— Они же не знают где Барнак, — устало возразил Ноэ, хотя возражать ему вообще не хотелось. Ему хотелось поддаться теплу и уюту и погрузиться в сон.
— Ты сказал им, когда в прошлый раз просыпался, — слегка удивлённым тоном ответила Эдем.
— А я до этого просыпался? — от удивления Ноэ даже взбодрился немного.
— Точно отдыхать! — Эдем поставила уверенную точку в этом диалоге и принялась заново укутывать мечника в плед.
***
Дорогу размыло, а потом ударили холода, и она стала практически непроходимой. По крайней мере лошадь бы здесь рисковала бы переломать себе ноги. Грязь, застывшая из-за заморозков, образовывала какие-то причудливые канавы. Лужи покрылись обманчивыми ледяными корками. Некоторые промёрзли до дна, на таких скользили ноги, хуже были те, что толком не промёрзли. Ступив на такую, рискуешь проломить тонкий лёд и промочить ноги.
Элис зябко куталась в тёплый плащ. Ветер дул не слишком сильный, но холодный. Плотные, как куски свалявшейся ваты, тучи медленно плыли по грязно-белому небу. Казалось, вот-вот должен пойти то ли дождь, то ли снег. Изредка уже пролетали одинокие крохотные снежинки.
— Какой холодный сентябрь, — вздохнула Элис, выбираясь из очередной ямы.
— К октябрю потеплеет, — уверенно сказала Куруми, с возвышенности осматривая ухабистую дорогу. Ей не нравился этот холод. В родных землях Ану Арендель климат был куда мягче, хотя за годы странствий эльфийка привыкла и к холоду.
Куруми, как любая эльфийка, могла чувствовать природу, то, что она была одной из кандидаток на роль будущей эльфийской королевы, делало Кукруми ещё на шаг ближе к пониманию окружающего мира. И она чувствовала что-то нехорошее в этом холоде. Странное томительное чувство надвигающейся беды висело в воздухе, пряталось в листьях, морозом пробегало по загорелой с лета коже. Что-то огромное, что-то ужасное, будоражащее сознание, переворачивающее привычный мир, подрывающее основы. Что-то такое скреблось в дверь. Открой, впусти, взгляни, ужаснись.
Элис чихнула и потёрла рукой замёрзший нос. Вспоминает кто-то, подумалось ей.
Волшебнице очень хотелось верить в тёплый, звенящий медной листвой октябрь, быть может, даже в посеребрённый изморозью ноябрь и мягкую зиму. Особенно в это хотелось верить сейчас, когда холодный ветер срывает ещё зелёную листву с деревьев, когда ноги скользят на замёрзших лужах. Элис с каждой минутой замерзала всё сильнее и сильнее, но вот на горизонте показался невысокий домик.
Доски моста перед домом Кассии приятно, очень привычно заскрипели, чуть прогибаясь под ногами. Аккуратный домик с запотевшими окнами, треугольная крыша с тонкой струйкой дыма — всё это выглядело так обыденно и одновременно ново. Изменения скорее можно было ощутить, чем заметить глазом. Лишившись хозяйки, этот домишко остался живым, не таким, как все остальные осиротелые дома. Внутри горело сердце очага, полы мелись заколдованной метлой, старый баскербуль Герант изредка хрипло кашлял, и шелестел страницами старый Том. Элис всё ещё было немного стыдно за то, что угрожала его поджечь. Но главной причиной живости этого дома был, конечно, Сайдель. Единственный и полноправный хозяин дома на болоте.
Сайдель как всегда рад гостям, особенно гостям, принёсшим ему новости о Барнаке, да и не только о нём. Элис было, что рассказать магу, и о Барнаке, и о Вельскуде, конечно, всё это был лишь пересказ ранее полученной от Ноэ информации, но Элисия умела рассказывать.
Куруми слушала рассказ в пол-уха, без особого интереса осматривая обстановку дома. Ничего не изменилось. Только большое кресло около камина теперь опустело. Словно королевский трон без королевы, вдруг подумалось Куруми.
В повисшей тишине, разбавляемой лишь потрескиваньем костра, звук чьих-то приближающихся шагов показался особенно резким. Эльфийка напряглась, навострив уши. Элис же, так увлеклась беседой с Сайделем, что, казалось, вовсе ничего не замечает. До Куруми долетел лишь обрывок их разговора:
— Возможно, мой гость объяснит всё лучше, чем я. Представляю вам ещё одного легендарного героя.
На этих словах Сайделя в дом вошёл человек, которого Элис сразу же записала в категорию «почтенный старец». Не сказать, чтобы этот человек был действительно настолько стар, скорее очень мудр, настолько мудр, что это великое знание наложило отпечаток на его лицо. Ясные глаза из-под кустистых бровей сверкали каким-то странным спокойным огнём. Этот человек, несмотря на столь неожиданное появление и облачение клирика, сразу внушил Элис какое-то внутреннее доверие, хотя после инцидента с Игнасием её доверие к Ордену Рыцарей Храма сильно пошатнулось.
— Рад видеть вас. Меня зовут Терамай, — представился «старец», и его лицо осветила добрая почти отеческая улыбка. — До меня доходили слухи о ваших подвигах, надеюсь, вы не оставите нас и впредь. Но к делу. Вы уже знаете, что Барнак сейчас здесь.
— Вас тоже привела сюда смерть госпожи Кассии? — спросила Элис, с некоторым восторгом рассматривая Терамая. Куруми чуть усмехнулась, отчётливо видя в глазах Элис желание воскликнуть что-то вроде: «ух ты, живой великий герой!». Примерно так же волшебница смотрела на Кассию.
— К сожалению, не только её смерть, — воздохнул Терамай, и улыбка на его лице угасла. — Увы душа Барнака уже давно покинула этот мир. Но злые силы не дают ему покоя даже после смерти. Мы должны помочь ему, причём как можно скорее.
— Вы знаете где он сейчас? — встревоженно спросила Куруми, подумав, что только восставшего из мёртвых великого героя им не хватало.
— Милосердная Богиня никогда не посылает нам испытаний, с которыми мы не смогли бы справиться. На Комариной пристани тебя ждёт ещё один человек. Думаю встреча будет приятной, — священник снова одарил девушке тёплой улыбкой, проводив взглядом до дверей.
Из дома Элис вышла с опаской. Несмотря на заверение Терамая о том, что встреча будет приятной, волшебницу не покидало предчувствие чего-то недоброго. Куруми молчаливо поддерживала подругу в этом. Чернокнижнице было даже немного смешно от комичности всей этой ситуации. Им сказали, что за дверью их ждёт друг, но они словно идут на встречу с врагом.
Лёгкий ветерок колыхал нежно-розовые пряди и полы одежды. Глаза смотрели весело и с каким-то любопытством. На лице мягкая улыбка, в ответ на которую Элисия тоже улыбнулась.
— Мы ведь встречались раньше. Я помню твоё лицо… Но смутно, как будто это было во сне.
Роузи плохо помнила лицо Элис, зато вот Элис помнила её хорошо. Искать пророка было её первоначальной задачей, правда спасти Колдрок оказалось важнее. Элис помнила и то, как целая армия вызволяла пророка из башни, помнила тщетные попытки пробудить пророка ото сна, помнила, как её в конце концов украл Игнасий.
— Роузи? Но как? — в голосе
