - Я потерял оружие, и паук застал меня врасплох.
По встревоженному лицу Дис эльфийка поняла, что сын не рассказывал ей таких подробностей.
- Я втолкнула его в тюремную камеру и захлопнула дверь у него перед носом, - вмешалась Тауриэль, пытаясь помешать возлюбленному сказать что-то, что могло бы расстроить его мать ещё больше.
Принцесса побледнела, но тут же тихо рассмеялась.
- Нет, этого он мне не говорил.
- Тогда я понятия не имела, кто он. Но если бы я знала, что он принц, - эльфийка смиренно склонила голову, - Боюсь, я поступила бы так же.
- Вы не причинили ему вреда, - мягко заметила Дис.
Тауриэль внезапно почувствовала, как рунный камень прижимается к её груди. Знает ли его мать, что она до сих пор носит его? Казалось, гномка не считала, что она украла у неё Кили или его обещание. И всё-таки Тауриэль понимала, что в каком-то смысле она это сделала, и ей хотелось удостовериться, что Дис не таит на неё за это зла.
Двери в покои принцессы распахнулись, и вскоре в комнату вошёл Торин. Несколько секунд он пристально смотрел на Тауриэль, как будто пытаясь оправдать её присутствие, и впервые с тех пор, как она вошла в эти комнаты, эльфийка остро ощутила, что ей здесь не место. Наконец Торин отвернулся от неё и взглянул на племянника.
- Кили, ты хотел поговорить со мной о предстоящем празднике? - спросил он.
Молодой гном неловко кивнул.
- Я на минутку, - извинился он и вместе с дядей вышел из комнаты.
После его ухода Тауриэль отчаянно почувствовала себя не в своей тарелке. Принцесса ничего не говорила, только вопросительно смотрела на неё.
- Простите, - она, наконец, нарушила неловкое молчание, - Я понимаю, что я совсем не та, кого бы вы хотели для своего сына, но уверяю вас, он… - она осеклась, когда Дис яростно замотала головой.
- Нет, Тауриэль, - гномка говорила запинаясь, как будто стыдясь саму себя, - Ни одна мать не хочет, чтобы её сын оставил её, ушёл в мир и пропал.
Она задохнулась и отвела взгляд. Тауриэль почувствовала, как слёзы щиплют глаза, она была благодарна Дис за эту передышку. Они сидели в тишине, пока не пришёл Кили, но их молчание было почти дружелюбным. Возможно, Тауриэль ещё не до конца могла понять эту женщину, но чувствовала, что пропасть между ними не была непреодолимой.
Когда вернулся Кили, он, казалось, был так поглощён своими мыслями, что поначалу не заметил царившей вокруг тишины.
- Сомневаюсь, что ты думал о том, что наденешь завтра, - заметила Дис, когда её сын занял своё место рядом с эльфийкой, - Я перешила воротник твоего кафтана, чтобы вышивка не царапала тебя.
Молодой гном с облегчением улыбнулся.
- Спасибо, мам. Думаю, Тауриэль не хочет, чтобы я задохнулся.
Эльфийка почувствовала, что её страх и смущение наконец-то начинают отступать.
- Если понадобится, я готова спасти тебя даже от твоего гардероба, - ответила она, радуясь тому, что опять способна шутить.
**********
Топливо и щепки были приготовлены. Через полчаса в этой великой кузнице, как и в истинном сердце Эребора, вспыхнет новое пламя. Эта церемония, посвящённая началу Нового года, также символизировала возрождение их дома, их королевства. И Торин был несказанно этому рад. Прошлой осенью всё было слишком поспешно, без всяких церемоний, и их прибытие в гору было отмечено, скорее, разорением, жадностью и кровопролитием, чем надеждой и радостью.
Сегодняшний праздник, год спустя, исправит это. Сегодня, с благословения Махала, для его народа, королевства и для него самого начнётся новая жизнь. Все его ошибки - безумие, жадность, предательство, которые он ненавидел вспоминать, но всё же запрещал себе забыть - станут прошлогодним пеплом, сожжённые пламенем обновлённой жизни и надежды.
Торин отвернулся от тёмной, пустой печи. В огромном зале раздались шаги; это начали прибывать гномы, которые должны были присутствовать на церемонии. Пришли Балин и лорд Железнобок из Синих гор, а также Даин и ещё один гном из Железных холмов.
- Ты готов? - тихо спросил Балин и понимающе улыбнулся.
- Больше, чем ты думаешь, - теперь Торин тоже улыбался.
- Как я понимаю, Тауриэль будет сопровождать Кили сегодня вечером, - продолжил Балин, по видимому, чтобы осторожно предупредить остальных.
Ни сам Торин, ни его племянник не объявляли публично о том, что эльфийка будет присутствовать здесь, и было бы не хорошо шокировать остальных, когда она очень скоро появится рука об руку с Кили.
- Ваш племянник приведёт сюда эльфа? - инстинктивно спросил лорд Железнобок.
Стоящий позади него Даин не казался ни удивлённым, ни довольным, и в этот раз держал язык за зубами.
- Я дал ему разрешение на это, - спокойно ответил Дубощит.
Неужели все думают, что он не понимает, насколько возмутительными кажутся окружающим его уступки в отношении эльфийской девушки младшего сына его сестры? Конечно же, он полностью понимал, что это совершенно неслыханно.
- Ни один чужак никогда не был свидетелем наших церемоний, - запротестовал Железнобок, он был явно удивлён.
- Тауриэль не посторонняя. Она гостья моей сестры. Если у вас есть возражения, вы можете обсудить их с принцессой Дис.
На этот раз король был рад переложить ответственность на кого-то другого. Он подозревал, что вряд ли кто-то горел желанием бросить вызов его сестре. Дис могла быть довольно грозной, когда дело касалось её семьи или вопросов домашнего хозяйства. Торин знал это, как никто другой.
- Я понял, Ваше Величество. Прошу прощения.
Король кивнул. От него не ускользнул взгляд, которым одарил его Даин,
