– Какого черта ты тут делаешь, Джим? – голос его звучал нетерпеливо.
– Я должен их спасти! Достаточно уважительная причина?
– Твоей девчонки там нет, Джим. Остальное не важно.
Джим взглянул на него исподлобья.
– Ты можешь это остановить!
Люсьен захохотал: он поднял руки, словно обращаясь к небесам.
– Отказаться от такого зрелища? Ну уж нет! – яростно воскликнул он. – Взгляни на это место, на этих людишек! В них – кровь тех, кто все у меня отнял: жизнь, жену, ребенка… Все! Люди страдают, потому что несут заслуженное наказание. С какой стати мне их жалеть?
– Но ты здесь, в нашем мире!
– Да, я здесь, и что с этого? Я не могу любить, как ты. Не могу создать семью. Я вынужден бродить, как неприкаянная душа, глядя на то, как живут другие. Живут! – Люсьен поднес руки к лицу и зарыдал. – У меня был талант… Я многого мог добиться. И заслужил хотя бы того, чтобы меня оплакали и похоронили в нормальной могиле. Меня бы запомнили таким, каким я хотел стать. А не таким, каким стал!
Вновь послышались крики. Джим повернул голову к павильону. Он уже пригнулся, собираясь проникнуть внутрь, но Люсьен схватил его за руку и потащил в сторону, стараясь удержать подальше от огня и дыма.
– Еще ничего не закончилось. Ты не должен туда входить! Ты скоро станешь отцом! Не делай глупостей.
– Тогда прекрати это сам. Спаси людей. Сделай так, чтобы я не терял то единственное, что люблю. Не заставляй меня пережить твою трагедию. Иначе ты превратишь меня в то, что сам же и ненавидишь. Люсьен, ты не должен делать из меня жертву! Ты не можешь превращать меня в себя! Неужели не понимаешь?
Страх и ярость исказили лицо Люсьена. Глаза мерцали, в них появился красный огонек, а ногти вонзались в руку Джима все глубже.
– Если не поможешь, я войду туда сам. И обратно уже не выйду, – заявил Джим. – Наверняка тебе известно, беременна Элизабет или нет. Не сомневаюсь, что это в твоей власти. Но ты понятия не имеешь, мальчик это или девочка, а что-то мне подсказывает, что вам нужен именно мальчик. – Он пристально посмотрел на Люсьена. – Что, я угадал? Не знаю, в чем тут дело, но это твоя цель, не так ли, Люсьен? Этот ребенок очень много для тебя значит. Если я умру, не останется никого, кто мог бы обеспечить тебя потомством. У тебя не останется ни единого шанса. Все будет кончено!
Люсьен издал крик ярости и оттолкнул Джима. Тот упал, сильно ударившись головой о дерево, которое росло в двух метрах от них.
– Люсьен, – пробормотал Джим, глядя, как тот исчезает в языках пламени.
53
Возле кровати сидела смуглая женщина лет сорока в белом халате. В ее речи явственно слышался южный акцент. Она беседовала с ним довольно долго, но он едва ли понимал то, что она говорит. Она была обаятельна и очень любезна. Губы, накрашенные алой помадой, живая мимика, небольшая папка в руках. Затем послышался низкий мужской голос, и, повернув голову влево, он увидел Алана. Он хотел ему что-то сказать, но вместо этого закрыл глаза и провалился в глубокий сон без сновидений.
Проснулся он ночью. В глубине палаты на стуле сидела понурая худая фигурка. Рядом в кресле – старуха, в которой он с удивлением узнал Кэтрин Вудс: звук ее тяжелых старческих шагов по линолеуму его раздражал, голова и так раскалывалась. В больничных коридорах слышалась какая-то суета. Дверь была приоткрыта, и он различал фигуры, похожие на блуждающие тени. Некоторые осторожно заглядывали в дверь, другие входили в палату и через некоторое время выходили обратно.
Чье-то смутное лицо нависло прямо над ним. Он попытался сосредоточиться, но глаза заболели, словно их резануло светом.
– Он просыпается, – послышалось словно издалека.
– Джим! – Юный голос, робкий и нежный – Джим слышал его совершенно отчетливо. Это была Элизабет. – Джим, ты меня слышишь?
– Привет, Катрина.
Она разрыдалась и обняла его. Только тогда он увидел капельницу, иглу, вонзенную в тыльную часть руки, старуху позади Элизабет: опущенные веки, искореженные артритом руки, сложенные на груди.
– Что случилось? Где остальные?
Она подняла свое хорошенькое личико. В ее глазах отчетливо читалась любовь.
– Мама и Алан в Портленде. Они ждали, пока ты проснешься, но потом врач сказала, что ты в порядке, и они уехали. Джим, с Робертом несчастье. Томми в него выстрелил, когда он приехал его исповедовать. Этот безумец перепутал Роберта с марионеткой. Бедняга потерял много крови, пришлось отправить его в другую больницу. Тетушка Амелия чуть с ума не сошла.
Она кашлянула. Слишком много пустот, лагун, лишенных смысла. Итак, он ударился головой о дерево. Помнил разъяренного Люсьена, крики людей. Помнил языки пламени…
– Что там случилось?
– Мистер Аллен, вы пострадали от взрыва, когда пытались проникнуть в павильон. Вам очень повезло, – пробормотала старуха. – Вы стояли снаружи, но взрывная волна вас настигла. Вы чудом спаслись. Если бы успели войти внутрь, вас бы с нами уже не было.
– Люсьен…
Миссис Вудс подняла глаза и коснулась пальцами седых волос. Элизабет сидела неподвижно, сложив руки на коленях и склонив голову, как маленькая страдающая женщина. Она шмыгнула носом.
– Я должна вам помочь, мистер Аллен, – заявила старуха. – Я знаю, сейчас не лучший момент, чтобы говорить про такое, но другой возможности может не быть, дело срочное. Не уверена, что другие должны знать, что произошло на самом деле. Вам, должно быть, не слишком приятно про такое слышать, но у вас имеются определенные способности, и если не взять их под контроль…
– Говорите прямо, прошу вас.
Женщина подошла ближе и оперлась рукой о плечо Элизабет.
– Роберт… Боже мой… – пробормотал Джим.
– Мистер Аллен, прошу вас, – взмолилась Кэтрин.
– А как Дэнни?
– С ним все хорошо, – откликнулась Элизабет, – но его родители погибли. Колеманы сидели рядом с обогревателем, который взорвался одним из первых. Они не выжили.
– Мистер Аллен! – настойчиво повторила Кэтрин.
– Я должен отсюда выбраться.
– Джим, выслушай Кэтрин, прошу тебя. Это очень важно.
Джим беспокойно зашевелился. Боже, что он тут делает? Где Люсьен? Он обвел глазами палату и неуклюже приподнялся. Игла выскочила из вены. Он увидел свое лицо в зеркале, висящем напротив кровати. Голова замотана бинтом, щека вздулась и посинела. Он протянул руку к Элизабет, чтобы коснуться ее кожи, и целая волна образов обрушилась на него в этот миг: ребенок, плавающий в околоплодной жидкости, Люсьен, стоящий перед Элизабет на коленях, его губы, прижатые к ее животу; Элизабет мечется перед пылающим павильоном, а Алан пытается схватить ее за руку, чтобы увести подальше от этого ада. Джим вскрикнул и в ужасе затряс головой.
– Какого черта?..
– Именно это я и пытаюсь вам объяснить, мистер Аллен. Вы можете
