– Потомок Одина сбежал из плена! У неё фора в несколько часов. Она убила двух стражей и другого пленника и представляет собой серьёзную опасность для всего народа. Вот слова Всевидящего: найти её и уничтожить!
У Римера от удивления отвисла челюсть. Он быстро закрыл рот и крепко сжал зубы. Что, Шлокна её побери, она натворила? Убила и сбежала? Хирка? Это невозможно. Она не могла не понимать, что такими поступками лишь приблизит свою смерть.
Голос мастера разносился по всему лагерю. Монотонный, не выражающий никаких эмоций, будто он отдавал обычный приказ.
– Девушке пятнадцать зим, у неё нет хвоста, она небольшого роста, с огненно-рыжими волосами. Она из Фоггарда, но говорит на смешанном диалекте.
Ример закрыл глаза. Они ошибаются. У неё не огненно-рыжие волосы, у неё медно-рыжие волосы, цветом похожие на кровь.
– Таков приказ. Эта задача является главным приоритетом Совета. Повторяю: главным приоритетом. Гниль свободно разгуливает по Имланду. Переодеться, упаковаться и собраться у моста с командирами групп для инструктажа.
Строй Колкагг распался. Ример открыл дверь и вошёл в дом. Он разделся донага и посмотрел на чёрный костюм, свёрнутый в рулон, который он использовал в качестве подушки. Только об этом костюме воин беспокоился последние три года. Он был Колкаггой, чёрной тенью. Уже мёртвым.
Слова Всевидящего – закон для него.
Кожа Римера покрылась мурашками. Он надел костюм, который сделает его невидимым в ночи, и вышел на улицу. Через пару шагов он наткнулся на мастера. Тот стоял и оглядывал Римера.
– Мастер?
– Ты рос вместе с этой девушкой?
Ример помедлил.
– Мы в одно и то же время несколько лет жили в Эльверуа.
– Илюме-матерь не исключила тебя из исполнителей приказа, – мастер смотрел на него так, словно Ример должен был ему что-то объяснить.
– В противном случае она не была бы Илюме, – ответил юноша.
– Я могу исключить тебя, если ты пожелаешь. Ты хочешь?
– Нет.
Свартэльд одобрительно кивнул. Ример чувствовал его взгляд на своей спине, пока шёл к мосту. Все уже собрались.
Колкагги.
Сотня мужчин. Тёмные силуэты в ночи. А там, среди гор, располагались другие лагеря. Ещё больше имлингов, одетых в чёрное. Смертные, которых нельзя остановить.
И сейчас у них есть всего один приказ, одна цель. Они должны отыскать её. Ример ощутил беспокойный и безжалостный холодок, сползающий по шее вниз к груди. Холодное знание. У Хирки есть один-единственный шанс.
Он должен найти её первым.
Дом Ванфариннов
В мягком кожаном кресле могли поместиться три такие девчонки, как она, и всё же Хирка свернулась плотным клубочком под шерстяным одеялом. В камине, где можно было встать в полный рост, потрескивал огонь. Очаг был сложен из чёрного камня с зелёными прожилками и напоминал разбухшие перед смертью сосуды на лице насильника. Перед ней сидел Урд-отче. Урд Ванфаринн, сын Спурна Ванфаринна, наследник его кресла в Совете. Её спаситель. Она содрогнулась.
Ей вернули одежду. Хирка высохла после путешествия из купальни по каналам с холодной водой, которые вывели их в сточную канаву, расположенную далеко от построек Эйсвальдра, но в пределах Стены. Дальше Урд пошёл по покрытому лесом горному склону, который хорошо скрывал их всю дорогу до похожего на крепость из полированного зелёного камня дома Ванфариннов.
На стене за спиной Урда висели большие картины – портреты многочисленных членов семьи, но Хирка не заметила никаких признаков жизни в этом доме. Она слышала, как Урд отослал всех слуг, кроме одного стража. Он был единственным, кто видел её.
Хирка больше не сидела в шахте, но свободной она тоже себя не чувствовала. Мужчина, расположившийся напротив неё, носил маску озабоченности. Деревянные куклы из соседней шахты были более убедительными, хотя она и не сомневалась, что члену Совета было о чём беспокоиться. Он раскачивал ногой верх и вниз. Вверх и вниз.
– Что с тобой будет? – спросила Хирка.
Выражение его лица из немного обеспокоенного стало улыбчивым, наверняка он хотел успокоить её.
– С тобой ничего не случится, эмблинг.
– Не со мной. С тобой. Что будет с тобой после того, как помог мне?
Он приподнял ухоженные брови, как будто удивился вопросу. Борода его тоже была великолепной. Как такое возможно? Волосы Хирки торчали во все стороны. Красная копна. Его же пряди были словно приклеены к голове.
– Никто не знает, что я помог тебе. Но я решил воспользоваться шансом. Так будет лучше для всего Имланда. Для всего народа, – он поднял руки ладонями вверх, как имлинг, готовый принести себя в жертву ради Всевидящего.
– А что, если они поймут, кто это сделал? Ты ведь, наверное, спорил с ними, когда вы принимали решение?
Его глаза снова сузились. Урд склонил голову набок и принялся с интересом разглядывать её. У Хирки появилось ощущение, что сам он об этом ещё не думал.
– Возражали многие. И хотя некоторые из них всё знают или понимают, они бы не смогли ничего сделать. Они только носятся, как заблудившиеся овцы. Шуты, которые не видят дальше собственного носа! Они думают, что смогут спать спокойно, как только сожгут тебя или отрубят тебе голову!
Он легко раздражался. Хирка отметила это про себя, как и его неприкрытое презрение к Совету, в который он сам входил.
– Они желают твоей смерти, дитя Одина. – Хирка никак не могла привыкнуть к такому обращению, но промолчала. – Смерти. Ты понимаешь?
– Я рада, что ты делаешь это ради меня.
Член Совета не поправил её. Совсем недавно он говорил, что затеял всё ради Имланда и его народа, а теперь выясняется, что ради неё? Если этот имлинг думает о её благе, то она – деревянная табуретка. Он нагнулся вперёд и провёл ладонью по её горлу.
– Какая шея… Такая нетронутая. Такая чистая. Как жаль будет, если её пронзит меч. Или сожжёт пламя.
Хирка постаралась скрыть свой ужас. Может быть, ей удастся сбежать после восхода солнца? Он – член Совета, и ему, скорее всего, придётся вернуться в зал Всевидящего? Не может же он сидеть здесь и караулить её?
В дверь постучали два раза, и вошёл страж, молодой мужчина с мешками под глазами. Он протянул Хирке чёрную плошку с кашей и мясом. Девушке до тошноты хотелось есть. Она поблагодарила и взяла еду. Страж кивнул им обоим и вышел. По помещению разлетелся восхитительный запах, но он смешался с каким-то другим. И этот другой был ей знаком. Резкий. Землистый.
Дремотник.
В её душе не осталось сомнений. Конечно. Именно Урд виноват в том, что кукольник спал, когда на неё напали. Где обычные стражи смогли бы раздобыть дремотник? Это растение не
