— Все в порядке, участница. Мы поможем вам, — зазвучал рядом обеспокоенный голос.
Мне? Нет! Надо помочь Каперсу!
— Что с ней?
— Не знаю. Кажется, ее зверя смыло.
— Помутнение?
— Позвать лекарей? — голоса зазвучали одновременно, перебивая один другой.
Я огляделась. Мы в лодке: пятеро миокрейтов и я. А Каперс? Взгляд снова метнулся к воде.
— Вы знаете кого-нибудь в Ритберге? Участница, ответьте! — меня встряхнули.
— Д-да. Коготь. Черный Коготь.
— Его дом здесь неподалеку, — отозвался старый миокрейт. — Мы вас доставим. Пожалуйста, не вырывайтесь Острый Клюв, держи ее! Северный Ветер, налегай на весла Высшие и низшие боги, это не участница, а какая-то намира.
Дорогу к дому Когтя я не запомнила. Помню только, как звала Каперса. Как хотела сжаться от ужаса и чувства вины. Меня била такая дрожь, словно это и не дрожь вовсе, а плети, которыми полосуют осужденного. Я сама себя осудила.
Когда мы оказались перед большой белой дверью, старый миокрейт постучал. Дождался, когда та откроется, и что-то быстро заговорил. Я не расслышала слов. По правде сказать, я перестала здраво оценивать происходящее. Даже когда Коготь забрал меня у сородичей и силой усадил на диван в гостиной, я не могла успокоиться.
— Не хотела! Я не хотела!..
— Чего, Арина?
— Этого! — испуганно взмахнула руками. Неужели он не понимает? — Смерти Каперса, тотализатора, Ритберга, Айгероса — всего этого!
— Ты не хотела тотализатора?
— Разумеется! Я хочу домой, на Землю. А Каперс заставляет меня топать в этот идиотский храм, потому что может что-то доказать Совету… А я не хочу! Но и убивать его не хотела! Просила остановиться! Даже поймать пыталась, а он… а он…
— Ты знала об опасности?
Я всхлипнула. Закусила губу, уставилась во внимательные глаза Когтя — и разревелась в голос.
— Знала, — выдохнула между всхлипами. — И не остановила раньше. Это моя вина, Коготь. Моя!
— Тише, маленькая намира. Тише.
Меня ласково погладили по голове. Отстранились. Раздались шаги.
Я не видела, куда Коготь пошел и что делал. Уткнувшись лицом в ладони, я самозабвенно ревела. Лишь когда мне в пальцы ткнулось что-то гладкое и холодное, подняла взгляд. Что? Бокал?
— Пей, маленькая намира. Тебе это нужно.
Наверное, стоило как минимум спросить, что в бокале. Все-таки мутная темно-розовая жидкость выглядела странно. Но я просто не нашла в себе сил. Молча кивнула и залпом опрокинула содержимое бокала. Горло обожгло, по телу пронеслась волна тепла. В голове поселилась приятная легкость.
— Ну как? Легче? — Коготь заглянул мне в лицо.
Я кивнула — и комната вокруг меня закружилась.
— Не переживай. Ничего с твоим хранителем не случится. Как ты его назвала? Каперс? — его губы дрогнули в усмешке. — Забавное имечко.
— У вас тоже есть эти дурацкие маринованные бутоны? — я шмыгнула носом.
— Нет. Бутонов у нас нет. Зато есть надоедливые жуки-вонючки, которых мы зовем каперсами.
Я моргнула. Послышалось? Или…
— Жуки-вонючки?
— Надоедливые, — с готовностью подсказал Коготь.
Я икнула. Икнула еще раз. И заржала. Как тот полковой конь.
Страхи, переживания, вина — чувства выходили из меня шумным потоком смеха. Заставляли сгибаться пополам, сжиматься, обнимая себя за бока.
— О боги, — голос Когтя прозвучал будто издалека. — Как чувствовал, что магирена на тебя повлияет сильнее, чем на нас. Но чтобы настолько… Он точно меня убьет.
Меня подхватили на руки. Взвизгнув, я уцепилась за мощную шею и снова засмеялась. Поймала пальцами темно-коричневые перья, радостно улыбнулась.
— Какие они классные, Коготь! Как у птицы! Вот бы мне такие — я бы взмахнула ими и улетела. Далеко-далеко. И никогда бы не вернулась! А ты можешь летать? А чирикать?
Коготь усмехнулся. Лестница под нами заскрипела. Шаг, шаг, шаг.
— Миокрейты не птицы, намира.
— И не чирикают?
— Только в самых редких случаях.
— А сейчас не такой случай? Давай чирик?
— Это в тебе говорит магирена. Но не переживай, она скоро отпустит.
— То есть не чирик?
Он тихо засмеялся.
— Если так хочешь, то чирик.
Мы зашли в какую-то комнату. Спины коснулось покрывало, головы — подушка.
— Все, птенчик, отдыхай. Тебе надо поспать.
— Но Каперс…
— Справится, не волнуйся. Спи.
Ласковое прикосновение к волосам — и звуки будто исчезли. Наверное, стоило заозираться. Или хотя бы приподняться на локтях. Однако тело вдруг налилось такой тяжестью, будто по моим жилам потек жидкий свинец. Зевнув, я позволила себе поддаться этому чувству — и тут же уснула.
Глава 19
Когда я проснулась, был вечер — еще ранний, судя по длинным солнечным лучам. Комната оказалась небольшой, но очень уютной. Выкрашенные в горчичный цвет стены, отполированный до блеска паркет, тяжелые зеленые шторы. Массивная кровать, резной комод, кресло с высокой спинкой. Все цвета темные, но, несмотря на это, помещение вовсе не кажется мрачным. Наоборот — камерно-уютным. В таком наверняка приятно коротать осенние вечера, с книгой и закутавшись в плед.
На кресле я с удивлением обнаружила свой дорожный мешок. Откуда он тут? Я ведь бросила его на мосту, перед тем как прыгнуть за Каперсом.
Каперс!
Мысль острой иглой пронзила сознание и отдалась болью в висках. Я зашипела.
— Гадкий пернатый меня накачал, — выдохнула сквозь зубы. — И вырубил. Тоже мне, павлин-клофелинщик!
Ругаясь себе под нос, я вышла из комнаты, спустилась на первый этаж. Остановилась, растерянно вертя головой. Куда теперь? Направо или налево?
— Ты здорово напугал девочку, — услышала я знакомый голос миокрейта.
Налево. Ну почему, как мужчины, так обязательно налево?
— Да брось, это было даже забавно, — насмешливо фыркнул… Каперс?
Не думая, я сорвалась на бег. Вбежала в просторную гостиную и кинулась к сидящему на диване капибару. Сгребла его
