Опять же заледеневшая куртка задолбала – хрустит при любом движении. Хотя у Лешего тоже одежда промерзла, но куртка-то сухая…
– Тише, мыши, кот на крыше… – оторопел тот. – Я-то при чем? Просто мы идем с другой стороны, здесь забор, охрана и некоторые препятствия. Шли бы к парадному входу, все было бы проще.
– Ну так и пойдем!
– Да времени нет, а по реке ты сам не захотел. Так что терпи теперь.
– Не хочу я, дружище, ни хера терпеть. Натерпелся! Через парадный, говоришь? Веди, успеем.
– Это крюк с полтора километра. Но… Как скажешь, пойдем туда.
Только свернув с тропинки, Кат оценил, как легко им было до этого – сплошной забор из переплетенных веток, колючек, дрожащих на ветру остатков сухих листьев – и так метр за метром.
Зато своей дорогой пошел? Ну-ну…
Однако он не сдавался, вволю работая мечом. Скорость по сравнению с предыдущей прогулкой резко упала, но они шли. Разгоряченный Кат посматривал время от времени на торчавшую впереди башню. Вот и еще один удар колокола тряхнул воздух – знать бы, последний или есть еще час?
– Когда время выйдет, в колокол будут бить часто, подряд. Не переживай. – Леший был свеж, словно не по кустам ломился, а спокойно гулял по полям. Даже не запыхался. Правда, винтовку теперь держал в руках, хватило ему неожиданной встречи с продавцом огонька.
– А это еще что за… – Леший остановился.
Судя по всему, они вышли к ограде Колизея – не к парадному входу, туда еще идти и идти, – но к высокому забору из колючей проволоки с «егозой» поверху. И здесь любого человека из зарослей предусмотрительно ждал пост охраны. Два человека при оружии и собака – не породистый зверь, как раньше, дворняга. Но крупная.
Правда, сейчас от ее размера толку не было. Если только поразиться силе человека, свернувшего ей шею и закинувшего труп кобеля прямо на забор, так, что голова с высунутым навсегда языком свисала внутрь периметра, а все остальное – вдоль забора снаружи. Людям повезло не больше – у одного вместо глаза кровавое месиво, явно бросок ножа. Лицо второго было целым, но в застывших глазах до сих пор стекленело некое удивление. Он сидел на снегу, привалившись к забору спиной, безглазый лежал.
– Совсем недавно, – потрогав за шею сидящего, сказал Кат. – Даже на таком морозе еще теплый. Минут десять. Пятнадцать.
Автоматы лежали в стороне, без магазинов бесполезные, как дохлый морт. Скорее всего, патроны убийца хозяйственно забрал с собой. Да даже если и выкинул – не полезешь же все кусты вокруг осматривать. Кат на его месте их бы вообще через забор перекинул – тогда без шансов отыскать.
– Следы видишь? Странные… Пацан, что ли, совсем, – сказал Леший, мотнув головой в сторону уходящей по тропинке вдоль забора цепочки узких и коротких вмятин. Кат мог поклясться, что уже видел такие. Там, в пионерлагере.
– Угу… Или баба. Не знаю, что хуже. Похоже, что это тот, кто речку минировал. Ну, с кем ты перестреливался возле лагеря.
Леший неопределенно качнул головой, то ли соглашаясь, то ли просто приняв версию к сведению.
Тропинка, довольно утоптанная, но покрытая свежим снежком, нанесенным ветром, вела за угол. Судя по размаху, огородили Колизей знатно, гектаров несколько под охраной. Второй попавшийся по дороге пост мало чем отличался от первого. Только что собаки не было, зато пара трупов в наличии. Опять работали ножом, снова не оставив ни единого патрона.
Леший нахмурился:
– Ты, городской, похоже, так и придешь туда с мечом. Не судьба разжиться чем-то еще.
– Да с кем мне там сражаться, с тобой?
– Со мной – не надо… А ты еще не понял, что Поединка не будет? Эта тварь впереди вырежет всех, кого сможет. С ней и придется драться, Кат.
Сталкер посмотрел на одного из убитых. А ведь он его видел раньше – это же тот голосистый младший комиссар из упээс, которого пришлось оглушить ради значка недалеко от ворот храма в Анне. Как его, Тренько? Значит, охрана Колизея из людей Председателя. Отборные, надо полагать, товарищи, проверенные, как этот самый коммунар. Только что-то не заметно их эффективности: режут как свиней под праздник.
– Я бы поспешил остановить убийцу… – проронил Леший. – Иначе твою жену некому будет освобождать. А при дележе власти в княжестве… Сам понимаешь. Возможны проблемы с пленниками. Выведут всех разом – да и расстреляют во дворе. Или так же оптом отпустят. Хрен знает, что им там в голову стукнет.
Кат прибавил шаг.
Резонно излагает товарищ с кошачьими глазами, поспорить сложно. Башня, которую было видно с любой точки вдоль забора, словно следила за ними слепыми проемами наверху, под крышей. Вон он колокол, в глубине висит, поблескивает. Только рядом с ним звонаря не видно – наверное, заметил резню у забора и побежал докладывать.
Леший шел впереди, напряженно всматриваясь в любые подозрительные места. Почти прозрачный забор из колючки сменили глухие бетонные блоки, сама ограда была не прямой, а словно издеваясь над крадущимися бойцами, шла уступами, странными в этих местах зигзагами. Выступ поставленных под тупым углом плит, потом – впадина.
Сплошные углы, идеальное место для засады. Но никого не видно.
– Товарищи… – прошептал кто – то невидимый. Леший вскинул винтовку, готовый выстрелить на звук.
– Товарищи… Нападение. Доложите… Председателю.
Вон он, бедолага, – лежит вдоль ограды в серо-белой зимней куртке. Сливается с пейзажем. Только алая лужица крови ярким пятном возле рта. И при каждом слове пополняется, парит на морозном воздухе.
– Кто напал, говори? – Леший даже не наклонился, просто подошел ближе, ощупывая взглядом окрестности.
– Не знаю… – Еще толчок крови изо рта, пузырь вспух и опал на губах, видимо, легкое пробито. – Мелкий кто-то… Шустрый. Торопитесь, товарищи… Слава великому…
И все. Уткнулся носом в свою же кровь. Категоричный жест, окончательный. Кого перед смертью восхвалять решил – осталось неизвестным.
Дальше пришлось почти бегом, несмотря на сложный рельеф ограды. Чуть на этом и не попались – Кат успел ухватить бегущего впереди Лешего за плечо и резко рвануть к себе:
– Стой! И не дыши.
Леший так и застыл, приподняв одну ногу. И хорошо, что не успел шагнуть – под ногами блестела проволока, тонкая как паутинка, уходя от забора в недалекие кусты.
– Растяжка… – опустив глаза, сказал Леший. – Ну ты глазастый, городской. Я и не заметил.
– Меня учили, деревенский, – в тон ему ответил Кат. – Ногу-то опусти, птица цапля. Осторожно только.
Перебрались и через это. Времени на разминирование не было, но сталкер место запомнил. Если обратно здесь же придется идти, надо бы аккуратно.
Над бетоном ограды словно поднялись сами собой стены Колизея. Видно только крышу. Потом верхний этаж. Вот уже и часть окон второго. Все уже рядом – руку протяни.
Бомм-м-м… И
