Это была страна холмов, равнин, цветов, молока и зерна. Люди здесь жили такие же, как и везде, с одной разницей – все они старались быть приветливыми и улыбчивыми. Вот только за улыбками этими чаще всего виделась настороженность, фальшь и опасение. Почему-то мне казалось, что все эти люди, днем улыбающиеся тебе и угощающие пивом, ночью спокойно могут снять твою голову с плеч, а потом пойти и спокойно лечь спать, не мучаясь угрызением совести.
Когда я вошел в Горган – первый встреченный мною город в Ливионии, то меня едва ли не под ручку отвели к начальнику дома порядка. Местная полиция, просто название немного странное.
Полный пожилой мужчина часа два выспрашивал меня, кто я такой, что я делаю в Ливионии, когда перешел границу, где, зачем, по какой причине не прошел пограничный контроль, и всё в таком духе. Как мне кажется, мне он не слишком поверил, но бумажку, позволяющую дальше путешествовать по их стране беспрепятственно, выдал. Хотя и выглядел при этом так, словно хотел мне всем своим видом сказать, что они будут за мною следить, и лучше бы я им не врал, иначе мне же хуже.
В Ливионии не было обширных лесов, и вырубать их запрещалось. Именно поэтому изделия из дерева тут ценились очень высоко. Печи тут топили углем. На территории королевства находилось несколько больших угольных месторождений. Люди тут занимались земледелием и скотоводством. Часто можно было встретить большие стада крупного рогатого скота или обширные, засеянные пшеницей поля. Кроме этого, в Ливионии разводили скаковых лошадей.
С передвижением проблем особо не было. Всегда можно было договориться с кем-нибудь, кто ехал либо в ближайшую деревню к родственникам, либо в город по каким-нибудь своим делам.
Леса в Ливионии все были молодыми, и это наводило на мысль, что совсем недавно здесь что-то случилось.
– Ничего не случилось, – сказал Арагур, отвлекая меня от мыслей. – Белые маги не всегда были во главе Ливионии. Лет тридцать назад они начали набирать вес, оттесняя от власти местную аристократию. Тогда же начали высаживать деревья. Всё-таки белые маги черпают силы из природы, а леса всегда были концентратором природной энергии. В то время старались сажать на незанятых территориях, сейчас маги все сильнее теснят сельское хозяйство. Да и старые леса стараются заменять на молодые.
– Зачем? – спросил.
– Местные белые маги считают, что он приносит вред.
– И какой вред может принести старый лес? – заинтересовался я, потягиваясь и вставая. Нужно было решать: идти дальше или попробовать еще пару раз.
– Они считают, что в старых деревьях скапливается со временем слишком много тьмы. На самом деле это не так. Просто концентрация силы увеличивается и магам сложнее ее усваивать. Именно поэтому старые леса были названы вредоносными, подлежащими к вырубке. Для людей придумали сказку о том, что старые деревья отравляют воздух вредными парами. Якобы именно из-за этой отравы люди становятся злыми, агрессивными и начинают почитать Лодара.
– Судя по всему, им поверили, – хмыкнул я, качнув головой.
– Еще бы. Белые маги не хуже черных жрецов умеют убеждать.
– И куда дели столько дров?
– Продали.
– Я так понимаю, что деньги осели в карманах все тех же белых магов?
– Правильно понимаешь. В основном дрова ушли в северные страны. Не у всех из них есть угольные месторождения. Да и леса многие уже поспиливали, вот и приходится закупать у соседей. Попробуй еще раз.
Тряхнув руками, чтобы сбросить легкое напряжение, я сел по-турецки около дерева и подхватил два камешка, переходя на аурное зрение.
Спустя некоторое время, когда мне снова захотелось отшвырнуть их от себя и перестать заниматься тем, что у меня не получается, я заметил, что решетка немного стабилизировалась. Она явно не собиралась в то же мгновение возвращать себе прежний вид. Когда я понял это, то вцепился в нее еще сильнее, удерживая в необходимом мне положении и состоянии.
– Отпускай, только медленно, – донесся до меня голос Арагура.
Я последовал его совету, снижая воздействие своей ауры на камень. В какой-то момент мне даже показалось, что ничего снова не вышло и всё сейчас вернется на место, но нет. Аурная решетка вроде не собиралась возвращаться к своему изначальному варианту.
Моргнув, я хмыкнул и посмотрел на камни в своей руке.
– Они разные.
– Не совсем, – не согласился со мной Арагур. – Камень – тяжелый материал, который изменяется очень неохотно и медленно, но если ты приглядишься, то заметишь, что изменения происходят.
– Подожди, – притормозил я наставника. – То есть камень – тяжелый материал? Хочешь сказать, что, начни я работать, например, с деревом, то у меня вышло бы быстрее?
– Возможно, – не стал отрицать Арагур.
– Тогда почему я не начал с простых деревяшек?
– Потому что теперь поменять аурную решетку деревяшки для тебя будет легче легкого.
– Я бы предпочел в следующий раз делать все постепенно, – сказав это, я принялся высматривать изменения в камне. Поначалу я ничего толком не заметил, но потом всё-таки увидел. Это было похоже на то, словно камень медленно оплавлялся и постепенно принимал новую форму. Зрелище было довольно занимательным, поэтому я продолжал наблюдать за этим до тех пор, пока камни не стали идентичными. – Это всегда будет занимать так много времени?
– С камнями? Да. Драгоценные материалы меняются еще более неохотно и долго. Попробуй теперь с двумя деревяшками, поймешь разницу.
Я не стал спорить и принялся за работу. С новой задачей я управился за несколько минут. Аурная решетка небольшой ветки оказалась намного более гибкой и послушной.
– Теперь разведи костер, – продолжал руководить моими действиями наставник. Мне хотелось спросить, зачем, но я подавил это желание, понимая, что вскоре мне и так все объяснят, а если я сейчас начну задавать вопросы, то и ответы получу чуть позже. Через некоторое время небольшой костер был разведен. – Отлично, а сейчас откати в сторону горящую палку и попробуй перенести узор решетки на ту, что не горит.
С этим было уже сложнее, но и здесь все вышло быстрее, чем с камнями. К моему удивлению, измененная палка вскоре вспыхнула.
– Если ты запомнишь рисунок горящей ветки, то в дальнейшем всегда сможешь развести костер, даже если у тебя не будет под рукой ничего, из чего можно было бы высечь огонь.
Кивнув, я набрал как можно больше хвороста, разломал его на более мелкие палки и принялся повторять одно и то же преобразование снова и снова.
– Наяль, отвлекись ненадолго, – донесся до меня голос наставника.
Моргнув, я затушил последнюю палку и огляделся. Судя по всему, сейчас было уже утро. Надо же, настолько увлекся, что даже не заметил, как наступила и прошла ночь.
Я еще раз прокрутил
