Значит, нужно было что-то придумывать, и как можно скорее. Только бы эти сволочи ничего не сделали со станцией и детонаторами. Без них вся затея псу под хвост. Вдобавок их напоили каким-то отвратно вяжущим зельем, от которого кружилась башка.
Пленников раскидали по тесным комнатушкам с сырым земляным полом, укрытым драными тряпками, на которых кое-как с грехом пополам можно было вытянуться. Норы, а иначе эти апартаменты назвать язык не поворачивался, явно предназначались для хранения всякой садово-огородной мелочевки, поскольку перед заселением пленникам пришлось ждать, пока их новые обиталища не очистят от кулей, мотыг, ведер и прочего подобного инвентаря.
– Народ, вы тут? – потерев опухший глаз, позвал в пустоту Батон. – Небо в клеточку, друзья в полосочку.
– Я здесь, – через стенку справа негромко отозвался Яков. – Биргер следующий.
– Братья Запашные?
Эйнар и Эйлерт откликнулись с левой стороны. Чуть дальше закопошился Паштет, что-то раздраженно бормотавший про отнятые рюкзачок, дубину и рогатку.
– Треска с тобой?
– Идите в жопу, – раздраженно проворчал толстяк. – Не могли Птаха сразу ко мне в камеру посадить? Да заглохни ты там со своими куплетами. Предатель…
– Оставь его. Не виноват он.
– Ага, сам пришел, – передразнивая, огрызнулся повар. – Мешкари еще эти сраные.
Оставался Ерофеев.
– Дед, ты как?
– Нормально, Мишаня.
– А чё кровью харкаешь?
– Дык я это, – замялся невидимый старик. – Били же.
– Де-ед.
– Болею я, Мишка, – после долгой паузы наконец грустно ответил Ерофеев. – То ли воспаление, или еще дрянь какая. Может, тубер. Не знаю, где цепанул. Жжет все, как изнутри сгораю.
– На «Грозном» рифампицин вроде был.
– Поздняк уже. Думал, само рассосется. Чай, пройдет как-нибудь. Вот и дотянул, видать.
– Чего поперся тогда?
– Того и поперся. Боялся, Лерку не дождусь. Кхе! Кхар-р! – Он жестоко откашлялся. – А так и вместе вроде. Да и помочь действительно ведь могу. Пока силы еще… Кхар-р! Хотя, чего там, знаю же, недолго осталось.
– Много ты напомогаешь, Сань, – покачал головой Батон, переваривая услышанную горькую правду. – Ей чего не сказал?
– Незачем. Да и боялся лишний раз воду баламутить.
– Бояться не этого надо.
– А что – молодуху ту посылать? – взбеленился дед. – У нее муж, отец – глава селения. Это игрушки, что ли?
– А Лера – игрушки? – спросил Батон, запоздало пожалев.
– Лера своя. Часть меня, родная. Под присмотром хоть.
– Кто у кого под присмотром, Сань… Знать бы, куда эта мразь ее потащила.
– Так действовать надо! Выручать! Рано списали, щенки малорослые! – взвился дед. – Мешочников этих на капусту рубать! Понапяливали на себя, хорьки безмордые!
– Не кипятись особо, не усугубляй, – посоветовал из своей клетки Паштет.
– А ты не учи, сопляк. Нянек еще не хватало! Тебя переживу!
– Ну и какие будут предложения? – спокойным голосом вклинился в разговор Яков.
Предложений пока не поступало.
– Ждем, – был вынужден решить за всех Батон, хоть от боли за очевидную участь Леры и от собственного бессилия сводило скулы. Она, конечно, тоже не промах. Но связанная, против здорового мужика… Вот же вляпались. Держись, Веснушка! – Пока головы отпустит. Хотя на сколько того пойла хватает… Время уходит.
– То-то и оно, – буркнул Треска. – Пока мы тут кукуем, америкосы из лодки ракету сделают и на Луну улетят. А мы ни туды, ни сюды.
Батон это прекрасно понимал. Но выход из ситуации упорно не хотел оформиться в гудевшей от побоев и зелья голове.
* * *– Ключи от камер, – побряцал связкой сопровождавший охранник.
– На стол и оставь нас. – Сняв маску, Линь положил ее рядом. – Дежурных тоже не надо.
– Слушаюсь, – прикрывая дверь, кивнул безликий мешок.
– И зачем ты с этими инвалидами сюда пошла?
– Любопытная, – огрызнулась Лера, когда ее втолкнули в низенькое кресло в небольшой комнате Им Су, перед столом, который занимали какие-то бумаги и поднос с высокой бутылкой, наполовину наполненной темной жидкостью. Рядом с бутылкой стояли несколько рюмок. Кореец взял две.
– Любопытство – единственная неукротимая вещь в природе. – Им Су хмыкнул, проведя по ключам пальцами.
– Ну уничтожишь ты их, дальше-то что?
– Нет-нет, – небрежно помахал рукой Линь, откупоривая бутыль и наполняя рюмки. – Выпьем?
– Не буду я с тобой пить, урод! – Лере было тяжеловато общаться, хотя в разговоре Им Су старался не применять сложных оборотов и суть она улавливала. Да и уроки с Тахомой и разговоры с Милен плюс самообучение не прошли для девушки даром.
– Зря. Здешний напиток не блещет изысканностью, но через пару рюмок может сойти за лакомство. – Кореец неприятно хихикнул и, взяв рюмку, подошел к ней. – Это поможет расслабиться.
Лера попыталась отвернуться, но он с силой схватил ее и, разжав челюсти стал вливать в рот жгучее пойло, которое потекло с подбородка на тельняшку. Девушка закашлялась. Ее руки по-прежнему оставались связанными за спиной.
– Вот видишь. Ничего страшного.
– Опоишь? – Лере неохотно пришлось признать, что напиток был хоть и крепким, но оставлял приятное травяное послевкусие. Она облизнула губы. Интересно, из чего его гнали? Хотя нет. И знать не хотела.
– Просто подготавливаю, – покачал головой Им Су. – В своих желаниях я иногда бываю чересчур агрессивен. Я хочу, чтобы ты все чувствовала. Чувствовала мужчину, обладающего тобой. Познала, что такое быть слабой. Быть женщиной. У тебя ведь наверняка были мужчины.
– Ты извращенец, – поспешила заверить Лера. У пойла было одно полезное качество – оно начинало притуплять страх.
– Острый язычок. Никто из твоих бывших любовников не сравнится со мной. Я голоден. Здешний мусор даже не заслуживает внимания.
Вернувшись к столу, Им Су выпил свою рюмку. Сидевшая на стуле Лера почувствовала шевеление возле запястий. Поначалу испугалась, но ощутив знакомое касание мягких усов, обрадовалась. Чучундра! Нашла, маленькая. Ай, молодец!
Теперь стоило потянуть время.
– Так что там с уничтожением? – Она послушно дала влить в себя еще порцию настойки. В голове слегка зашумело, главное не переусердствовать. Пусть лучше сам балаболит и пьет.
– К чему столько усилий? Я их только перессорю. Они сами все сделают. Видишь, мы даже представить не можем, насколько сильны в человеке алчность и страх. И чем они сильнее, тем проще ими управлять. Страшно вам там было? Небось места не находили, молились своим божкам?
– Нет, отплясывали. А потом?
– Что потом, – нахмурился не понявший вопроса Су.
– Ну потом. Что будешь делать, когда покончишь с этим?
– Пойду по островам. Осяду, – снова наливая себе, размышлял Им Су. – Может, когда-нибудь снова заглянет отец. Попытается выломать остатки из Хранилища, увидит, как тут все изменилось.
– Он не простит тебя.
– Мне не нужно его прощение, – треснул кулаком по столу Су. Жалобно зазвенел графин. – Подачки. Может побираться по свету, пока не помрет или пока я этому не поспособствую. Ах, милый папочка. Мне так жаль. Я был глуп, сю-сю-сю… Прости, каюсь. Во имя матери…. Она всегда была его слабым местом. Старый дурак! А потом… Сладкий сон от любимого эликсира, укус отравленной гарра-руффи, мало ли что. Кости слабые. Да так же настроить островитян против него мне не составит никакого
