– Строго говоря, я не совсем пастор. Меня так подростки прозвали, еще когда я пришел сюда волонтером.
– Давно?
– Восемь лет назад.
Уступив Лео возможность шпынять «пастора» Маркуса, Кьель подошел к пробковой доске, сплошь покрытой приколотыми фотографиями разных лет. Сезонные и религиозные праздники, на некоторых – Джилани с беспризорницами, некоторых обнимает за плечи. Почти сплошь девочки, совсем юные. Вот девушка сидит на коленях у «пастора», одетого Санта-Клаусом. Внимание Кьеля привлек один снимок: вглядевшись, он сразу напрягся.
– Что, «пастор», любите девочек помоложе? – тихо сказал он.
– Простите, что?
Кьель отступил от доски и взял с полки газету, где на первой полосе они с Паллорино. Хольгерсен и сам выглядел как чертов торчок. Особенность метамфетамина в том, что те, кто его долго употребляет, даже бросив, сохраняют характерную внешность метамфетаминщиков: нервные, дерганые. Полубезумные.
– Все беспризорные нуждаются в помощи – и мальчики, и девочки.
– Но девочки в особенности?
– К сожалению, в нашем обществе женщины и дети действительно беззащитны и чаще попадают в беду, поэтому в поисках надежного убежища…
– И вам особенно нравится спасать девочек? – Кьель кивнул на слоган на стене: «ГРЕШНИКИ ИСКУПЯТ СВОИ ГРЕХИ. – Вы заставляете их отвергать Сатану?
– Да что вам от меня нужно? – Заметно занервничав, «пастор» Маркус сунул руки в карманы широких вельветовых брюк. Мышцы на шее натянулись.
– Я хочу знать, что сталось с Фейф Хокинг после того, как она пожила здесь.
– Она слезла с кристаллов и нашла работу.
– Какую, где?
– Сперва в «Макдоналдсе» на Мейн-стрит.
– А после «Макдоналдса»?
– Не знаю.
– Может, другие знают – вдруг кто-нибудь из беспризорных с ней общался? Вам не рассказывали, как прекрасно выглядят ее дорогие, жемчужно-белые виниры?
– Что?!
– Зубы искусственные!
– Я… – В дверь постучали. – Слушайте, мне необходимо идти, готовить…
– Это «да» или «нет»?
– Я не видел Фейф и не знаю, кто мог видеть. – Джилани решительно вышел из столовой и направился по коридору к выходу.
– А если бы и видели, то нам бы не сказали, – заключил Кьель, идя за ним. Лео медленно двинулся в арьергарде.
«Пастор» Маркус отпер и распахнул входную дверь. С улицы повеяло холодом и сыростью.
– Я же ясно сказал, эти подростки сторонятся всякой бюрократии – государственная система их уже здорово подвела. Большинство всю жизнь кочевали по приютам, сбегали оттуда и в конце концов оказывались на улицах, наотрез отказываясь возвращаться. Даже к врачу не шли, боясь, что их опять упекут в приют… или в полицию. С копами они в жизни откровенничать не будут. – Некоторое время он смотрел в глаза Лео, выдерживая его стальной взгляд. – Не все копы порядочные, и дети это ох как хорошо знают.
– Вы понимаете, что мы расследуем убийство? – поинтересовался Кьель. – А вы утаиваете информацию, способную спасти потенциальных жертв. Возможно, даже кого-то из ваших подопечных.
– Тогда делайте свою работу, детективы, а мне предоставьте заниматься моей. – Джилани выпроводил их на улицу, захлопнул дверь и некоторое время смотрел через окно.
Кьель постоял под карнизом, подняв воротник, и прикурил сигарету, бережно прикрывая ладонями пламя. Дождь пузырил лужи и стекал с крыш.
– Что ты о нем думаешь? – спросил Лео, тоже закуривая. – Самозваный пастор, религиозная чепуха о грешниках, спасение юных девушек? Я не доверяю таким субчикам.
Кьель несколько мгновений смотрел на дождь.
– Ты пробковую доску с фотографиями заметил? – Кьель выпустил сизую струю дыма. – Там на двух снимках Фейф Хокинг. На одном, как на фотографии из полицейской базы данных, – тощая, прыщавая, беззубая, а на другом – уже с чистой башкой и белыми зубами, причем рядом с той теткой, которую мы видели час назад.
– Это с той наркоманкой?!
– Во-во. – И Кьель решительно вышел из-под карниза.
╬Глава 24
– Вот комната Грейси, – сказала Лорна Драммонд, открывая дверь спальни.
Мэддокс пропустил Паллорино вперед и задавал вопросы, осматривая комнату. Он хотел наладить отношения с этой рыжей красавицей, которая дерзко предложила ему секс и переспала с ним, едва не бросив его пристегнутым к кровати в номере мотеля. Базьяк, кстати, тоже просил обратить особое внимание на ее работу, потому что Паллорино подала заявление о переводе в убойный отдел. Впрочем, эта инициатива неизбежно встретит ожесточенное сопротивление остальных сотрудников, особенно Харви Лео.
Мэддокс и сам не очень хотел, чтобы Энджи работала в убойном. Почему? Потому что он все еще не мог избавиться от мысли снова затащить ее в постель. А заводить роман с сотрудницей своего же отдела – хуже того, с напарницей – не вариант. Подобные интрижки плохо вяжутся с объективностью и могут помешать оценке риска в опасной ситуации. А если Паллорино так рвется на работу в убойный, она тоже не станет все портить, решившись на секс с Мэддоксом.
Больше всего ему нравилось наблюдать за ней. Стройные ноги, гибкие руки, кошачья грация в движениях, длинные, идеально прямые темно-рыжие волосы, стянутые в хвост, доходивший почти до талии. Бледная до прозрачности кожа и холодные серые глаза, по которым ничего не прочтешь. Энджи заинтриговала его – на редкость привлекательная и успешная женщина, которая днем охотится на гнусных насильников, а ночью ищет анонимного секса. Вот интересно, часто Энджи Паллорино бывает в том клубе? Разве это безопасно? А что он сам там забыл, кстати? Нужно было уехать, когда не пришел приятель, а не идти за рыжей незнакомкой в отдельный номер.
Он сунул руки в карманы, оставшись на пороге комнаты Грейси Драммонд.
Здесь было чисто – настоящая девичья спаленка, оформленная в разных оттенках зеленого с густо-розовыми акцентами. На кровати, поверх горы цветных подушек, сидел плюшевый мишка. Над кроватью прикреплены мотивационные лозунги, над столом – календарь и деревянное распятие c бронзовым Иисусом с поникшей под тяжестью тернового венца головой. На столе – роман в твердом переплете, айпод, «макбук», а рядом какое-то жемчужное ожерелье и тонкая золотая цепочка с кулоном. Из двух раздвижных зеркальных дверец одежного шкафа одна
