– Примем! – поддержал дружный хор. – Инициация! Инициация! Очищение!
– К священному обряду все готово, осталось лишь привес…
Договорить предводитель не успел, так как ультрафиолет в пещере внезапно погас, а за его спиной с громким стуком неожиданной сверхновой звездой вспыхнула линза прожектора, заливая пространство ослепительным светом и выжигая тени. Корчащиеся люди отчаянно закричали, бросились врассыпную, пытаясь инстинктивно прикрыть руками ветхие гогглы, которые были бессильны против безжалостного, раскаленного орудия маяка. Кто-то выл, пытаясь стянуть с себя дымящуюся одежду, некоторые в агонии скидывали мешки и, мгновенно слепнув, орали, размазывая по щекам кровавые слезы и остатки глаз. Температура в помещении нагрелась до предела за считаные секунды.
– Свет вернулся! – раскачиваясь на коленях и запрокинув голову, стенал полуобуглившийся старик, стянувший с головы местами прилипший к коже мешок. – Свет проклял на-ас!
Цветной мешок бросился с трона, закрывая голову руками. Спина его балахона тлела от нестерпимого жара.
– Пляшите, пляшите, суки, – наблюдая из укрытия, приговаривал Батон. – Солнышко не нравится? Ну так чутка прибавим…
– Миша, хватит.
Ор в тронном зале смешался в чудовищную нечеловеческую какофонию, словно массово забивали скот. Матерящийся вожак, обжигая руки, остервенело пытался перепилить своим ножиком плюющиеся искрами провода позади прожектора, его свалившаяся корона-подшипник с дребезжанием откатилась по полу.
Найдя гидроэлектрогенераторную, Батон с помощью мужиков достаточно быстро разобрался в системе и незаметно подобравшись во тьме, закоммутировал контакты с прожектором. Мощности, конечно, было кот наплакал, одно такое включение высушит весь запас энергии начисто, но в нынешней ситуации хватило и этого.
– Это диверсанты-наружники! – бесновался среди корчившейся паствы королек-проповедник. – Они принесли проклятие! Привести их, живее!
– Вождь, помоги нам! – тянули руки сгорающие заживо люди.
– Что, не нравится? – мстительно крикнул напоследок Треска. – «Свет, яркий свет! Гизмо – кака».
– А вот теперь тикаем! – скомандовал Батон и отряд, грохоча сапогами и срывая на ходу бесполезные уже маски, устремился в сторону гаража, где в клетке на помосте, в свете чахло перемигивавшихся от перенапряжения диодов, стоял колесный агрегат.
– Но мы же не знаем, куда ведет этот туннель! – крикнул Яков, пока остальные разбирались с клеткой и осматривали машину. Это действительно оказался вместительный прогулочный катамаран с четырьмя педальными ложами, поставленный на автомобильную раму. Спереди было оборудованное баранкой сиденье, позади вместо руля прилажена изогнутая арматура с толстым велосипедным колесом на конце.
– Да какая разница! – суетился Батон, помогая братьям прикреплять фонари вместо фар спереди и сзади. – Главное, подальше отсюда.
– На этой штуке будет не так сложно! – крикнул Биргер. – И по отметкам!
Из коридора, ведущего в гараж, донеслись крики и топот – пропажу пленников заметили. Время стремительно уходило.
– А как мы откроем дверь? – запаниковали повара, глядя на массивную створу, закрывавшую выезд из помещения.
– В сторону. – Подскочившие Эйнар с Эйлертом схватились за круглый вентиль и стали выкручивать, поднимая вверх заскрежетавшую дверь. – Прикройте нас!
Крикнули на родном языке, но парочка и так поняла. Ощетинилась стволами.
– Так, педальная, движка нет. – Треска бегло оглядел четырехколесную конструкцию. – А выдержит?
– Нет времени проверять! Лерка, полезай! – крикнул Батон, и тут же в гараж влетели первые преследователи – в беглецов полетели сгустки жижи из слизней и грохнуло несколько выстрелов, вспышками прорезав тьму. – О, даже так! – окрысился Батон, и выхватив «макаров», сделал несколько залпов в ответ, целясь в окровавленных, а то и вообще ослепших врагов, что только злило их еще больше, доводя до неконтролируемого безумия. – Так, мужики, на педали, на педали, живее! Биргер, ну!
Несколько выстрелов мешков угодили в висящий над створой короб, который заискрился, задымил и, наконец, с хлопком разорвался, зачадив едким дымом. Гаражная дверь рывками стала опускаться вниз.
– Дверь сломали! – суетились повара. – Они нас отрезают!
– Давайте! – Забросив рюкзак на машину и оттолкнув братьев от вентиля, Ерофеев навалился на него изо всех сил, дергая в противоположную сторону и стараясь замедлить опускание створы. – Выкатывайтесь!
– Деда! – обернувшись, заорала Лера, забравшаяся на катамаран.
– Уезжайте, кому говорю! Я долго не выдержу, – скрипел зубами Ерофеев, сморщенное от натуги лицо которого стало свекольно-багровым. – Вам сильные нужны.
– Подтолкнем, навалитесь! – махал Биргер. – Ну!
Медленно, рывками, створа опускалась вниз, сокращая пространство, доступное для проезда веломашины.
– Я не уйду без него! – брыкалась девушка в хватке Батона, державшего ее одной рукой, а второй продолжая отстреливаться от засевших за стеллажами и бочками Подземников. К нему присоединились остальные. Даже Эйлерт выхватил пистолет, экономя драгоценные арбалетные болты. Птах несколько раз пульнул наугад из рогатки поднятой с пола какой-то мелочевкой. Словно позабыв о пистолете в рюкзачке за спиной, юродивый выглядел неожиданно сконцентрированным и напряженным, будто в нем действительно пробуждались давно позабытые инстинкты, о которых говорил Батон.
– Лера! Лерка! Да возьмите вы ее мышь, кто-нибудь!.. Раскачалась, пошла! Биргер, давай за руль!
– Иди, дочка! Иди! – Обливающийся потом Ерофеев продолжал выкручивать вентиль, сдирая с ладоней кожу. – Мне так и так помирать. Болячка у меня. Смертельная. Раньше бы за такую однушку дали, йех! Хотя в том бардаке…
– Нет, не надо!
– Убейте их! Изрешетите тварей! В клочья! Мясо! Кишки! – захлебывался слюной сорвавший с головы цветной мешок предводитель. Его старческая кожа на лысой с нитями редких волос голове была белесо-полупрозрачной, глаза в синих кругах походили на подрагивающее желе, губы разрывала чудовищная гримаса ярости.
– Мы не уедем без тебя! Миша, сделайте вы что-нибудь…
– Все равно не успеть, двигай! – заревел дед, и усевшиеся в ложе братья и Паштет с Треской с силой налегли на педали. Механизм дернулся и покатился в сторону сужавшегося между створой и полом пространства.
– Я же говорил, что еще сгожусь на доброе дело! – яростно пропел Ерофеев, рядом с которым в стену ударило несколько пуль, выбивая бурую крошку. – Уезжай, Лисаня!
– Я люблю тебя! – захлебываясь рыданиями, орала Лера. – Люблю тебя, слышишь? Не смей! Не-ет! Не надо! Дедушка! Иди к нам! Беги! Мы успеем! Миша, пусти! Пусти, сука, тварь!
– Кто-то должен держать, иначе погибнут все! – крикнул в ответ Ерофеев. – И я тебя люблю, Лера! Был бобылем, бобылем и остался. Единственная ты моя отрада была. Поминай старика! Смотри за ней, Миша!
– Прощай, Саня!
– Не-е-ет!
– Йех, раз! Да еще раз! – Старик коротко козырнул проносящейся мимо повозке. – Да еще много! Много-много-много-много…
Видя, что добыча уходит, Подземники повыскакивали из укрытий, ведя шквальный огонь. Ерофеев несколько раз дернулся и с усталой улыбкой навалился на окровавленный вентиль, рядом с которым, рухнув, замерла створа, отрезая от пуль беглецов.
– Пусти! Пусти! – визжала Лера, срываясь на хрипоту. – Дедушка! Де-ед!..
– Хватит! – Батон коротко занес руку и ребром ладони несильно оглушил бьющуюся девушку, со всхлипом, раненой птицей обмякшую у него на руках.
– Ты, Ерофеич, мужик, – крутя педали, сквозь слезы прошептал Паштет.
Вскоре логово Подземников оказалось далеко позади, и потрясенные неожиданной потерей путники смогли наконец перевести дух.
Их осталось девять.
* * *На озере снова было тихо. Шелестели кроны деревьев, пели насекомые. Лодки с Птахом не было видно. Лера стояла и не могла понять
