Чернокнижница ответила на эту загадочную улыбку своей почти такой же хитрой. Потом осмотрелась, словно боялась, что их может кто-то услышать. Лайту этот жест показался забавным, и он, решив поддержать эту странную скрытность, нагнулся ближе к девушке. Тогда та, чуть приподнявшись шепнула на ухо клирику вопрос, от которого глаза Лайта удивлённо расширились. Но он быстро совладал с собой, и удивление вновь сменилось холодным блеском стали.
— Я же уже говорил, — вздохнул клирик, — не имеет смысла в вопросах, на которые ты сама можешь ответить.
Теперь он снова остался один, решив отпустить Элис вперёд, а самому немного задержаться. Огромное дерево отбрасывало на землю длинную тень, колыхавшуюся под порывами ветра, вторя движениям кроны. Лайт стоял, прислонившись спиной к невысокому заборчику, доходившему клирику только до плеч, и почему-то не мог найти в себе сил просто взять и уйти от сюда. Он вроде как уже вышел за территорию штаба его бывшей гильдии, а вроде и всё ещё там, только по ту сторону забора. Странно было вернуться сюда после почти двух лет разлуки и уходя снова чувствовать себя бездомным и до тошноты одиноким.
Туман уже почти рассеялся, а день клонился к вечеру, значит точно пора было уходить. Пора, вот только…
— До сих про винишь себя? — голос тихий, спокойный и плавный, почти мелодичный. Соранико подошла сзади и прислонилась спиной к забору с другой стороны. Она была ниже Лайта, поэтому её голова почти лежала у него на плече. Это было слишком приятное чувство, чтобы позволить ему длиться слишком долго. — Знаю, что винишь. Ты всё-таки дурак, Лайт. Дурак и трус.
— Потому что не спас её? Потому что позволил ей умереть вместо себя? — голос клирика был непроницаем и холоден как сталь.
— Нет, потому что боишься принять прошлое, потому что бежишь от него. Не обесценивай поступок моей сестры своей виной. Это была не твоя ошибка, а её выбор. Все поняли и приняли это, Лайт, кроме тебя самого, — тихий вздох сорвался с губ ведьмы. — Ты сам давно запутался в том, чего хочешь, чего боишься, от чего прячешься, к чему конце концов стремишься. Если вдруг надоест бегать, помни тебе есть куда вернуться.
Лёгким движением Соранико оторвалась от забора и направилась обратно к гильдийскому дому. Лайт же остался стоять, вслушиваясь в хруст камней под её ногами, в шум листвы над головой, в собственные мысли.
Комментарий к Квест тринадцатый «Раскрытие карт. Ривер.»
Ривер (англ. River) — четвертый этап торговли, на котором открывается последняя, пятая, общая карта.
Ну хоть не два месяца, уже прогресс…
========== Квест четырнадцатый «Пророк» ==========
Не верьте никому… Или верьте, но не забывайте, что все лгут…
Ноэ безумно устал. Время от времени ему всерьёз казалось, что ноги вот-вот отвалятся, и главное доползти до штаба пока этого не случилось.
На ботинки толстым слоем налипла грязь. Тяжесть такая, словно тащишь на себе половину Ведьминой Топи. Ту самую половину, которую Ноэ за последние дня три оббегал вдоль и поперёк. Оказывается, искать этого Баранка — его ли? — не так уж просто. Не понятно, почему великого воина носит кругами по болоту, но Ноэ носится за ним. След в след. Мечник уже вполне может водить экскурсии «По следам великого Барнака». Только вот в том, что это действительно тот великий воин Барнак, на которого в детстве Ноэ так хотел быть похож, на которого он так и не стал похож, есть большие сомнения. Даже Лени сомневался, и это настораживало ещё больше.
Больше подозрений Лени с толку сбивал только Вельскуд, который… да что вообще он тут делает?! Без него понятно, что Барнак «выглядит очень странно».
Кое-как дойдя до двери, мечник ввалился в гильдийский дом. Тут как всегда тепло и сухо, нет противной липкой грязи, зато есть мягкий диван. И этот факт радовал Ноэ, как ничто не радовало сегодня.
Из сапог мечник просто выскользнул. Они, кажется, прилипли к полу около порога. Диван мягкий, нереально удобный особенно после многочасовых блужданий по болотам. Сон накатывал волнами и сознание Ноэ тонуло, поддаваясь манящей дрёме. Но ему нельзя спать. Нельзя, потому что сейчас надо идти к Сайделю, чтобы рассказать ему…что? Ноэ уже сам запутался, что кому и зачем должен рассказать.
— Ноэ, — голос тихий, мелодичный, плавные шаги, лёгкое, почти невесомое касание на волосах. — Может, отдохнёшь немного?
— Нет, не сейчас, — пробормотал он в полусне, — ещё пять минут, и я точно пойду, — язык заплетался, но мечник уверенно гнул своё. Сил открыть глаза не было вовсе.
Эдем тяжело вздохнула. В последнее время на Ноэ было жалко смотреть. Что-то такое скреблось у него на душе, что-то, что грызло его и мучало. Эти бесконечные, почти бессонные блуждания по Топи — только попытка отвлечься от каких-то душевных мук.
Эдем было жаль. Ей вообще много чего было жаль. Но, когда она смотрела на лицо Ноэ, которое даже во сне было напряжено, сердце сжималось с особенно сильной болью. Эльфийка хотела знать, что же так беспокоит юношу. Ей так хотелось помочь, но Ноэ никогда не говорил о своих чувствах, желаниях, мыслях. Никогда не говорил ни о чём, что касалось лично его. Кривые усмешки, ядовитые шуточки, слова, острые как иголки — это и есть Ноэ. И каждая из этих кривых ядовитых игл больно колола сердце светлой эльфийки.
Мечник, кажется, уснул и Эдем вздохнула с облегчением, нежно улыбнулась и пошла за пледом, чтобы укрыть им Ноэ.
Проснувшись спустя полчаса, мечник сонно осмотрел гостиную штаба, поначалу искренне не понимая, где он находится. Голова гудела, глаза слипались и болели. Кажется, прогулки по вечерам дали о себе знать. Осень в Топи и так была не самым приятным временем, но в этот год холода нагрянули как-то неожиданно и резко.
Ноэ чихнул и шмыгнул носом.
— Простыл? — взволнованно спросила Эдем, сидевшая рядом на кресле, но мечник только отмахнулся.
— Сколько я спал? — задал он скорее риторический вопрос и попытался выпутаться из объятий пледа. — Нужно идти Сайдель ждёт.
— Никуда ты не пойдёшь! — с неожиданной твёрдостью заявила эльфийка.
Слышать столь резкий тон из уст обычно спокойной Эдем было очень непривычно. От неожиданности Ноэ даже замер, осторожно переведя взгляд тёмно-голубых глаз в сторону эльфийки. Грозный взгляд Эдем встретился с его вопросительным, и мечник окончательно уяснил, что сопротивление бесполезно. Ему скорее прострелят ноги, чем выпустят из дома. С губ Ноэ ещё даже не успело сорваться «почему?», как эльфийка уже дала ответ:
—
