«Надо лишь хорошенько поискать», – подумал он.
– О чем ты думаешь?
Голос Алана вернул его в реальность. Джим чувствовал, что вибрации дома притягивают его с неодолимой силой. Он отбросил наваждение, посмотрел на часы и улыбнулся.
– Между прочим, уже три часа утра, а у нас впереди полно дел. Думаю, надо отдохнуть, чтобы встать пораньше. Дом большой, искать придется долго. Ты рассказал Роберту, что мы узнали?
Алан кивнул.
– Завтра он служит мессу на похоронах двоих несчастных парней. Но больше всего его беспокоит Дэнни Колеман. Я посоветовал ему пару дней подождать. Раньше мальчика все равно не выпишут, и, если Роберт хочет с ним поговорить, он должен хоть немного прийти в себя. Завтра узнаем, как у него дела. По-моему, малыш просто до смерти напуган.
– И что Роберт, согласен с тобой?
– Надеюсь. Амелия пойдет с ним на мессу, а затем он собирается навестить ту женщину, гадалку. В глубине души эта идея кажется мне вполне здравой. Уж если кто и разбирается в вуду, колдовстве и прочей чепухе, то это как раз она. А мы с вами тем временем займемся домом. Мне нужно съездить в клинику переговорить с коллегой доктором Лопес, это займет час-другой. Ей придется хотя бы на пару дней взять на себя моих пациентов и, разумеется, присматривать за Томми. Хочу подержать его в клинике, да так, чтобы его ни на минуту не оставляли одного. Доктору Лопес я полностью доверяю. Всю историю рассказывать ей совсем не обязательно, просто скажу, что у Томми галлюцинации и паранойя. Услышав, что его преследует марионетка, она сделает те же выводы. Ларк пообещал, что Элен нам поможет.
– Но Элен работает. Приемная шерифа не может оставаться пустой.
– Полицейский участок расположен напротив, и большую часть времени Томми будет под присмотром. А мы займемся своими делами. Элен в курсе происходящего и понимает, что Ларк не хочет, чтобы дело получило огласку. Она предана старику и очень любит Томми. Из них всех Элен наиболее адекватна. Она найдет общий язык с доктором, если в мое отсутствие возникнут какие-то сложности.
– Общими усилиями мы рано или поздно получим ответ, Алан. В Сан-Франциско у меня есть знакомый детектив, в случае необходимости он отправится в Новый Орлеан или отправит кого-то вместо себя, чтобы добыть максимум информации о семье Тобиаса Мори и этой Магали. Завтра я с ним поговорю.
– Отлично, держите меня в курсе: расходы я возьму на себя.
Джим искоса посмотрел на Алана и покачал головой.
– Ни в коем случае. Это мое дело. Я чужак, в ваших краях недавно, эти события напрямую меня не касаются. И все же я в них втянулся, как и ты. Моя задача – помогать. На что мне еще, по-твоему, тратить деньги? На что вообще годятся эти чертовы деньги, если не на помощь другим людям, когда это необходимо?
Алан вздохнул и поднялся.
– Не знаю, как благодарить тебя за все, что ты для нас делаешь, – сказал он, похлопал Джима по плечу и открыл дверь.
Тот не ответил, покачал головой в знак одобрения и вошел внутрь дома.
В кухне горел свет, Карлота сидела за столом. При виде вошедших она изобразила на лице улыбку и, запахнув накинутую на плечи шаль, жестом пригласила их войти. На столе стояли чашки из тонкого фарфора, чайник и крошечные стаканы. Джим заглянул в один из стаканов: на дне виднелись остатки какого-то напитка. Карлота налила Алану чаю и кивнула на стакан:
– Наливаю себе глоток-другой, когда не могу уснуть, – сказала она и покачала головой. – Это настойка из трав, очень легкая.
Волосы в этот вечер Карлота распустила, что было для нее нехарактерно: длинная темная волна спадала от плеч до талии, завиваясь на кончиках. Джим обратил внимание, как изменили ее эти распущенные волосы: черты лица как будто расслабились и стали мягче. Лицо у Карлоты всегда было ясное, чистое. Старушечий пучок, тугой и безупречный, строгие внимательные глаза делали эту женщину намного старше, чем она была на самом деле. Алан чмокнул ее в щеку и уселся на соседний стул. Карлота пробежала глазами по комнате, встала и вытащила из буфета миниатюрную бутылку.
– Амелия уже спит, Элизабет наверху у Мэри Энн, – пояснила она, наливая ликер в стакан, который протянула усевшемуся за стол Джиму. Алан отрицательно покачал головой, и она закупорила бутылку. – Когда пойдешь наверх, я разбужу сестру, Алан.
– Надо будет все рассказать Мэри, – ответил он. – Я не могу скрывать от нее то, о чем вы уже знаете: что Виктор – отпрыск семейства этого человека. Это было бы несправедливо, Карлота. Надеюсь, ты понимаешь.
Она наклонилась вперед, уперлась локтями в стол и посмотрела на Джима.
– Ну как?
– Очень вкусно. Отличная настойка. Сама делаешь?
– А как же? Мята, мелисса, корица, ромашка… Остальное – секрет. Затем настаивать пятнадцать дней на спирту, но, честное слово, ожидание того стоит. Мой дед был большой мастак в этом деле.
– Карлота…
– Знаю, Алан. Я все понимаю. Единственное, чего я хочу, – чтобы сестра перестала страдать, – чуть слышно проговорила она. Алан взглянул на нее с некоторым беспокойством. – Когда я уехала из Детройта и перебралась сюда, я отлично сознавала, что делаю и чего себя лишаю. Я всегда заботилась о сестрах. А что мне еще, черт возьми, оставалось делать? Я же старшая. Мы все были поздними детьми, и, когда родители нас оставили, мне было девятнадцать. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы с Мэри больше не приключался этот кошмар. Она у нас младшая… Все это просто в голове не умещается…
– Тебе надо отдохнуть, – сказал Джим. – Мы все очень устали. Завтра посмотрим на эту историю другими глазами.
Она задумчиво умолкла, затем встала.
– Я покажу тебе твою комнату, – сказала она Джиму. – Последняя дверь направо. И подожду Роберта здесь в гостиной. Мне нужно все убрать, а он, скорее всего, вот-вот придет.
Джим допил остатки настойки, и они вместе поднялись наверх. Он едва держался на ногах от усталости. Полный упадок сил. Когда нога его коснулась последней ступени, он увидел Элизабет, выходившую из спальни Мэри Энн. На ней были короткие штанишки и тонкая майка, дававшая воображению
