– Подонок.
– Вот за это мне нравятся европейки, – выпив еще рюмку, осклабился заметно охмелевший Им Су. – Женщины Востока не такие. Покладистые. Спокойные. Готовые броситься в ноги по щелчку. Они не сопротивляются, их не нужно брать. И еще от кореянок нет похмелья, но особое послевкусие. А я люблю брать. Быть победителем. Терзать добычу до изнеможения. Особенно когда она так строптива, как ты.
Он мечтательно поводил пальцами перед лицом, словно вспоминая позабытый аромат.
– У искушения множество лиц. Одно сейчас передо мной. Интересно, какой вкус у тебя.
Им Су неожиданно приблизился и, склонившись, медленно провел языком по щеке Леры. Та, зажмурившись, стерпела, стиснув зубы. Только бы не заметил мышь.
– Ты выбыла, прими и смирись.
Он выпрямился перед ней, пьяно пошатнувшись, стянул, бросив на пол, плащ и стал расстегивать пряжки комбинезона.
– Мужчина должен показывать власть. Ты будешь принадлежать мне!
– Ну так удиви уже, – чуть смежив веки, подыграла Лера, чувствуя, как освободились запястья. Умница мышка.
Им Су надвинулся на нее, Лера сгруппировалась, подтянув ноги к груди, и со всей силы саданула берцами в корейца, сама рухнув в противоположную сторону на разломанный стул. Не давая отлетевшему противнику оправиться, она вскочила, стряхивая с рук остатки веревки, и схватив со стола недопитый графин, с силой размозжила его о голову насильника. Тот бесчувственно распластался у ее ног.
– Русское похмелье тебе точно понравится, – отбрасывая горлышко, мстительно пообещала Лера. – Радуйся, что нож отобрали. Козел.
Прихватив со стола связку ключей от камер, она чмокнула в нос забравшуюся на плечо Чучундру.
– Молодец! Теперь за остальными!
За дверью действительно никого не было. Отшельника явно уважали. Или просто давали свободу.
Но Леру сейчас волновала свобода друзей. Подперев дверь поднятой с пола палкой и прячась за попадавшимися выступами и нагромождениями коробок, она стала торопливо двигаться в незнакомых коридорах, тенью мелькая в лучах ультрафиолета.
Глава 3
Тропами мертвых
– А-а-а, выключите его кто-нибудь! – ревел затыкавший уши Треска, колотя ногой в стенку, за которой расходился Птах.
– Греху уныния не поддаваться! – весело горланил блаженный. – Аа-ай, самвела тусева-а-а…
– Сейчас охрану поднимешь, урод! Варежку закрой! – прислонившись к прутьям своей камеры, пригрозил Паштет.
– Тихо! Идет кто-то! – насторожился Биргер.
Узники притихли, прислушиваясь к тихим шагам, доносящимся из коридора. У первой камеры движение стихло, и знакомый голос спросил.
– Ребята, вы тут?
– Лерка? – оживилась команда. – Ты откуда?
– Учила Линя по-русски пить. Миша?
– Тут, четвертый. Грохнула?
– Нет.
– Жаль. Ты как охрану обошла?
– У них сходка какая-то, – перебирая ключи, рассказывала Лера. – Все в комнате, где трон, собрались, молятся чему-то. Зато я вещи нашла.
– Психи, – фыркнул Треска.
– Мышка, мышенька помогла, – елейно пропел Птах.
– Ты тоже псих. – Треска снова пнул стенку ботинком. – Заткнись, кому говорю!
– Что делать будем? – спросила Лера, открывая решетку и выпуская Батона.
– Тикать, вот что.
– Но как?
– Мысля есть. – Выпрямившись, охотник оглядел коридор. Голову еще мутило, но действие дряни явно заканчивалось. – Мне в неволе лучше кумекается. Значит, так. Залезай внутрь, накрывайся одеялом и подальше в угол, где потемнее, типа спишь. Тряпья побольше под себя подгреби, чтобы за мужика сойти. Это всех касается, с головами. Если проверка вдруг, мычите, спите мол. Наружу ни ногой. Ключи давай.
– А ты куда?
– Я быстро. Все, тихий час. – С этими словами Батон притворил решетку за Лерой и двинулся по коридору.
– Чего это он надумал?
– Заткнись, сказали, – просипел из-под накидки Треска.
Через некоторое время Батон вернулся, волоча в охапке безвольно повисшего мешка.
– Эй, что за…
– Тихо. Это я. Давайте быстрее! – Бросив оглушенного на пол в камере Леры, Батон отпер Эйнара. – Переодевайся, мешок на голову, а этого в тряпье и к стене. Рот ему завяжи.
– Ты где его откопал? – спросил Ерофеев, которому с его места было плохо видно.
– Нерадивый попался, сходки не посещает. У разделочной куковал.
– Кажется, я начинаю улавливать, – хитро осклабившись, цыкнул зубом Паштет. – А ты башка.
– Да я и постарше буду, Василий Иваныч, так, ну-ка. Повертись.
Переодетый в лохмотья и с мешком на голове Эйнар ничем не отличался от остальных обитателей подземелья. Разве что был повыше да поплечистей, но это удачно скрывал царивший кругом полумрак.
– Теперь быстрее пойдет. Лерка, давай с нами, остальным лежать как прежде.
Через некоторое время весь отряд выглядел как местные, связав и укрыв одеялами раздетых и оглушенных Подземников в камерах.
– Так, все. – Батон оглядел собравшихся вокруг друзей. – Вон у того ключи от гаража были.
– Гаража? – переспросил Яков.
– Когда нас сюда вели, я там одну тарантайку заприметил, может сойти. Двинули, сначала за вещами, потом к машине. Лишь бы работала.
– Знать бы еще, как, – скептически заметил Яков.
– Разберемся по ходу.
– А с этими что?
– Пусть отлеживаются. Сань, ты как? – Батон посмотрел на бледного, мучившегося одышкой Ерофеева, натягивавшего на голову мешковину.
– Стою, Миша. Стою.
Когда все разобрали свои вещи в небольшой подсобке, куда их привела Лера, Батон на мгновение задержался.
– Что? – не поняли все.
– Не могу я так. – Сунув пятерню под мешок, Батон поскреб подбородок. – Как они это носят?
– Задумал-то чего? – нетерпеливо спросил Треска, у которого горели пятки.
– Да проучить этих козлов напоследок хочется. – Поправив маску, охотник осмотрел потолок и стены, увешанные ультрафиолетовыми трубками. – Откуда-то они эти хрени запитывают.
– И?
– Быстро. Нужно генераторную найти. У кого инструменты?
– У меня, – отозвался Эйлерт.
– Добро. Тогда нога одна здесь, другая там. Устроим падлам праздник света.
Все последовали за Батоном, который стремительно завилял по коридорам, отслеживая направление змеящихся ламповых проводов.
– Свет померк! И распростерлась над землею тьма непроглядная! – воздев руки, возглашал стоявший на троне цветной мешок.
– Свет померк, свет померк, свет померк, – стоя на коленях и кланяясь словно болванчики, вторили ему жители подземелья.
– Вот он, символ, который служит нам примером того, насколько смертен свет! – Он указал на возвышавшийся за спиной маяк. – Но через смерть постигается жизнь! Мы приходим из нее, и в нужный час снова возвращаемся в ее лоно! Тьма обезличила нас! Но зажгла внутри каждого благодатный огонь!
– Огонь! Огонь! Огонь! – вторили сектанты. Никто из них не заметил, как в коридорах одна за другой погасли лампы.
– Это жестоко, – прошептала Лера, глядя через плечо Батона, как тот умело работает с проводами.
– И бесчеловечно, – добавил Биргер.
– Заткнулись. Тебе хотели глаза вырезать, а ее отыметь – это не жестоко? – отрезал охотник.
– Женилка не выросла, – пожала плечами Лера.
– Ох, а наша-то, – восхитился Треска.
– Не хорохорься. Хоть ты и молодец, не растерялась. Товарке своей спасибо скажи – еще неизвестно, как бы все… Так, почти готово. Всем очки. Прямо на луч не смотреть.
– Свет бы изгнан, что сделало нас едиными, братья и сестры! Нам не нужны имена, лица, это все тленные ярлыки, не имеющие ни смысла, ни значимости. Между нами нет различий! И никогда больше не будет! Сегодня внешний мир вновь попытался вмешаться в нашу жизнь, послав своих гонцов. Вестников зла, вестников скорби! Свет ослепил их, и они заплутали, но мы укажем им путь! Мы примем их в наши ряды и поможем обрести внутренний свет! Их ждет Очищение!
